Алёна Дмитриевна Хрычёва Русский беспилотник над полями лжи © Хрычёва А. Д., текст, 2023 © Издательство «Союз писателей», оформление, 2023 © ИП Соседко М. В., издание, 2023 С благодарностью: моему мужу – за поддержку и критику; Юлии Толстоусовой и Ирине Скрябиной – за вдохновение и пример женского мужества, бесстрашия и стойкости в условиях военного времени; Олегу Демидову – за разгромную рецензию, побудившую меня начать писать по-другому; моей Родине – за то, что я есть, и за то, что я такая, какая есть; всем защитникам России – за то, что у меня всё ещё есть Родина. Раньше я писала любовь Мы блуждаем по тонкому-тонкому дну, Пережили как-то зиму, пережили и весну. Вечер уходит, оставляет меня одну. Раньше я писала любовь, а теперь – войну. Небо стремится в закат, утекает в рассвет. Шорох снарядов сплетается с хрустом галет. Где-то есть мир, где не знают ни боли, ни бед. Раньше я писала любовь. А теперь – нет. «Неудобная моя правдочка…» Неудобная моя правдочка Серым ёжиком в горле колется. Друг мой сказочный, Здравствуй, с праздничком. Перемелется, перемолится Всё, что нам с тобой мимо катится. А у админов есть диванчики, Чёрный чай и сахар кусочками. Где-то там, в степи, чьи-то мальчики Принимают гибель досрочную. Мы за это с тобой не расплатимся. Больше нет В детстве когда-то несколько лет подряд Я ездила в Харьков, а потом, через много лет, Уходила в Полтаве в подсолнуховые поля И жмурилась счастливо в жёлтый солнечный свет. Но в Полтаве нет больше улицы Октября. И в Харькове проспекта Московского больше нет. Мантурово – Вологда Я еду в поезде, смотрю привычно в лес: Там вербы нежные и ломкие берёзки, Еловых лап узорчатый навес И первых листьев робкие наброски. В болота протянулись ржавых рек Земли моей расширенные вены. Их кружева ни Бог, ни человек Не вычеркнут из мира, не отменят. Они текут в кисельных берегах Весеннего живого бездорожья. Некрайний север держит на руках Мою любовь, огромную до дрожи. Польские яблоки Море пахнет медным купоросом, Все слова мучительно шершавы, И в Россию больше не завозят Молодильных яблок из Варшавы. И гниёт на складе в жутких корчах Этих яблок запах переспелый. И скрипит отравленная Польша — Яблоня, что вдруг осиротела. 9.11.2022
У нас ещё Изюм не отболел, А уж пришла пора болеть Херсону. Сегодня днём – туман и артобстрел, БПЛА жужжат, как мухи, сонно. По ниточкам изорванных дорог Ползут, ползут упрямо бэтээры. «Херсон оставлен» – выстрелом в висок. Кому и как сегодня можно верить? Дедушкина сказка «Дедушка, сказку!» – потребовал брат. Дед помолчал, заморщинился лоб. «Помнится, лет этак восемь назад Сеяли хлеб мы, а вырос укроп. Бабы, понятно, давай голосить, Мы ж, мужики, собрались на совет И порешили, мол, будем косить, Заново сеять, взойдет али нет — Время покажет. И вроде взошло, Только то градом побьёт, то чего, Да и укроп был живучий зело: Косишь, ан снова до чёрта его. Так вот и маемся коий уж год, С танков тут сеяли – мины взошли, Не повезло. Но однажды взойдет Нужное семя из нашей земли». И замолчал. В полутьме не видать Глаз старика. Всхлипнул тоненько брат. Грохот донёсся. Дед сел на кровать. «Спи, мальчуган, ничего. Это град». «И навалится снова огромное…» И навалится снова огромное Горе рваное человеческое. На вопрос, набивший оскомину: «Что ты делаешь нынче вечером?» — Есть ответ простой и бесхитростный: Истекаю кровью за гибнущих, За живущих от взрыва до выстрела, И за про́клятых, и за ищущих, Над могилой беспомощно плачущих… Где бы в мире найти справедливости? Я надену серёжки и платье и Буду зло восхищаться картинами, И на чёрном искрящемся бархате Расплывётся пятно незаметное. А дыра в груди многократно Перевязана красными лентами. Скоро год уже – не затянется, Не закроется, не излечится. В ней вся боль войны, всё отчаянье, Степь луганская, степь донецкая. Дети России рисуют енотика Взрывы снарядов и гул беспилотника. Здесь не пролезет нацистское зло. Дети России рисуют енотика, Чтобы в боях его братьям везло. Падает снег. Да, Россия – не тропики, Нынче здесь правит зимы волшебство. В школе детишки рисуют енотика, Ставшего символом СВО. Натали Напои меня, напои меня, Натали, Я бы хотела напиться, да всё не то. Там, далеко, на границе моей земли Мирные города превратили в зону АТО. Отпусти меня, отпусти меня, Натали, К детям, что плачут, и к жёнам, что ждут мужей. Страшным узором воронки от взрывов легли, Пули рассыпались сладким смертельным драже. Расскажи же мне, расскажи же мне, Натали, Розам разорванным гибель такая – за что? Дети стоят у обугленной кромки земли. Смотрят, как мир их сжирает зона АТО. |
