— Закон? — Комдив эсминцев, чел в чине первого адмирала. Он единственный сидел в кресле с гравитацией (центробежная сила звёздной крепости в Лагранже-два) — Что за закон такой, позволяющий убивать невинных?

— Тот закон, который подписали семьи при основании государства, — парировала Фрейя, и сказано было с таким величием, что даже я проникся и втянул голову в плечи. — При моей пра-пра-прабабке королеве Аделине Первой. Четыре сотни семей, будущая аристократия Венеры. Для них написан отдельный кодекс, в котором значится, что королевский клан имеет право на узаконенную вендетту. В случае создания угрозы жизни члену королевской семьи, и тем более убийства члена королевской семьи, клан Веласкес имеет право на зачистку всей семьи виновного, кроме детей до тринадцати лет включительно. Те, кого расстреляли мои… «ШЛЮХИ»… — зло выделила она этот эпитет, — были членами приговорённых нами семей и аристократами. Неаристократы, так получилось, не настолько активно поддерживают мятеж, чтобы стрелять в своих.

— Допустим, мы спустим вам убийство невинных гражданских, — это капитан «Сальвадора». — Но…

— Стоп! — А это включился я. Ибо Фрейя может сделать ошибку — вступить в спор с приводом аргументов. Командиры «Звезды» и «Сальвадора» ВЕРЯТ в свою правду. Они — аристо, и как аристо, они за своих собратьев и идеи Республики. А фанатиков нельзя убедить аргументами. Чем угодно, но только не аргументами!

— Стоп, сеньоры! — воздел я руки к небу. — Вы неверно оцениваете ситуацию. Что бы ни происходила на поверхности, вы — капитаны боевых машин, способных уничтожить некоторые страны на Земле, или города размером с Альфу в колониях. В случае, если сложится тяжёлое положение, когда командование ВКФ и государством верховной властью утрачено, всем вам дано право принимать решение о дальнейших действиях самостоятельно. Так вот, сейчас такая ситуация. Королева недееспособна, адмиралтейство примкнуло к самопровозглашённым силам, выступившим против законной власти, наследница устроила кровавый террор в Сенате, что вас так и коробит. А потому вы сейчас САМИ примете решение, кому подчиняетесь, и как в ближайшее время поступите. А мы вас внимательно выслушаем, и ни коим образом не попытаемся давить. Итак, сеньоры, ваше решение?

— Какого хрена, сеньор… Как вас там по имени? — Капитан «Сальвадора». — Юный сеньор, ВЫ КТО ВООБЩЕ?

— Я для вас тоже «кто вообще»? — снова со злостью вклинилась Фрейя.

— Вы — да, ваше высочество. Вы — узурпатор. Силой захватившая власть диктатор. А этот юный…

— Сеньоры, прошу ещё немного внимания! — перебил я, ибо снова разговор не туда. — Обращаюсь ко всем, а не только к сеньору капитану. Вы в праве принимать решения в тяжёлой ситуации, когда нет командования, — снова напомнил я строку в Уставе, возможно, спорную, но принятую, реально существующую на случай уничтожения всей командной вертикали власти на Венере. — Сейчас такая ситуация. И кем бы я ни был, вы и без меня знаете, как работала система власти. Итак, у нас была королева. Глава государства. Легитимный глава, или с этим наши уважаемые сеньоры из оппозиции будут спорить? Нет? Замечательно. Затем вы все видели террористическую атаку на столицу. И момент, когда королеве стало плохо, она выбыла. Вопрос как к капитанам, принимающим решения людям: кто должен возглавить планету после утраты ею дееспособности? Ничего не говорите, молчите! Просто скажите это сами себе. Произнесите вслух. А теперь посмотрите на действия бедного и несчастного Сената, этих нежных невинных овечек. Что делают сенаторы? ДВАЖДЫ проваливают голосование по передаче наследнице власти, и делают это примерно, напоказ. Да, её высочество проредила их ряды. Но в ситуации, когда страна под огнём, это адекватная мера, во всяком случае, я считаю именно так. Её высочество не узурпатор, а законная наследница своей матери, и неважно, как именно получила официальный статус главы государства. Против же нас выступают вооружённые люди, которые снабдили в столице оружием восточные диаспоры, чтобы под предлогом наведения правопорядка ввести войска, однако вместо разгрома оных диаспор, буквально через час начнут штурм королевского дворца, в котором находятся кадровые венерианские части. Они именно что планируют бить по своим. А потому сейчас каждый из вас вслух произнесёт, кому он подчиняется и каковы будут ваши дальнейшие действия. Никаких прений и попыток что-то доказать. Да, подчиняетесь — значит да. Нет, вы за мятежников — значит нет, но боже вас упаси стрелять по своим. Ни да ни нет? Что ж, это ваше решение, вам ничего за него не будет ни плохого — сейчас, ни хорошего — в будущем.

— Сеньоры, если вы не готовы признать меня, но не собираетесь выступать на стороне мятежников, — а это Фрейя, — то вы глушите все системы, все реактора и теплосбросы, и покидаете вверенные вам корабли, оставив лишь дежурного помпилота для поддержания вымпелов в дрейфе на маневровых. Я с пониманием отнесусь к вашему…

Рябь по вихрю, картинка исчезла.

— Сигма, что там такое? — активировал линию Альвареса. Тишина. Другая линия. — Фрей, что там случилось? У меня всё погасло.

Снова тишина. Я бы сказал, гнетущая и навевающая.

— Парни, что с сигналом? — вызвал я пилотов.

— РЭБ, — раздался ответ через пару секунд по внутренней линии боевой машины. — Нас кто-то заглушил. Дворец не отвечает. Птица Торресов тоже — они всё-всё вокруг заглушили, не только нас.

— Твою мать! — в сердцах воскликнул я и нервно заходил по салону. Хотелось закурить. Как не вовремя! Справится ли Фрейя?

Адмиралтейство не может помешать нам общаться с капитанами. Никто во всей солсистеме не может нам в принципе помешать донести свой сигнал до кого бы то ни было. Но вот обрезать персонально меня, оставив барахтаться один на один Фрейю… А вот тут варианты.

Люк-переборка в кабину вдруг раскрылась, и в салон выглянул пилот. Чел в среднем скафе, поднятое забрало шлема — они у нас сейчас так летают, ради увеличения шанса выжить в случае чего.

— Кедр, «нулевая» линия. Тебя. — И протянул радио. Через секунду я и сам услышал из архаичного, но пипец надёжного динамика установки:

— Кедр — Поэту. Кедр — Поэту. Кедр, ответь Поэту!

Взял прибор, нажал на не менее архаичную, а потому надёжную тангетку.

— Поэт, Кедр слушает. — Отжал, и пилоту. — А что такое «нулевая линия»?

— По которой нулевая тревога, — успел ответить пилот, и тут же голос Поэта:

— Кедр, вас заглушили. Звоню через линию «нулевой тревоги», её заблокировать вблизи шпиля невозможно.

— Та-а-ак… — потянул я. — Кто? Где? Выяснили?

— Обижаешь, Кедр. Они за последние сутки вокруг дворца расставили по разным куполам десятка два установок. Получилось аж два кольца с приборами, чтобы отсекать от нас кого бы то ни было. Сейчас активны четыре установки, на четырёх куполах.

— Перебороть их сможете? Передавить, или как там?

— Мы — нет, — вздохнул Поэт, от же командир звена, отвечающего за радиоэлектронную безопасность дворца и все приблуды, связанные со шпилем, как самой большой антенной в солсистеме. — Это только в фантастических фильмах так можно. Но мы вычислили их местоположение. Вам нужно пролететь восемь километров в сторону шпиля, и обеспечим устойчивую связь, которую они уже никогда не прервут.

— Понял, Поэт. Не получится. Я не могу двигаться с места. — Как же хотелось материться!

— Кедр, предупреждаю, это «нулевая линия», — голос Фрейи. — Тебя сейчас слышит весь город, просто ответить могут только те, у кого специальный передатчик.

Поёжился, представив себе картину задницы. Ибо все силовые службы, пожарные, врачи и прочие сейчас в прямом эфире нас слушают. А если участь, что вся-вся связь временно подавлена, им и некого больше слушать.

«Ты сейчас звезда, Шимановский! — порадовался за меня мой главный критик. — Весь город твоему трёпу внимает».

— И это… Кедр, ты мне нужен для переговоров! — закончила речь Фрейя. — Оперативнее принимай решение.

— Лесная Королева, понял тебя, но пока идёт обмен — сдвинуться не могу…. Но буду работать над этим, — добавил, усмехнувшись. — Поэт — Кедру. Кедр вызывает Поэта.