— Хорошо, — вздохнул абонент на том конце. — «Наверху» в основном выкормыши и ставленники кланов Сальвадор, Торрес и Сантос. Но их объективно не много, а потому они привлекли много аристо из других семей.

— Тебя, например.

— В том числе. Открыто лояльных королеве и простолюдинов не арестовывали, побоялись шума, просто отстранили, тем более как бы и не за что. Есть такой термин, «резерв министра обороны», слышал?

— Как не слышать, — хмыкул я.

— Если что, всех можно привлечь назад к работе быстро, и я смогу раздобыть адреса и контакты, где кто есть сейчас, в данный момент. Правильно понимаю, вам сейчас нужны опытные специалисты по мобилизации и организации гражданской обороны?

— Правильно. — Теперь я вздохнул — я такой просчитываемый. — А ещё техники связи, кто знаком с хренью под сотым метром.

Абонент весело хохотнул.

— Ну, шоколад, да ещё брикетами! Обойдёшься, тут я не помощник. Но в целом мы можем организовать вывоз открыто преданных королеве офицеров… Скажем так, перемещение их в определённый купол, где обеспечим стыковку с куполом твоих конвертопланов. Это в наших силах. А вот арест сеньоров «наверху» не получится — их охраняет собственная клановая пехота, там всё жестко.

— Ты слишком легко идёшь на контакт, — заметил я. — И у тебя есть готовое решение. Где подвох?

На том конце линии связи заругались, причём матом. Затем собеседник заставил себя успокоиться и почти без эмоций произнёс:

— Слушай, ты! Веласкес! Нам и правда небезразлична жизнь наших близких. И когда вас раскатают в блин, а вас раскатают, я не хочу плакать над своими родными, женой, дочкой и сыном! И сейчас у нас есть шанс сделать так, чтобы вы, ублюдки, не проиграли — мудак Бруно в ауте, бухает по-чёрному, ключевые генералы «на очке», а ваш ядерный гриб над городом вообще вывел многих из равновесия. СЕЙЧАС я могу переправить часть лояльных королеве офицеров, но я подчеркну, лояльных не этой кошёлке разноцветной крашеной, а КОРОЛЕВЕ. Ибо ты, насколько понимаю, и есть тот перец, которому дали чрезвычайные полномочия, создав протокол «Абсолютный хищник». Я верно информирован?

— Дон Фернандо Ортега в курсе ваших телодвижений? — только и осталось спросить мне. Шах и мат, пусть и в мою пользу.

— Нет. Он тоже… Бухает. Но это не значит, что мы малые дети, ничего не понимаем и не можем организоваться сами.

— Да, конечно. — Из моей груди вырвался тяжёлый вздох. — Хорошо, по рукам. Когда следующий сеанс связи?

Хренушки! Просто ядерный гриб никого бы не остановил, и не заставил вспомнить, что они верны КОРОЛЕВЕ. Их угнетает то, с какой лёгкостью я приговорил и порешил в общем-то невинных членов семей упырей-мятежников. Агнцев, которых любое цивилизованное общество не то, что наказывать не посмело, а смотреть косо бы не рискнуло. А я сразу в распыл, без разговоров, угроз и торга. И то, что они «на хранении» у Селены ничего не значит. Уж кто, но и Ортеги, и другие заговорщики знают про участие сеньоры и там, и там, и на нашей стороне, и в поддержке мятежников. Доверять такой крале — себе дороже; такая влёгкую предаст и их, как предала до этого нас.

Настроение плавно пошло вверх. Наверное, мы всё же справимся.

Ещё пять часов. Изначально думал, что дам задание Моралесу, оставлю его заниматься процессом создания армии и свалю дальше, к следующей зелёной зоне… Крайний вариант уберу его и поставлю вместо него кого-то из имеющихся под рукой вояк, кого — вариантов несколько, но местный Моралес предпочтительнее… Но всё оказалось слишком сложно, чтобы решать кавалерийским наскоком. Шесть других зелёных зон были готовы нас принять, ждали нас, но покинуть эту, нашу самую первую территорию, долго не представлялось возможным. Ибо мы ещё не то, что не окончили формирование подразделений из добровольцев-резервистов, вообще по сути только-только начали, а враг уже начал движение в нашу сторону. Двигаются с опаской, проверяют нашу (дворца) реакцию и возможности, каких подкинем хрюшек, но двигаются.

— А я думаю, если зайдём сюда и сюда, — тыкал я купола на штабном визоре, — как минимум дезориентируем сеньоров. Получится, они двинутся в этот купол, а мы сможем ударить с тыла.

— Но мы не ударим с тыла, — качал головой один из штабных офицеров сеньора бригадного генерала. — Пока не готовы. Не для стычки с регулярными войсками.

— Но они об этом не знают! — пытался аргументировать я. — И у нас могут быть конвенционные бомбы, лёгкая пехота очень мобильно переместит их куда угодно, а не считать пострадавший «мирняк» и потери они не умеют, и свои умения на нас экстраполируют.

— Думаю, Хуан прав, — поддержал вдруг Моралес. — Давайте рискнём, люди для маневров у нас, наконец, есть. Парней в бой ПОКА пускать не будем, но тяжёлые деструкторы и ракетомёты на случай чего дадим.

— Хорошо. Тогда кого? Сто двадцать пятый? Сто семнадцатый?..

У нас под ружьём было уже около восьми тысяч человек. И ещё около двадцати тысяч в очереди на оформление — добровольцы из ближайших куполов, благо, тут дофигища беженцев, люди есть. Плюс под ружьём не менее трёх тысяч «дружинников» — людей, не прошедших контракт, но имеющих полугодичку — так называемые будущие комендантские роты. И численность именно последних по ходу оформления росла быстро, катастрофически опережая численность роста собственно войск из резервистов. Ну, «полугодичников» объективно больше, чем резервистов, просто статистика в их пользу. Без полугодички в милицию брали только тех, кто последние дни защищал район с оружием в руках, в ком местные командиры были уверены, кто уже показал себя — остальных гнали в шею, хотя желающих и среди них было хоть отбавляй. Размещение двадцати тысяч добровольцев, многие без документов, тот ещё квест, но справлялись, хотя времени для этого было отмеряно — жалкие шесть часов.

— В этих трёх куполах до чёрта беженцев, — пояснил сеньор бригадный генерал то, что я и так понимал. — Им сейчас заняться нечем, вот и прут все сюда, на мобилизационный пункт. Но больше, чем их есть, не станет — когда оформим всех, дело застопорится. Надо другие районы освобождать. Увеличивать не столько численность войск, сколько мобрезерв, а дальше люди сами подтянутся. Нам нужны резервисты с опытом, а не полугодичники, или, тем более, гражданские дохлики.

Я был полностью солидарен, а потому мы со штабом приняли экстренное решение. Пока только обсуждали план, куда выдвигаться, чтобы встретить регуляров, идущих со стороны Сената, два укомплектованных батальона уже были посланы в стратегический купол «серой зоны», где располагалась ключевая транспортная развязка, откуда можно контролировать проход ещё в пять. Там ранее постоянно мелькали бандитские рожи, причём далеко не восточной внешности, и парни Моралеса, трижды пытавшиеся отбить купол, после каждого захода туда были вынуждены уходить.

— Теперь нас достаточно, теперь дадим бой! — руки у офицеров штаба чесались.

Боя не вышло. Два батальона, состоявшие почти поголовно из местных, кто держал тут оборону, используя деструкторы и ракеты, со злостью расправились с бандитосами на реквизированных у населениях броневиках, вооружённых разномастной стрелковкой. Стрелковка электромагнитная, что не просто плохо, а ужасно, ибо это не диаспоры, а родные бандиты (привет, тётушка!), но всё же не унифицированный арсенал, что ввиду всего происходящего обнадёживает. Мехи с ними посылать не стали, и слава богу, а то парни что-нибудь бы там точно разнесли. Затем наши погнали бедолаг (если к криминальному организованному быдлу применимо слово «бедолаги») вдоль купола к развязке на следующий, на вход в которую я удалённо, через дворцовые коды запрета доступа, смог опустить атмосферную противоатомную створку. Створка эта поднимается вручную с любой стороны, уже говорил, люди должны иметь возможность зайти даже в аварийный заполненный атмосферой купол, но пока ты поднимешь её, даже если у тебя под рукой есть источник питания… В общем, пленных парни не брали. Около сотни бандитов, устроивших тут мини-государство с блэк-джеком и шлюхами, были помножены на ноль. Они собственную зону контроля организовали, и не то, что подчистую грабили население, но, скажем так, ходили везде и забирали что на них посмотрит… Ну и приходуя всех, кто приглянулся из тех, кто не спрятался. Эдакое бандитское государство с основами примитивного налогообложения. Я видел глаза парней, делавших в штаб доклады — горели у всех глаза. После увиденных там зверств все рвались в бой, хотели «мочить козлов» ещё и ещё: «Это не последние, в Альфе таких мильёны!»