Он окидывает их с Заре придирчивым взглядом:

– Одна из вас – Зара-хатун, я полагаю.. – еще раз приценивается и кривится, остановившись взглядом на Заре – видимо, вы.

– Да, господин. А как ваше имя?

– Явуз-паша.

Явуз.. Явуз..

(..да, явуза назначили.. и мы переехали в столицу..)

Муж Нурай-хатун! От этой догадки Лале едва ли не подпрыгивает повторно, после чего уже с вещим любопытством оглядывает мужчину. Высокий, широкоплечий. Черная щетина, густые, близкопосаженные брови. Узкие губы, надменный взгляд..

Он сказал не так много – но уже вызывает у Лале отвращение.

Впрочем, ее чутье еще ни разу ее не обманывало. При первой встрече с Мехмедом в покоях султана, толком не узнав его, она так же испытала к кузину необъяснимое отвращение. И позже, раз за разом, Мехмед лишь доказывал ей и всем остальным, насколько ее первичное впечатление о нем оказалось верным.

Да впрочем, доблестный мужчина и не поднял бы, по разумениям Лале, на свою супругу руку –а синяк на виске Нурай говорил совсем об обратном.

– Султан Мурад поручил мне навести порядок в культуре и образовании – между тем продолжает Явуз-паша – что ж, предстоит многое сделать.

Он одаривает Зару новым, с плохо скрываемым презрением, взглядом:

–Что может заставить женщину увлечься наукой? – гнусная ухмылка – разве что неуспех в женских делах.. В гареме на вас, кажется, не особо обращали внимание? Так вы от безысходности в учителя подались?

Зара заливается краской, опускает голова и молча бросается к двери:

– Простите, у меня урок в другом кабинете, я спешу. Лале-хатун, присмотрите, пожалуйста, за ребятишками до прихода ходжама Мустафы..

И раньше, чем кто-либо из них что-либо ответить – девушка тот час убегает из класса.

Лале охватывает настоящий приступ гнева. Сжав кулачки, она делает шаг к Явуз-паше, сверкая глазами:

– То, что вы сейчас сказали – очень грубо и несправедливо. Зара с детства увлечена наукой и..

Но он ее даже не слушает. Взгляд визиря скользит по лицу девушки, явно чем-то удивленный.. и отчасти напряженный. После чего совершенно бестактно перебивает ее на полуслове:

–Дочка Айше? Лале?

– Да – сквозь зубы отвечает она.

– Это многое объясняет. Твоя мать такая же была. Дерзкая, упрямая.. Делала то, что хотела она. Ты похожа на нее взглядом.. – мерзкая улыбка – и даже еще красивее.

Однако, тут же улыбка сменяется жестким, угрожающим оскалом:

– Но женская строптивость способна испортить любую красоту. Запомни это, девочка. И не повторяй ошибок своей матери.

На лице визиря вновь появляется снисходительная, слегка натянутая, улыбка. Он кладет свою ладонь на плечо Лале..

ВСПЫШКА!

Как два года назад, с телом покойника и с Владом, она вновь видит воспоминание человека, коснувшегося ее…

«…Молодая женщина. Бледная, испуганная, в слезах.. но очень красивая. Ее густые рыжие волнистые волосы струятся по плечам. Яркие зеленые глаза кажутся от заполняющей их влаги двумя огромными изумрудами. И будто бы оттеняют то зеленое платье, в которое она облачена,

(..зеленого платья, и судя по всему, очень красивого. видимо, на картине изображена какая-та дама из верхов, наподобие сафие-хатун.

хотя, судя по перстням на очищенных пальцах… кто-то посерьезнее сафие-хатун…)

подобно множеству драгоценных перстней у нее на пальцах..

Лале сразу узнает в ней свою мать, хоть и помнит ее весьма туманно, поскольку та умерла, когда ей было всего пять лет..

– Нет.. нет..

Женщина плачет и пятится. Поначалу она говорит шепотом, но к концу уже почти переходит на крик:

– Почему вы это делаете? Это несправедливо.. Несправедливо! ..»

ВСПЫШКА!

Видение ускользает так же быстро, как и открылось для нее. Лале, будто ошпаренная, тут же рывком скидывает со своего плеча ладонь Явуз-паши и отскакивает на несколько шагов назад:

– Уберите руки!

Но мужчина в ответ лишь самодовольно скалится и выходит из класса одновременно с тем, как заходит ходжам Мустафа. Конечно же, учителю приходится сделать шаг назад и дать вначале выйти визирю.. хотя ему никто особо варианта и не предоставляет. Явуз-паша просто толкает его плечом, заставляя отступить, и выходит.

Когда учитель заходит и видит бледное лицо Лале, беспокойно спрашивает:

– Что с вами, милая? Он вас чем-то обидел? – оглядывается –а где Зара?

– Она пошла на свой урок.. я вот.. присмотрела за ребятишками – однако, ее растерянный взгляд все еще устремлен на дверь, за которой скрылся мужчина.

Проследив за ним и поняв направление ее мыслей, ходжам Мустафа обреченно вздыхает:

– Да уж, Лале-хатун.. Явуз-паша – худшее, что могло случиться с османским образованием..

-10-

Лале уже второй час в комнатке летнего заброшенного дома водит углем по холсту. Изображение пока выходит очень схематичным и неточным, совсем как было поначалу с Хасаном и даже Сафие – но как и в прежних работах, даже на этом этапе в нем уже угадываются тонкие черты того, кому предстоит по итогу на нем предстать во всей красе.

Айше.

Ее матери.

Раньше Лале помнила свою мать очень смутно и расплывчато, будто бы подглядывая из-под какой-то темной пелены. Она помнила ее голос, знала имя, даже помнила рыжие волосы.. но не помнила ни их длины, ни черт ее лица.. Но теперь, увидев ее так четко и живо, она уже не может забыть это лицо.

Оно будто бы всегда было с ней, будто она всегда его знала и помнила. Так живо, ярко, четко.. словно бы она своими глазами видела ее вживую не давеча, как парой часов назад.

Впрочем, может, отчасти, так оно и было..

Девушка продолжает рисовать, а Момпен, довольная приходом хозяйки, лежит у ее ног. Поначалу собака пыталась гавкать и скакать, призывая ее поиграть с ней, но поняв, что Лале пришла не для этого – покорно легла и все это время не двигалась с места. Лишь иногда, когда раздавалось особенно громкое птичье пение – лениво чуть приподнимала голову, как бы давая понять, что еще не оглохла окончательно, несмотря на свой преклонный собачий возраст.

Но вот голова Момпен вновь приподнимается – только на этот раз не лениво, даже скучающе.. а резко. Собака замирает, будто бы вслушиваясь во что-то, доступное на этом этапе лишь ее слуху..

После чего так же резко подскакивает, задев при этом ноги Лале и заставив ее оступиться. Из-за этого девушка случайно делает помарку на холсте и недовольно журит животное:

– Момпен, я..

Но не успевает и начать тираду, как собака с громким лаем вдруг выносится за дверь.

Лале холодеет – а что, если это опять кто-то из любителей памяти «Хюмы»? Ведь никто не знает, что здесь живет собака, несмотря на уже довольно большой четырехлетний срок. Поскольку заглядывают сюда не часто.. Но верно выражение – «редко, но метко».

– Момпен!

Лале, бросив все, выскакивает на задний дворик вслед за гончей.

Странно, обычно если и бывают тут редкие посетители – они приходят с бывшего парадного входа.. о заднем знает лишь Лале и те немногие, кому она рассказывала..

Но вот собака, успешно пробежав дворик со скоростью, будто бы ей на добрый порядок лет меньше, исчезает в кустах.

– Момпен!

Лале останавливается, не решаясь побежать за ней в кусты. Ведь и о том, что она здесь рисует – никто не знает так же, как и о собаке! Ей самой впору прятаться! Тем более, что Момпен совершенно и не думает возвращаться, а ловить животное, которое побежало навстречу раскрытию..

Замерев у кустов, Лале уже делает шаг обратно.. как вдруг они начинают шуршать еще сильнее. Там явно уже кто-то намного крупнее ее собаки.. даже крупнее ее самой стало быть, по шуму и движениям зелени..

Лале делает еще один шаг назад.. но прежде из кустов резко выскакивает мужская фигура, бесцеремонно хватает ее за талию и поднимает вверх. Лале визжит, но уже в следующее мгновение различает рыжих волосы своего друга.