Наконец я прибыла к зданию, огороженному высоким забором с колючей проволокой. Все здесь навевало такую тоску, что была мысль сбежать без оглядки. Я остановилась. Перед моим мысленным взором возникло лицо папы. Я школьница, он веселый и молодой, и навсегда таким останется. Мы дурачились и смеялись.

Ободренная видением, я вспомнила, зачем сюда пришла, и решительно нажала на кнопку звонка.

— Вам кого? — прохрипел динамик.

— У меня назначено, — прокричала я в ответ, и дверь щелкнула, отворяясь.

Я прошла на КПП.

— Здравствуйте, позовите, пожалуйста, Бориса Степановича. Скажите, что пришла Камальская Александра к назначенному времени, — сказала я коренастому мужчине на входе в синей пятнистой форме.

Тот позвонил по телефону.

Через несколько минут показался полный мужчина и бросил на меня быстрый взгляд.

— Здравствуйте, я от Самуила Гургеновича.

— Приехали? Хорошо, пойдемте. — Я направилась за ним. — У вас будет полчаса. Встреча не личная, будет присутствовать сотрудник. Ради вашей и нашей безопасности.

— Я согласна.

Меня провели в помещение с табличкой «Комната свиданий». Посетителей от заключенных ограждала массивная железная решетка с частыми прутьями. Сегодня здесь я была одна, не считая подошедшего мужчины, тоже в синей пятнистой форме. Борис Степанович что-то ему шепнул на ухо, и тот кивнул.

— Подождите немного.

Минут через десять с другой стороны помещения открылась дверь, и двое ввели мужчину в тюремной форме.

— У вас полчаса.

Передо мной находился убийца моего отца.

Глава 157

Заключенный ощупал меня недобрым взглядом и сел напротив. Изможденное лицо. Побритый. Наглые зеленые глаза.

Так вот ты какой. Мразь. Вот кто, значит, принес мне и маме столько страданий, а не инфаркт.

— Ежов Андрей Павлович? — спросила я, не в силах сказать этому недочеловеку «здравствуйте».

— Ну, допустим. А ты кто? — нагло ответил он.

— Я дочь человека, которого вы убили.

В его глазах мелькнул интерес.

— Зачем пришла?

— Я хочу знать, за что вы его убили.

— Я все сказал на суде.

Я испугалась, что приехала зря.

— Здесь не суд! И на суде я не была, так как была тогда еще ребенком!

— Твои проблемы, — ответил Ежов, явно издеваясь и чувствуя себя королем положения.

— Да поймите вы! — не выдержала я. — Мне всю жизнь говорили, что отец умер от инфаркта! Я и знать не знала, что его убили! До двадцати пяти лет дожила, вообще ничего не зная!

— Ну и дальше бы не знала, — ответил мой собеседник, звякнув наручниками, которыми его пристегнули к столу, но в глазах его отразилось что-то вроде… жалости? Хотя нет, такие не умеют ее испытывать.

— Вы лишили жизни человека! Вы сломали жизнь всей нашей семье! — попробовала я зайти с другой стороны. — Я просто хочу знать, за что!

— Лишил, значит, он заслужил, — вальяжно ответил Ежов. — Еще вопросы будут?

— Заслужил? Да он был замечательным! Он никому и никогда не причинял зла! Он ввязался в эту финансовую пирамиду, потому что был уверен, что люди там получают доход со всяких драгметаллов или что-то наподобие! Он бы никогда не втянул туда вас, чтобы причинить зло, понимаете?

— Ну, вот видишь, сама все знаешь. А зачем-то меня спрашиваешь. Зачем приехала?

— Вы мне только скажите, — я уже начинала терять терпение, — неужели жизнь человека стоит каких-то там денег? Неужели можно вот просто так взять и убить человека?

— Я вот смотрю, сумочка у тебя хорошая, дорогая. Сколько стоит? Курточка тоже недешевая. Сережечки свои золотые не хочешь отдать мне, раз такая бессребреница? «Каких-то там денег». Много ты что понимаешь.

От его липкого обшаривающего взгляда, которым он уже оценил все мои вещи, мне стало не по себе.

— Да, вы вложили крупную сумму. Два миллиона рублей. Но, значит, не такой уж вы бедный человек, раз у вас нашлись такие деньги.

Зек присвистнул.

— Да ты подготовилась, смотрю. И сумму знаешь.

— Знаю. Я видела документы.

— Не тебе судить, бедный я или не бедный. Я вообще-то квартиру матери продал, чтобы у меня были эти деньги, поняла? — процедил он сквозь зубы. — А меня кинули. А я не из тех, кто прощает кидалово.

— Но зачем же вы продали квартиру? — спросила я звонким от напряжения голосом. — Неужели не понимали, что можете потерять эти деньги? Любое вложение — это риск!

— Сам бы я никогда не продал. Он меня очень сильно уговаривал.

— Мой папа?!

— Нет, другой, Артурчик.

Глава 158

— Кто-о-о-о?! — я вскрикнула так сильно, что сотрудник, присутствующий при свидании, с подозрением оглянулся.

— Артурчик, говорю, не слышишь, что ли? Вроде громко сказал.

Я почувствовала, что мне не хватает воздуха. Сунула руку в сумку, достала бутылку с водой и стала жадно пить. В голове было жарко, перед глазами плясали звездочки, в висках бухало.

При этом моем движении сотрудник аж дернулся.

— Ка-какой Артурчик? — смогла я произнести, заикаясь.

— Какой-какой, все они там повязаны между собой. И толстый, и тот, который деньги брал, и Артурчик этот, сосед мой.

— Камальский? — прошептала я, все еще надеясь, что произошла какая-то ошибка.

— Камальский-Камальский.

— Что он вам сказал?

— А тебе какая разница?

— Ну пожалуйста… Это мой муж… — еле выговорила я слабым голосом.

— Ну ты даешь, цыпочка.

— Что он вам сказал? — повторила я вопрос.

— Долго мне по ушам ездил. Какая замечательная финансовая организация открылась. С банком не сравнится. Проценты приносит огромные вкладчикам. Что я продам квартиру, а через год смогу купить себе две. Одну буду сдавать, и можно будет не работать. А я тогда мало получал, мне бы как раз такое пригодилось.

Артур… Он умеет убалтывать… Находить слабые места, закрывать потребности… Очень в его духе.

— Что было дальше?

— Тоже плел про какие-то ценные бумаги, металлы, никель, хреникель, я понимаю, что ли? Сказал, что сам туда все свободные деньги вложил, и что все знакомые его уже вложили, все довольны. Подстегивал меня, мол, надо быстрее, а то металлы могут подешеветь. Сейчас-то я уже понимаю, какой это бред.

— И вы продали квартиру?

— Да, он помог мне и с нотариусом, и со сделкой, оглянуться не успел, уже агент, уже покупатели, уже давай подписывай договор. Вжик-вжик, прокрутил, я и оглянуться не успел. Даже и квартира-то, вроде, дороже стоила, но уговорил продать за два, дескать, быстрее вложишься, быстрее накопишь на вторую квартиру.

— А потом?

— Потом сказал, что в этой фирме работает его друг, поэтому он так и доверяет организации. Что сейчас мы вклад оформим через него, и все надежно вообще. Ну раз друг, я еще больше поверил, обрадовался. Привез меня к этому Ромашову.

Мой папа, заколотилось моё сердце. Привез к папе.

— Офис там такой у них нарядный. Сидит этот Ромашов за столом. Папочки у него тут, телефончик на столе, чашечка с чаем. Все цивилизованно. Картина на стене. Ишь ты. Ну отдал я ему свои два миллиона. Без квартиры, понимаешь, остался! Она мне от матери покойной досталась! — Ежов повысил голос, вновь приковав внимание наблюдателя.

— И вам не стали платить? — я сдерживалась, чтобы не заплакать, представив и папу, и этого недалекого, отдавшего последние деньги в тот день.

— Один раз заплатили. Пришли проценты на карточку, как указывал. Я даже обрадовался, что все так четко, Артурке бутылку принес. А на второй месяц фиг. Ждал-ждал, но все бесполезно. Пришел туда, а они и разговаривать со мной не стали, охрану вызвали, выставили меня за дверь.

— И что вы сделали?

— Пошел к Артуру домой.

Глава 159

Андрей и Артур.

— Арту-у-урка! Открывай, мудила! — подвыпивший Ежов ботал в дверь соседа.

Тот выскочил и зашикал:

— Ты что, с ума сошел? Маму напугаешь! Чего тебе?

— Чего мне? Чего мне? Где мои проценты?

— Какие… Ах, проценты! А что ты ко мне-то пришел, иди в офис, разбирайся!