Лицемерие? Непонимание? Глупость? В глупость английских политиков, прожжённых провокаторов и аферистов, поджигателей всех европейских войн на протяжении последних трёх сотен лет, тем более в глупость бывших разведчиков, он никогда не поверит. Лицемерие скорее всего, избирателям врёт. В крайнем случае добровольное заблуждение, и с бывшими разведчиками случается иногда. Старо как мир.
Дальнейшее изложение подтверждает, что лицемерие. Министры уверяют доверчивых избирателей, будто трудное положение в экономике не позволит Германии воевать, по этой причине Германия будет вынуждена принять условия Англии, чтобы получить английскую помощь по торговому договору. Двое министров, Стэнли и Хадсон собираются вылететь в Берлин для его подготовки и подписания. Хадсон? Который и к нам зачем-то летит?
– Новое что?
– Нового пока ничего.
Должно быть. Он чувствует. Воздух сгущается. Близко гроза.
Его ждёт ещё одна бессонная ночь, ночь анализа, размышлений, тревог.
Одиннадцатого марта на утреннем заседании отчётный доклад центральной ревизионной комиссии и доклад делегации ВКП (б) в ИККИ. На вечернем заседании начинаются прения по трём отчётным докладам. Двенадцатого марта прения продолжаются. Он терпеливо слушает. Все выступающие наперебой славят товарища Сталина. Пальма первенства принадлежит Никите Хрущёву: в течение двадцати минут имя товарища Сталина в самом возвышенном тоне упоминается тридцать два раза. Почему славят? Боятся? Конечно, боятся, боятся потерять своё место, боятся попасть под закон о прекращении массовых репрессий, боятся попасть под арест в связи с нарушением социалистической законности, и правильно делают. В каждом выступлении – им приговор. О чём докладывают они? Они докладывают о достижениях краёв и областей, к достижениям краёв и областей они не приложили руки. Помощники собрали сведения. Секретари написали доклад. Им остаётся внятно и громко читать. Лаврентий тоже славит товарища Сталина, это мода такая у них, а пожалуй, один он хотя бы отчасти понимает его и готов ему помогать, не на словах, со знанием дела. Старый, опытный контрразведчик, генерал в двадцать три года, образован, умён, пяти месяцев не прошло, как согласился принять на себя наркомат внутренних дел. В соответствии с Постановлением ЦК и СНК прекратил вакханалию «троек» и спровоцированных ими, возможно, именно ими прямо организованных «ежовских» репрессий, за неполных пять месяцев число арестов гражданских лиц сокращено в десять раз, командиров Красной Армии в шестьдесят. Запретил приводить в исполнение уже вынесенных приговоров к высшей мере социальной защиты. Дела арестованных затребовал на пересмотр и доследование. Многих освобождает из тех, кто при доследовании признан невинным и тех, чья вина по советским законам малозначительна или случайна: был знаком, знал, но не сообщил, мало ли что, против кое-кого из тех, кто с особым усердием нарушал социалистическую законность начал следствие, кое-кого взял под арест, в их числе бывшего наркома внутренних дел Ежова и Фриновского, его бывшего заместителя. Панкратов, что ни говорите, а Генеральный прокурор СССР, доносы строчит на него, уверяет, что «этот тип» умышленно прекращает дела на завзятых врагов народа и освобождает их, требует наказать. Приходится разбираться, приходится создавать партийно-государственную комиссию из авторитетных лиц и взваливать на них ещё и эту обузу. А тем временем Берия продолжает прекращать и освобождать. Человек со специальным техническим образованием, он обратил особое внимание на людей с техническим образованием, которые числятся за его ведомством. Одни ещё под следствием, другие уже в лагерях. Самая малая группа, однако самая опасная, самая вредная – это предатели, одни по доверчивости, по склонности к болтовне с кем попало, другие из ненависти к советскому строю, из сознательного желания как можно больше напакостить делу социализму, кое-кто в надежде получить за свою информацию хорошие деньги. Товарищ Сталин постоянно просматривает публикации на военные темы в иностранных, особенно специальных журналах. С год, примерно, назад ему довелось познакомиться с циклом статей в журнале «Немецкое оружие», написанных будто бы майором Шеттелем, лётчиком люфтваффе. В статьях освещается положение в советской авиационной промышленности и авиации. Товарища Сталина поразило, какие подробности стали известны немецкому лётчику, следовательно, всему высшему руководству люфтваффе и рейха. Например, в его статьях даётся полная схема работы советских авиационных заводов и краткая характеристика важнейших из них: №№ 1, 21, 22, 29, 31, 46, излагается весь процесс самолётостроения от начала работы конструкторов до эффективного использования станков и оборудования, подтверждается продуктивность серийного производства, введённую по настоянию товарища Сталина, указывается число истребителей и бомбардировщиков, выпускаемых в год. Товарищ Сталин был в бешенстве: кто разболтал, кто продал секреты высшей государственной важности, кто проглядел, где были органы безопасности, которые обязаны следить, чтобы за стены наркоматов, предприятий, конструкторских бюро без ведома этих органов даже муха не вылетала. Дня три успокаивался, успокоился и приказал: негодяев найти! И нашли, и в наркоматах, на предприятиях, и в конструкторских бюро. Под следствие и под суд попали многие ценные люди. Ценность спасла: вместо высшей меры отправили в лагеря. Несколько больше группа очень и особо талантливых представителей науки и техники, которые, виноваты, конечно, однако виноваты больше по вине головотяпов, которых в наркоматах хоть пруд пруди, сколько их ни выводишь, они не выводятся. Пожалуй, любопытней других судьба конструктора Туполева. Отличный, первоклассный специалист, и вот его как отличного, первоклассного специалиста отправляют в Америку с заданием исключительной государственной важности: отобрать лучшие образцы американских транспортных самолётов и добиться лицензии на производство их в СССР. С заданием отличный, первоклассный специалист справляется первоклассно, после чего события развиваются самым невероятным, самым фантастическим, но абсолютно закономерным образом. Головотяпы из наркомата не потрудились понять, что отличный, первоклассный специалист, как правило, лишён деловой хватки, тем более способности состязаться с тоже отличными, тоже первоклассными хищниками капитализма. То ли по доверчивости, то ли упоённый успехом, Туполев просмотрел, что все документы, более сотни тысяч листов, американцы подсунули ему в дюймах и на английском языке, тогда как были обязаны за наши деньги перевести в миллиметры и на русский язык. Оплошность конструктора обнаружилась только в Москве. Все переводы обошлись стране в миллионы рублей. На языке уголовного кодекса это называется нанесением ущерба в особенно крупных размерах, за что полагается либо длительный срок заключения, либо расстрел. И таких отличных и первоклассных оказывается десятки и сотни действительно нужных советскому обществу, действительно ценных людей. Ценность и этих спасла: вместо высшей меры отправили в лагеря. Однако самая большая группа состоит из тоже доверчивых, однако глубоко несчастных людей. Они, как правило, невиновны, никакими действиями, даже подчас никакими мыслями не нарушали закон. Вся их вина в том, что они талантливы и славны своими успехами и достижениями. Талант и успех рождает завистников. Талант и успех завистники травят, травят во все времена, как травили, например, Ломоносова, величайшего и поныне из русских учёных, сообщают о неблагонадёжности в органы, призывают изолировать и карать, то есть самыми неправедными путями сживают со света. Травили и сживали со света Пушкина и Гоголя, Тургенева и Гончарова, Толстого и Чехова. Нынче в НКВД накапливаются сообщения, которые в просторечии именуют доносами, едва ли не на всех сколько-нибудь известных писателей, художников, композиторов, конструкторов, учёных и их соседей по коммунальной квартире. Отчасти это, конечно, следствие бдительности, чувства гражданского долга, однако в массе своей откровенная клевета. Как только в НКВД поступает три и более таких «сообщений», в соответствии с законом начинается следствие, которое обязано выяснить, насколько это бдительность честного советского гражданина, насколько клевета завистника и подлеца. На следствии открываются такие бездны человеческой низости, что оно может продолжаться годами, захватывая всё новых и новых завистников и подлецов. В конце концов всё тот же итог: ценные для советского общества люди отправляются в лагеря. Хотя, по правде сказать, какое же это место для изобретателя, для крупного учёного, для конструктора высшей категории в лагерях?
