— Так живи, наслаждайся! Пока время есть. Скоро мы на месте этих туземцев будем, когда сюда своих гостей повезём — хмыкнул я, тоже взяв пиво из ведёрка со льдом.

— Хе, это да! — усмехнулся Жора — надо хоть в следующий раз в разделке поучаствовать, а то как правильно шкуру с зебры снимать я даже и не знаю.

— На ослах потренируйся, это тоже самое! — смеётся Петя, которого дядя Жора взял в напарники. Он тянется за пивом, но тут же получает от меня подзатыльник. Ишь чего удумал! Пива и так мало!

После короткого отдыха, мы вновь выехали на охоту.

Три дня мы околачивали груши возле лагеря, неспешно охотясь и как положено белым людям на Африканском сафари завтракали, обедали и ужинали в комфортабельной палатке. Эти дни были похожи на первый как братья-близнецы. Поездки по угодьям, поиски животных из списка, часы, потраченные на разглядывание в бинокли бесконечных антилоп и других животных… Тем не менее наш багаж за это время, обогатился трофеями зебры, импалы, дик-дика. Каждый из нас подстрелил по несколько антилоп, кабанов, зебр, а дядя Жора даже жирафа умудрился пристрелить. Отличился и Петя, он стал единственным из нас, кто записал на свой счёт страуса. Эта охота на охоту в тайге была совсем не похоже. Аттракцион с экзотическими животными, и всё тут зависело только от проводника. Передвигаясь на машинах и возвращаясь для полуденного отдыха в лагерь, я совсем не уставал, если бы не вездесущая пыль и жара, можно было бы подумать, что мы на каком-то гигантским стрельбище, и такая охота скоро начала приедаться. Главные, и по-настоящему стоящие трофеи в этой зоне было не достать, хотя савана кишела и слонами, и львами и даже редкими даже сейчас носорогами.

Мы находились всего в сорока километрах от границы с Кенией. Эта зона знаменита своими старыми и по-настоящему большими слонами, но охота в этой приграничной полосе на них была запрещена, и животные свободно и безбоязненно передвигались по саване, не опасаясь автомобилей с охотниками. Иногда нам попадались вооруженные патрули охотников за браконьерами. Почти такие же пикапы, как и у нас, забитые вооруженными до зубов егерями патрулировали границы двух стран. Охранники диких животных сами выглядели как бандиты, и не всегда это были государственные служащие. Причем, как я понял на расположение границы особо никто не обращал внимание, нам встречались, как и кенийские патрули, нанятые владельцами частных концессий, так и государственные служащие обоих стран. Встречи всегда заканчивались мирно, хотя нервничать приходилось постоянно. В Кении охота запрещена полностью, а вот Танзания была более лояльна к охотникам, но бумаги, выданные танзанийским департаментом защиты природы и охоты, принимались всеми как положено, конфликтов не возникало.

Встретили мы и представителей местных племён. В этой области обитали масаи. Помнится, я очень удивился, когда впервые увидел их. Два чернокожих парня, необычайно высокого роста безбоязненно шли по саване по каким-то своим делам. Причем только что мы видели огромный прайд львов, а впереди, на горизонте маячила стая гиен. Эти же парни шли себе спокойно, покачивая копьями и неся на плечах щиты, нисколько не беспокоясь о возможной встрече с хищниками.

Масаи резко отличаются от всех жителей Африки. Это рослые, стройные люди с очень тонкими чертами лица — более правильными, чем у белого человека. Существует даже мнение, что масаи — потомки древних египтян, которые ушли на юг во время какого-то крупного переселения народов. Лица молодых воинов были окрашены красной охрой и обведены белым мелом, изготовленным из истертых в порошок костей. Их одежда состояла из одного предмета — одеяла, небрежно охватывавшего тело и завязанного на плече, ноги их были голыми, про обувь они даже не вспоминали.

Мы остановились и Андоло поговорил с ними. Держались масаи гордо и независимо, отвечали спокойно. Андоло тоже «начальника» не включал, мы находились на территории племени, и как потом оказалось, наши следопыты тоже были из племени масаи, только довольно сильно ассимилировавшиеся в современный мир. Как перевёл мне потом охотовед, они шли по следу браконьера, с целью его поймать или убить. За поимку или уничтожения нелегальных охотников за слоновой костью или рогом носорогов им полагалось внушительное вознаграждение. Если раньше масаи воспринимали диких животных как врагов и конкурентов домашних, то теперь их отношение к ним изменилось в корне. Получая ощутимую выгоду от охоты на них, они превратились в помощников власти по наведению порядка и в борьбе с нелегальной охотой. И да, масаи могли охотится на любых животных в Танзании без применения огнестрельного оружия, и они регулярно это делали. Несмотря на репутацию масаи как свирепых воинов, в центре их культуры находится скот. Одно из их священных верований говорит, что бог дождя Нгаи дал весь скот народу масаи, и поэтому все, кто также владеет скотом, должны были когда-то украсть его у масаи. Это не раз приводило к серьёзным конфликтам с другими племенами, когда масаи пытались вернуть «свою собственность». Даже хижины масаи построены из высушенного навоза, а питьё коровьей крови является частью некоторых их священных ритуалов. Танзания и Кения приняли много законов, которые ограничивали жизнь племён. Например, запрещено было женское обрезание, охота на львов с копьями, ретуальные поединки и многое другое, однако за соблюдением этих запретов следить было некому и масаи в основном вели свою прежнюю, вольную жизнь, заповеданную им предками.

В этот день по плану должны охотиться в самом отдаленном, «секретном» месте концессии. К полудню мы прибыли в зону обширных открытых саванн. Большие стада зебр, гну и газелей были разбросаны по равнине. Следопыт дал команду водителю двигаться помедленнее. Мы хотели подобраться возможно ближе к стаду газелей Гранта, чтобы найти хорошего рогача. Найти одно по-настоящему трофейное животное из сотни — задача очень сложная, тут нужны отличные глаза и опыт. На этот раз Сасита, один из наших следопытов, который в этот раз сопровождал меня, первым показал нам желанную цель. Настало время набраться терпения и не спешить.

— Стой! — команда прозвучала неожиданно, мне до газелей оставалось метров двести, и старый самец уже был под моим прицелом. Мы шли гуськом по звериной тропе, идущей в глубь зарослей высокой травы и колючего кустарника, Андоло был позади меня, но в отличии от меня он смотрел не только на стадо, но и по сторонам.

Я остановился как вкопанный и опустил винтовку, вопросительно уставившись на Андоло. Охотовед выглядел испуганным, он неотрывно смотрел в глубь кустарника, и я перевёл взгляд туда же. Буквально в паре десятков метров от нас, из зарослей, на нас смотрел черный буйвол, как тогда мне показалось, просто гигантского размера. Африканский буйвол — весьма грозный зверь. Когда он, пригнув голову, бросается на охотника, единственное место, куда можно стрелять, — это его толстый лоб, защищенный широким утолщением у основания рогов. Только крупнокалиберное ружье способно свалить нападающего буйвола, у нас же с собой были только моя винтовки для охоты на антилоп, да легкий карабин проводника. Штуцер, калибра пятьсот, с таким трудом добытый в Советском Союзе, остался в машине.

— Назад, только тихо! — подал команду следопыт, который тоже заметил буйвола. Повинуясь команде опытного проводника, мы все тихо двинулись назад, пятясь спиной и стараясь даже не дышать. Стрелять мне резко перехотелось.

Мы почти ушли, ещё немного и мы бы скрылись с глаз зверя за очередным поворотом тропы, но как всегда случай решил всё за нас. Так и не дождавшись выстрела и видя, что стадо антилоп скрылось из вида, наш водитель решил подозвать нас к машине гудком звукового сигнала. То ли он решил, что мы заблудились, то ли просто напоминал нам, что сейчас время обеда и пора возвращаться в лагерь, но он сделал то, что сделал. Когда недалеко заревел клаксон я вздрогнул, а буйвол в один миг развернулся и со страшной скоростью бросился на нас. Мы ничего не видели, кроме широко расставленных рогов, несущихся на нас по узкой тропе. Заработал лёгкий карабин проводника, посылая пулю за пулей в разорённого зверя, но это было все равно, что плеваться жеваными бумажными шариками. Я четко видел, как несколько пуль попали в голову животного, но он даже не замедлил свой бег. Стоя на узкой тропе, я был за спиной следопыта и не мог воспользоваться оружием, а позади уже раздавался громкий топот убегающего со всех ног охотоведа. Следопыт бежать даже не пытался, он был как раз из масаи, а для них бегство страшный позор. Иизрасходовав патроны он поспешно зашарил на поясе, пытаясь нащупать патронташ.