Реки без берегов разольются в новое море — Плеск ленивой волны да корабли на приколе. А под водой будут русские наши просторы, Русское заснеженное поле. В водоросли превратятся русские ковыли, Выросшие на русской окаменевшей крови. Молятся реки, перекатываясь на мели: «Берег, только живи!» II. Города под водой Наш город ушёл под воду Потерянности и тумана. И ветер уснул над Волгой. И лёд облаков так манит. А воздуха не хватает, А воздуха слишком мало. Нас вычеркнули из рая, Нас вычеркнули из ада… III. Мир под водой Там, под водой, знакомые дома, Знакомых деревень слепой февраль. Найди недостающую деталь, Чтобы смогла закончиться зима. Подуй весенним ветром в облака, Чтоб разбежалась трепетная рябь. Вот парень едет на коне охлябь, И видится ему твоя рука Над неба ослепительной водой. А ты всё смотришь в то, что там, на дне, И прячешь город в слякотной весне, И шепчешь: «Это было не с тобой!» Про цветочки В Киеве – дядька, в окне – спатифиллум, Вроде невзрачный, а всё-таки милый, Равно украсит дома и окопы — Всяко получше любого укропа. Впрочем, порою удобнее тополь — Окна пробьет, если надо, в Европу. А вдоль окопов насадим акаций, Чтобы враги не сумели пробраться. И пусть противник над нами смеётся, Мол, гиацинт сквозь асфальт не пробьётся, В Киеве батько Бандера – и точка… А на окошке – герани цветочки. Белозерское Обмороженные щёки, Обмороженные пальцы… Может, лучше в Мурманск, братцы? Там всего минус семнадцать. А вокруг – тайга до неба, Снег по пояс, не пробраться. Может, лучше в тундру, братцы? Там сложнее потеряться. А на небе Белозерья Ослепительные звёзды. И пускай под ним морозно, Но любить другое – поздно. Кольское Вновь поменяет теченье свое Тулома. Снег заметает рваные острова. Ночь так длинна, и так далеко до дома… Кажется, эта песенка не нова. Ночью и белый медведь покажется серым. Впрочем, что ему ночью зимой бродить. Утром проснёшься – Тулома течёт на север, Как и положено, в Кольский течёт залив. Бандера В адской камере пишет речи — Что-то там про свободу, веру И соборность ещё, конечно, — Тонкорукий Степан Бандера. А простой круглолицый парень, С хриплым плачем молясь на мове, Под Артёмовском умирает В липкой луже остывшей крови. «Стоять за правду. Прямо. До конца…» Стоять за правду. Прямо. До конца. И возвращаться каждый раз живым. А в небе гаснет горечь чабреца И тянется мечты прогорклый дым. Не ждать тепла, обрюзгший снег кляня, Не ждать победы – просто к ней идти. И стелется по полю колея. Запас часов уместится в горсти — Но нужно, чтоб хватило их на всех, Пока горит блиндажная свеча. На картах отсыревших тихий смех Свои окопы будет отмечать. И всё пройдет. Ты встретишь мирный день Израненным морщинами лицом И выпьешь, опираясь на плетень, Горячий чай, горчащий чабрецом. Там, в Мариуполе Там, в Мариуполе, стены домов — Стены без окон, полов, потолков. Там, в Мариуполе, неба провал Тянет в себя опустевший подвал. Море Азовское в город плывёт. Там, в Мариуполе, кто-то живёт. Варится к ужину каши любовь. Дети играют в руинах домов. Весна Весна – это кровь на асфальте У школы, где теннисный корт. Весна – это точка на карте, В которую будет прилёт. Весна – это дома фундамент, Затерянный в недрах двора, Как смерть в оцинкованной раме; И мимо бежит детвора. Весна – это несколько строчек На смятом, истёртом листке. Весна – это чей-то мирочек, Растоптанный вскользь на песке. Весна – это свет и надежды, Весна – это небо и жизнь. …И девочка в рваной одежде На улице пыльной лежит. И льдина на северном море Дороги не даст кораблю. Весна – не про жизнь, а про горе. Я с детства весну не люблю. Красная конница Эх, весна ты моя, бессонница, Бесконечна твоя река. Мчится красная, мчится конница, Мчится в снежные облака. Ива старая гнётся-клонится, Листья тонкие – гроздь наград. Мчится красная, мчится конница, Мчится в бой, как сто лет назад. У дороги стоит безгласная, Злая смерть, опустив рога. Мчится конница, мчится красная, Мчится, чтоб победить врага. |
