— Мы думали, он китаец.

— Все, хватит! — она хлопнула по столу, рискуя поцарапать кольцо из розового золота. — Вы меня достали, майор! Не думайте, что все это сойдет вам с рук. Расследование происшествия в ресторане будет выделено в отдельное разбирательство. Чем оно кончится, одному Богу известно. Я тут не при чем. Я действительно представления не имею, чем все закончится. Возможно, вы вместе с напарником дружно отправитесь на каторгу.

Херово, прикинул Вершинин.

— Что? Все так серьезно?

— А ты думал! В центре Парижа избили должностное лицо!

— Лицо мы не били.

— Хватит паясничать. Я уже сказала, с вами разберутся. Теперь поясните, что там за история с Мартыновым?

Вершинин в двух словах сообщил, что прокурор не захотел добровольно давать пояснения по делу и был подвергнут приводу.

— Евгений Палыч, у вас совсем мозгов нет? Вы знаете, такое имя Илларион Мартынов?

— Это имя и фамилия, — уточнил Вершинин.

— Именно. Имя и фамилия судьи Западного округа, Председателя Совета судей. Отца нашего Велислава. Он конечно дурак, но ума пожаловаться папе у него хватило.

— Мы с ним нормально поладили. В конце. Не знаю, почему он кинулся жаловаться.

Она вздохнула:

— С такими работничками я точно до пенсии не доработаю.

Она наконец предложила сесть.

— Докладывай, что удалось узнать по делу.

Вершинин перевел дух и подробно доложил о находке в отеле, где останавливались подозреваемые. Коликову заинтересовала древняя книга, и она захотела ее посмотреть.

— Она в вещдоках. Приобщена к делу.

Прокурор нажала кнопку, и в кабинете материализовался Подольников. Как он их догнал, осталось загадкой. Должно быть задействовал дополнительный задний привод.

Коликова велела ему принести книгу. Склад вещдоков находился на том же этаже, так что через пару минут брошюра оказалась у нее на столе. Едва Коликова взглянула на нее, выражение лица сделалось пугающим.

Мы боимся женщин на генетическом уровне, рассуждал Вершинин. Точно так же женщины боятся мышей. Немотивированный страх.

— Нигер тоже это видел?

— Естественно. Должен заметить, что напарник из местных был назначен по вашему прямому указанию.

— Я знаю, по чьему указанию он был назначен! Меня к этому делу не пришьете! — она покачала указательным перстом у Вершинина перед носом.

Ему никогда до этого не приходилось видеть Алкоголикову такой распалённой. С нее буквально искры летели. Вершинин представил картину. Раскаленная сковорода, на нее плещут маслом, а та в ответ плюётся огненными каплями. Больно.

— А что случилось?

— Дело в том, майор, что программа «Пантанал» относится к особо секретным. Даже я не имею к ней доступа. А у вас нигер оказывается в самой гуще событий. Вы с ума сошли?

— На моей памяти тамгу продавали не единожды. На черном рынке ходят килограммы фальшивок.

Прокурор снова погрозила перстом.

— Разница в том, что фальшивками не занимается следователь по особо важным делам из самой метрополии! Лягушатники прочухают, что дело серьезное. Парни привезли тамгу из Африки, где полно настоящих артефактов Великого Луки. В Париже из-за них случилось кровавое побоище. В драку вязались отъявленные головорезы из Фаланги. Даже круглый идиот свяжет все факты воедино!

— Что же выходит? Тамга настоящая? И Пантанал-воплощение рая на земле, тоже?

— Прекратить! — взвизгнула Коликова. — Не надо приписывать мне то, что я не говорила! Тем более, если это можно трактовать как госизмену.

Она перевела дух и продолжила уже спокойно.

— Вершинин, почему ты мне достался такой? Я бы спокойно доработала до пенсии.

— Сам не знаю, — ответил он. — Я же был отстранен. Меня призвали. С какой целью, до меня никто не довел. Может, у вас есть враги?

— Прекрати, майор, — устало вздохнула она. — Впору тебе подумать о спасении собственной задницы.

— Есть угрозы?

— Ты что совсем тупой? О чем я тебе все время втолковывала?

Зазвонил телефон. Она коротко переговорила, положила сотовый на стол и с довольной ухмылкой проговорила:

— По твою душу, майор.

В жизни Вершинина случались моменты, когда хотелось ударить женщину, но еще никогда желание не оказывалось настолько сильным.

Дверь открылась и вошел… давешний «китаец» из ресторана. Коликова встала и произнесла с чрезвычайно довольным видом:

— Позвольте представить! Начальник отдела собственной безопасности прокуратуры! К кому он прибыл, думаю, дополнительных разъяснений не требует.

Твою дивизию, послал мысленный вопль Вершинин.

6. Грешник и святой

Военный аэродром Клоково. 5 год БК. 180 км до Москвы (бывшей).

Генерал армии Лев Иваныч Студенцов поднял голову от карты, посмотрел на академика Лемберта и спросил:

— Он что идиот?

— Что вы такое говорите? Он лучший мой ученик. Докторскую защитил в 30! — возмутился академик.

— Одно другого не исключает. Зачем он докладную написал, да еще в штаб округа? Совсем заучился?

— Он так приучен работать. Каждый факт протоколируется, систематизируется и анализируется. В данном случае Абрамов решил, что так будет правильнее. Возможно группу усилят. Дадут необходимое оборудование. Вы бы его видели. Глаза горят. Утверждает, что дело пахнет нобелевкой.

— Дело пахнет авиационным керосином, — Студенцов с чувством бросил карандаш на карту. — Ваш Абрамов, раз не понимает этого, даже не идиот, а совсем дурак! Почему он полез через вашу голову? Хотя бы мне свой доклад написал!

— А вы бы его под сукно.

— Естественно. Вы знаете, какая сейчас неразбериха в Европе. Там только и ждут, чтобы за что-нибудь уцепиться и устроить международный скандал. А ваш Абрамов им не соломинку, целое бревно протягивает. Надо же такое заявить! И не только заявить, но и упереться в свое заявление как баран в новые ворота!

— Абрамов талантливый упорный ученый. Это его стиль.

— Его стиль воду мутить. Одного себе не прощу, на хрена я его в вертолет посадил?

Речь шла о специально переоборудованном вертолете «КА-100» «Мурена», совершившей вчера первый полет к Москве после того, как были получены данные спутниковой разведки о необъяснимом скачкообразном снижении уровня радиации в районе. «Мурена» была оснащена системой идентификации, классификации и локализации радиационных выбросов с круговым сектором охвата 360 градусов. В вертолете было установлено новейшее сканирующее устройство с GPS-приемником, цифровым сигнальным процессором и многомодовой головкой терминала. Для защиты от радиационного излучения применялась передовая модульная технология.

Первый и пока единственный вылет совершила группа ученых, среди которых и находился Абрамов, чего генерал не мог себе простить до сих пор. «Мурена» работала в паре с БПЛА. По плану полета вертолет не должен был приближаться к Москве ближе чем на 50 километров. БПЛА прошел над окраинами и передал снимки, рассмотрев которые Абрамов вдруг заявил, что характер повреждений якобы сильно напоминает те, что причиняет взрыв ударного блока стратегической ракеты «Сеятель» отечественного производства.

Дело в том, что в разработке последней была применена новаторская разработка, когда в процессе подлета к каждой последующей мишени ракета «теряет» по одному блоку. У НАТО таких разработок не было. Здесь же результаты «сеяния» просматривались невооружённым взглядом. Вернее, вооруженным. БПЛА послушно прислал ряд снимков, на которых можно было четко проследить курс основного носителя.

На взгляд опытного вояки Студенцова, недавно вернувшегося с границы с Китаем, в мире случалось много всякого, что не было известно нашей разведке. Могли и прохлопать ушами натовскую разработку. Но Абрамов уперся с упорством, достойным более продуктивного применения. Он заявил, что является одним из авторов той самой модификации «Сеятеля», которую неведомыми путями занесло на столицу. Он требовал немедленного расследования.