К вечеру я был дома. Причалив лодку и забежав домой поцеловать жену и сына, не обращая внимание на ворчание тёщи, я быстро принял душ и переоделся, после чего, обещав Алёне рассказать, что же случилось позже, прыгнул в машину. Не прошло и получаса после моего возвращения, как черная «Победа» уже несла меня к знакомой больнице, в которой должен был находится Семён.

— В реанимации! К нему сейчас нельзя, завтра приходите молодой человек! — дежурный врач приемного покоя, как и полагается в больницу в столь неурочный час меня не пустил.

— Мне нужно знать, как прошла операция и что у него с ногой! — вид у меня должно быть был совсем не добрый, так как доктор тут же от меня попятился пока не упёрся спиной в стену — это важно и мне нужно знать это срочно! Ты же можешь это узнать? Или дай мне поговорить с кем ни будь из дежурных реанимации!

— Вы не понимаете… — залепетал доктор. Он конечно ни в чём невиноват и срываться на нём не дело, но как же хочется на ком-то отыграться за свой страх и нервы, кто бы знал!

— Послушай меня родной, я ему не чужой человек! Именно я его из той жопы где он так попал вытащил, я почти три ночи толком не спал, чтобы добраться до больницы! Выручи друг! — с трудом подавив гнев попросил я.

— Я вас знаю, вы начальник охотхозяйства, путёвки на охоту мы у вас покупаем и жену вашу Алёну знаю, когда вы тут лежали с ней вся больница, познакомилась. Хорошая она у вас, прям завидно — куда-то доктора не в ту степь понесло — Эх ладно! Ждите тут, постараюсь узнать, что с вашим другом.

Доктор ушёл, а я вышел на крыльцо и закурил, нервно прохаживаясь туда-сюда. Опять ждать! Как же я не люблю это состояние! Уже больше суток я в неведении, аж подпрыгиваю от напряжения и нехороших предчувствий.

Доктор отсутствовал минут двадцать. А потом вышел ко мне на крыльцо и молча полез за папиросой. Внимательно смотря на его лицо, я чиркнул спичкой и подкурил ему беломорину. Тянет чего-то гад, издевается что ли⁈

— Там всё сложно. Состояние тяжёлое, но стабильное, ногу пока не отрезали. Пока! Всё идёт к тому, что ампутация всё-таки будет. Рану почистили как могли, но больше ничего сделать наши не решились, завтра ожидается приезд областной бригады хирургов. Друг твой не транспортабельный, в область его перевести возможности нет. Едет к нам Томилин, он хирург опытный, кандидат наук, во время войны полевым госпиталем заведовал, но человек чертовски сложный. Наши опасаются, что из-за того, что вовремя не провели ампутацию им может влететь. Томилину решать, но на сколько я знаю, у него вопрос сохранения ноги стоять не будет, обматерит наших за излишнюю мягкость и сам отрежет.

— Томилин говоришь… — я задумался — он военный хирург получается?

— Был военный во время войны, полковник — подтвердил доктор — ты бы шёл домой, сейчас ты ничего не сделаешь, а тут сидеть толку нет.

— Когда они приехать должны? — проигнорировал я предложение доктора.

— Операция на десять утра назначена, значить где-то в восемь будут на месте.

За ночь я развил бурную деятельность, безжалостно поднимая нужных мне людей телефонными звонками. Времени мало, а организовать всё возможное, чтобы встретится с человеком от которого зависит судьба Семёна мне надо было кровь из носа. Утро я встретил на посту ГАИ на въезде в город. Настроенные злым начальником милиции инспектора останавливали каждую машину, которая направлялась в Каменногорск из области проверяя у водителей и пассажиров документы, я же ждал на посту, куря одну папиросу за другой. Время шло, а нужный мне человек никак не попадался.

— Кирилл Владимирович, вот пожалуйста Томилин, тот самый, который вам нужен — в десять минут девятого утра на пост зашёл инспектор, ведя за собой пожилого и очень возмущенного человека. Мужик богатырского телосложения, его большие руки были красными и шелушились, что выдавало в нем человека, который каждый день имеет дело с едким дезинфекционным раствором.

— Что тут чёрт возьми происходит! Я опаздываю на операцию! Мне может кто ни будь объяснить⁈ — голос у хирурга был громкий и хриплый, сразу было видно, что этот человек привык командовать.

— Спасибо лейтенант, оставьте нас пожалуйста — обратился я к инспектору и тот с облегчением покинул пост. Я же обратился к врачу — присаживайтесь пожалуйста Дмитрий Никитич, я вас долго не задержу.

— Кто вы и что вам надо⁈ — хирург и не подумал сесть, он злым взглядом буравил меня и похоже успокаиваться не собирался.

— Ознакомитесь — вздохнув я сунул врачу своё удостоверение — есть серьезный разговор как раз касающийся предстоящей операции.

— Очень интересно и что же ГРУ от меня хочет? Какое отношение вы имеете к предстоящей операции⁈ Учтите, пациент у меня на столе не умрёт! Я сделаю всё возможное что бы спасти ему жизнь! — ничуть не поменяв даже лица и своего настроения, Томилин вернул мне мою корочку.

— Наоборот Дмитрий Никитич, он не должен умереть! Он должен жить! И жить полноценной жизнью! Этот человек спас многих, в том числе и меня. Я ему жизнью обязан! — психанул я. За кого он меня принимает⁈ — Это очень ценный сотрудник, не буду говорить какой организации. Постарайтесь сохранить ему ногу! Я встретился с вами только по тому, что всем в округе известно, как вы такие случаи любите решать. Нет ноги и нет проблемы. Я понимаю, что так легче, меньше ответственности на врачах, больше шансов на выживание пациента и в конце концов, если вы примите это решение это не вызовет никаких последствий для вас лично и для всей оперирующей бригады. Но вы военный хирург и знаете, что есть слово — надо! Есть обоснованный риск, на который иногда надо идти! Это всё что я вам хотел сказать, можете мне сейчас ничего не отвечать, и вы абсолютно свободны, больше вас не задержат!

— Вона как… — протянул хирург, внимательно разглядывая меня — Вы же понимаете молодой человек, что иногда иного выхода кроме ампутации нет⁈

— Я это прекрасно понимаю, не один раз на операционном столе лежал. Работа у нас такая и риск мы вполне осознаём. Если нет другого выхода — режьте к чертовой матери! Но если есть шанс, я прошу вас этим шансом воспользоваться — я без сил опустился на стул, что ещё сказать я просто не знаю.

— Нда… шрамов у вас многовато, и это только на лице и голове, поди и на теле есть? Огнестрел? — Томилин уселся рядом, похоже он больше никуда не торопится.

— На теле побольше будет. И огнестрельных, и ножевых хватает. Так что скажете доктор?

— Да уж… Не знал, что у нас в мирное время такие страсти кипят. Но это не моё дело конечно. А скажу я вам молодой человек, что я постараюсь сделать всё возможное и ничего больше. Пациента я не видел, по тому что мне известно, это раны от нападения дикого животного, и они довольно запущенные. Как это связано с вашей работой и как можно было довести чуть ли не до гангрены? — а говорит не моё дело, любопытство всё же всем людям присуще.

— Нападение медведя. Пролежал он один в тайге почти неделю прежде я его нашёл. Именно я его на это задание отправил, а значит и за его жизнь и здоровье отвечаю тоже я!

— Вы молоды ещё. Командирам иногда приходится отправлять людей на верную смерть, я такого на войне наведался досыта! Не стоит убиваться из-за того, что уже не изменить! Отправили — значит так надо было! Ладно, если я свободен, то я поеду, вас я услышал, можете не сомневаться, всё что от меня зависит я сделаю. Прощайте! — Томилин хлопнул меня по плечу и вышел, а я опустошённый разговором остался сидеть. Надеюсь я сделал всё что мог…

Операция длится уже шесть часов! Шесть часов я сижу возле больницы и молюсь всем высшим силам. Если так долго, то наверняка они ногу не отрезали — это логика. Ампутации обычно так долго не длятся. А вот получится у Томилина или нет — большой вопрос, было бы всё просто и тут бы долго не возились, значит сложностей там хватает! Лишь бы хватило сил у Семёна и терпения у хирургов!

— Кирилл Владимирович? — маленькая и хрупкая девушка в белом халате вошла в зал ожидания приёмного покоя. Медсестра или врач? Так не разберёшь, может интерн или просто молодо выглядит. Н важно! Она пришла сюда явно по мою душу, а значит есть новости про Семёна!