Помимо спа-курортов, важной достопримечательностью Наантали, обеспечивающей регулярный приток туристов, является тематический парк «Страна муми-троллей» на острове Кайло, рассчитанный на детей дошкольного и младшего школьного возраста. Рядом с «Муми-парком», на соседнем острове Вяски, также существует парк развлечений, функционирующий летом (до 18 августа).

К сожалению, во время нашего пребывания в Наантали никаких развлекательных парков ещё не было и в помине, и мы удовлетворились отдыхом на пляже, достаточно хорошо оборудованном лежаками, зонтиками, а также кое-какими спортивными площадками, например волейбольной, теннисной, и несколькими столами для пинг-понга. В то далёкое время вся молодёжь нашей страны была повально увлечена настольным теннисом, ведь не зря в прекрасной ленте Геральда Бежанова «Самая обаятельная и привлекательная» с Ириной Муравьёвой в главной роли, снятой в 1985 году, так много внимания уделено сценам, где герои играют в пинг-понг. Жаль, что сейчас, как мне кажется, потеряна эта традиция с пользой проводить свободное время, особенно в обеденный перерыв.

Это было замечательно придумано – включить в программу такой кратковременной напряжённой поездки небольшой отдых на морском берегу. Удивительно было только одно – никто не купался в море. Нам, проводящим лето на кавказском или крымском побережьях, это казалось достаточно непривычным. Солнышко светило, как и положено в начале августа, ветерок был вполне умеренным, поэтому не прошло и получаса, как потребность охладиться возникла с такой неодолимой силой, что наша компания встала и дружно пошла к береговой черте, на которую нехотя набегала малюсенькая прибойная волна. Немногочисленные отдыхающие финны привстали или присели на своих лежаках и начали внимательно наблюдать, сможем ли мы войти в это северное море.

Вода оказалась немного холодноватой, думается, что не более 15–16 °C, но мы решили, что русские отступать не имеют права, и бросились в воду. В течение нескольких минут мы и поплескались, и поплавали наперегонки, в основном не для того, чтобы догнать соперника, а, памятуя известный анекдот, чтобы согреться. Когда не спеша вышли на берег, местные жители аплодировали нам. Отдохнули мы на славу: и позагорали, и ещё пару раз окунулись в прохладную водичку, и в волейбол поиграли. Финны тоже собрали команду, но наша сборная не оставила камня на камне от их надежд на победу. А самое главное – мы вволю погоняли маленький целлулоидный шарик.

Но, как всегда, всё хорошее должно было закончиться. Нас отвезли на обед, и вот мы уже в автобусе, который держит свой путь в сторону столицы Финляндии – Хельсинки. Впереди всего-то сто семьдесят километров хорошего асфальта, но, зная, с какой скоростью наш автобус будет ехать, на быстрый приезд мы не рассчитывали.

Сейчас я не могу точно сказать, где расположена та лютеранская церковь, которую мы посетили. Помню только, что нас поразили как внешний вид храма, так и его интерьер. На первый взгляд приземистое и массивное здание потрясло внутри высотой сводов, высоченными узкими окнами, которые при этом пропускали достаточное количество солнечного света. Я впервые попал в такой храм, поэтому с любопытством осматривался: трудно было понять, где ты находишься. Обстановка напоминала концертный зал, поскольку внутри был расположен весьма внушительный оргáн, а на полу стояли длинные деревянные скамейки со спинкой и жёсткие стулья. Этот христианский собор разительно отличался от привычных русскому взгляду православных церквей с их иконостасом и иконами на стенах, запахом благовоний и ладана, умиротворяющим и успокаивающим. Но, несмотря на всю необычность, церковь произвела на нас положительное впечатление.

Закончилась небольшая экскурсия, которую проводил строгий мужчина в чёрной сутане; пока он рассказывал о проекте и архитекторе, я ещё краем уха слушал Венькин перевод. Но когда начались разговоры о том, что именно лютеранское вероисповедание является истинным христианским учением, я отошёл в сторону: не люблю, когда мне навязывают своё мнение.

Так вот, экскурсия закончилась, и пастор, по-видимому, это был именно он, вынес большую книгу, в которой и предложил нам расписаться. Это была книга почётных посетителей, при знакомстве Веня ему объяснил, что наша туристическая группа – особенная, она сформирована по решению ЦК ВЛКСМ. Ну а раз так, то, по мнению священника, мы являемся именно теми посетителями, которым надлежит расписаться в этой книге. Образовалась небольшая очередь, все стремились оставить свой след в истории этой церкви. Наш шеф, который находился где-то в сторонке, увидев столпившихся подопечных, очень заинтересовался, подошёл поближе и когда понял, чем все занимаются, то тут же вмешался:

– Вы что, с ума все сошли? Это же церковь! Как вы можете расписываться в какой-то книге? Хотите продемонстрировать, что по церквям ходите?

Его слова подтолкнули к решительным действиям девицу, которая «не любит ходить со стадом, как корова». Она поступила примитивно просто: взяла и жирно зачеркнула, скорее даже заретушировала все фамилии, города и прочее, что успели оставить пять или шесть человек, в том числе и она сама, в злополучной книге. Священнослужитель чуть не упал в обморок, когда увидел изуродованный фолиант.

– Что вы наделали? Почти перед вами у нас в гостях был ваш лидер и расписался в этой книге. – И он показал нам хорошо знакомую подпись Леонида Ильича на одной из предыдущих страниц.

С испорченным настроением мы вышли из церкви, сели в автобус и покатили размещаться в гостинице.

Она была обычной, с двухместными номерами. Мы с Валентином бросили свои вещи и отправились в ресторан, где будем питаться во время нашего пребывания в Хельсинки. За ужином произошла странная сцена: к нашему руководителю подошла одна из дам, что-то тихо ему сказала и вручила какой-то небольшой предмет. Тут же по цепочке передали приказ: сразу после ужина всем срочно собраться в штабном номере. Собрание началось с напоминания о требовании, которое было нам предъявлено ещё в Москве на инструктаже – не брать с собой никаких документов и фотографий, даже супругов и детей. На вопрос, все ли помнят об этом, в ответ прозвучало единодушное «да». Тогда шеф поднял в руке маленький коричневый блокнотик и спросил:

– А это чья вещь?

Всё та же девица, которая «не любит ходить со стадом», аж подскочила с криком:

– Какое вы имеете право рыться в моих вещах? Отдайте мне его немедленно.

Не обращая никакого внимания на её эмоции, шеф попросил кого-нибудь помочь ей заткнуться и предложил нам заслушать некоторые из записей, сделанных в блокноте, который был обнаружен на столе в её номере. Не буду ручаться за точность приводимых сведений, но за смысл могу совершенно поручиться. Итак, там были краткие выписки из протоколов заседаний обкома ВЛКСМ по работе с трудными подростками с указанием точных дат их проведения. Приводились фамилии, адреса подростков и правонарушения, в которых их обвиняют. В некоторых случаях добавлялись любопытные пикантные подробности, например сведения о родителях малолетнего преступника: отец – алкоголик, мать – проститутка; или «родители находятся в местах лишения свободы, опекой занимается престарелая бабушка» и так далее. Даже я, далёкий от подобных вопросов, понимал, что, попади эти сведения в зарубежные газеты, скандал будет грандиозным. Все стояли, опустив головы, лишь хозяйка блокнота на вопрос, зачем она взяла его с собой, ответила:

– Сразу после возвращения у нас расширенный областной актив по этим вопросам. Мне надо подготовиться к докладу.

Весь её внешний вид и тон говорили об одном: она непоколебимо уверена в своём праве делать всё то, что считает необходимым.

После этого собрания наша пятёрка немного погуляла по городу, но настроение было окончательно испорчено, и мы отправились в гостиницу спать, тем более что на улице уже вовсю горели фонари.

Утром намеченная на десять часов утра обзорная экскурсия по городу была отложена на неопределённое время. Нашего руководителя с самого утра срочно вызвали в советское посольство, за ним даже машину прислали, а нам был дан строгий приказ: никуда от гостиницы не уходить. Мы и шатались вокруг да около. Место, с точки зрения гуляния, было так себе – ни магазинов, ни каких-то достопримечательностей в пределах досягаемости не было видно. Но вот машина вернулась назад, из неё вылез шеф. Его лицо было багрового цвета с отчётливыми белыми пятнами, руки дрожали. Он вошёл в гостиницу и молча отправился в свой номер, мы шли следом. Когда все собрались, он показал нам газету, в которой был снимок той самой злополучной церковной книги. Правда, фото было необычным – отчётливо читалось всё то, что так тщательно было замазано: все фамилии, адреса и другая информация.