Поэтому многие сослуживцы априори решили, что новобранцы-близнецы в отделе ненадолго и… ошиблись. Закупры прижились. Группа превратилась в крепкое трио, просуществовавшее без потерь уже больше года, что для Кузина было своеобразным рекордом. Похоже, его нимало не смущало то обстоятельство, что опыта у парней кот наплакал. Зато, в понуканиях не нуждались и схватывали всё на лету. Случались конечно и ляпы, и проколы, не без того, но Алексей Борисович воспринимал их спокойно. Не бывает так, чтоб пришёл человек и с места в карьер вмиг стал хорошим или хотя бы просто неплохим опером. Как бы цинично это не прозвучало, но сыск — такое же ремесло, как и любое другое, и его освоение требует времени. С высоты своего опыта на становление сыщика Кузин отводил три года, не меньше. Сперва побудь на побегушках — авось, не растаешь. По ходу дела присматривайся, принюхивайся, учись говорить с людьми, кем бы они не были, понимать их, и всё придёт, не сразу, постепенно, но придёт. Не беда, что до выдающихся показателей раскрываемости близнецам было пока как до луны, с точки зрения Кузина, всё шло своим чередом и шло в верном направлении. Ребята учились работать, учились с желанием, что по нынешним временам — уже немало. Исходя из этого простого посыла, Алексей Борисович без утайки делился с ними накопленными знаниями и опытом и был вполне доволен тем, как парни его богатющий опыт перенимали.
Как водится, не все пришли в восторг от появления близнецов в отделе. Любой коллектив — всегда немножко банка с пауками. Возможно, в розыске это не так ярко выражено — люди постоянно в движении, по кабинетам день-деньской не сидят, на интриги и пересуды времени особо нет, — но и тут без злопыхателей не обошлось. На кой спрашивается, Кузин «пионеров» этих в отдел притащил? — втихомолку гундел кое-кто. Балласт же. Ну и что с того, что «вышку» окончили? Толку-то! «Афганцам», известное дело, в любом вузе зелёный свет, а в школе милиции — так вообще двери нараспашку. Подал документы, считай принят. Да и отучились кое-как. Всю дорогу выезжали на героическом прошлом, на спортивных достижениях, да на строевом шаге. Ну, какое у них после этого может быть образование? — злословили недоброжелатели. Одно название. Как дуболомами были, так ими и остались.
Разумеется, всё за глаза, втихомолку, но подобные разговорчики нет-нет да возникали. Плох тот опер, который не в курсе, что творится в соседнем кабинете, и Кузин конечно же об этом знал. Знал и на сей счёт не заморачивался. Тем более, что говоруны по большому счёту против истины не грешили. Отдача от новоиспечённых лейтенантов на первых порах действительно была никакая. Относительно прочего, тоже не поспоришь, потому как источником информации были сами Закупры. Они ж — пацаны ещё. Прямые, как шпалы. Их спросили, они по простоте душевной как на духу и выложили, что в «вышку» поступили исключительно за счёт боевых заслуг, что больше участвовали в спортивных соревнованиях по всему, чему только можно, чем учились, да ещё в качестве ассистентов состояли в знамённой группе…
Только плевать Кузин хотел на какие бы то ни было предвзятые суждения такого рода. Воспользовались льготой при поступлении? Так они её честно заслужили. Сплошь соревнования вместо учёбы? Парни — кандидаты в мастера по дзюдо. Где дзюдо, там самбо и рукопашный бой, а учебные заведения МВД, КГБ и Минобороны, вечно соперничают в этих видах. Престиж — удовольствие не из дешёвых! И уж коли ты успешно защищаешь спортивную честь родного вуза, то он, вуз, в свою очередь, тоже идёт небе навстречу — предоставляет некоторые послабления в учебном процессе. Наверняка неплохо смотрелись братья и в другой своей ипостаси, чеканя шаг справа и слева от знаменосца, на торжественных мероприятиях. Ясен пень, говорить о качественном образовании тут не приходится. Но как показала практика, оперу оно и не к чему. Лучшее тому подтверждение — сам Кузин. Когда он образовывался, никаких специализированных школ милиции ещё не было, и азы юриспруденции ему приходилось постигать во ВЮЗИ, который он с грехом пополам закончил, редко когда больше тройки по любому из предметов имея, и ничего.
Пытаясь понять побудительные мотивы тех, кто исподтишка не упускал случая уничижительно отозваться о близнецах, Алексей Борисович всё больше склонялся к мысли, что причина крылась в примитивной зависти. А завидовать действительно было чему. Взять, хотя бы, жилищный вопрос, который у братьев был решён раз и на всегда. Жили они порознь. Отец их преподавал в Бауманке, умер довольно рано, в сорок два, когда ребятам едва минуло шестнадцать. Мать, врач, пережила его на неполных пять лет и, уже зная, что недолго ей осталось, взяла с сыновей слово, что они разменяют трёшку в «сталинке» на Кутузнике на две равноценных квартиры, чтоб у каждого была своя крыша над головой — не дай бог, чтобы родительская квартира стала яблоком раздора. Решение, безусловно, мудрое. Так и сделали. Братья разъехались в абсолютно одинаковые «двушки» в новых панельных домах: Олег в Сокольниках, Сергей — на проспекте Вернадского.
К тому же, ребята были красавцы не красавцы, но броские: темноволосые, кареглазые, чуть смугловатые — видимо, сказывалась обычная для малороссов смесь кровей многих народов: русских, хохлов, татар, да и мало ли кого ещё. Опять же, рост под сто девяносто и косая сажень в плечах. Как-то раз, когда весь оперсостав Управления погнали на «Динамо» сдавать нормативы по физподготовке, довелось Кузину узреть ребят в раздевалке, что называется, с голым торсом. Это было нечто! Не зря, они, по их собственному признанию, четыре года, пока в «вышке» учились, из качалки не вылезали. Налитые мощью рельефные мышцы, пресс — стиральная доска, словом, всё то, что убийственно действует на дам. И уж, чем-чем, а вниманием противоположного пола братья обделены не были точно — на женщин они, судя по всему, производили неизгладимое впечатление и определённо пользовались у них успехом.
Чтобы в этом убедиться, далеко ходить не требовалось. Стоило кому-нибудь из близнецов заглянуть по какой-то надобности в канцелярию или машбюро — эти оазисы женственности в недрах большого мужского коллектива ГУВД — как всё без исключения сотрудницы оживлялись, расцветали буквально на глазах, и в их обычно сухо-деловитых голосах начинали проскальзывать воркующие нотки. Не приходилось сомневаться, что устоять перед мужским обаянием братьев Закупр им было затруднительно, чем те и пользовались. Давно известно, что заводить шашни по месту работы чревато, но по слухам, оба они уже успели отметиться несколькими любовными интрижками в стенах главка, не связывая, впрочем, себя какими-либо обязательствами, — обзаводиться семьями парни определённо не торопились. Слухи — они слухи и есть. Кузину даже в голову не приходило, проверять их достоверность, тем более, что ханжой ни в коем разе не был. Дело молодое. Ребята холостые — никому пока ничего не должны…
— Здорово, Борисыч! — раздалось сзади.
Пристрелка
Он обернулся. Близнецы стояли на лестничной площадке у него за спиной. Какие же они всё-таки одинаковые, в продолжение давешнего экскурса в не столь давнее прошлое, подумал Алексей Борисович, обмениваясь с парнями рукопожатиями. Даже костюмчики одного цвета — как будто нарочно подбирали, чтоб окончательно всех запутать и стать совсем уж неразличимыми. Хотя, нет конечно. Дело проще: фабрика «Большевичка», обшивавшая мужское население Москвы и области, разнообразием колера потребителя не больно-то баловала.
— Ты чего тут в одиночестве кукуешь? — спросил Олег.
Алексей Борисович был старше по возрасту, званию и должности, и столь вульгарное, на первый взгляд, обращение, могло показаться панибратским, если не сказать, хамским. Однако ничего подобного и в помине не было — парни своего патрона безмерно уважали. Это была лишь упрощённость, почти неизбежно возникающая между сблизившимися людьми по прошествии какого-то времени. Тем более, что близнецы не сами по себе, а с подачи самого Кузина, стали обращаться к нему на «ты», называя, как и большинство сотрудников отдела, попросту «Борисычем» — ему так было комфортнее.