«Русской народ упрям; вели только наш царь-государь, так мы этому Наполеону такую хлеб-соль поднесем, что он хоть и семи пядей во лбу, а – вот те Христос! – подавится» – это уже «народная мудрость» из сочинения М.Н. Загоскина «Рославлев, или Русские в 1812 году» (1830).

И, наконец, цитата из «Подростка» Ф.М. Достоевского (1875): «Но будь я семи пядей во лбу, непременно тут же найдется в обществе человек в восемь пядей во лбу – и я погиб».

Выражение семи пядей во лбу возникло на основе представлений о том, что по высоте лба можно судить об умственных способностях человека. Конечно, это преувеличение: если принять во внимание величину пяди, то человек семи пядей во лбу должен был бы иметь лоб высотой около полутора метров! Число «семь» в этом выражении появилось не случайно: в народном сознании оно имело магическое значение.

Действительно, человек с полуметровым лбом выглядит сказочным. А если у него еще и плечи под стать голове… Впрочем, это уже другой сюжет.

Косая сажень в плечах – признак богатырской силы, крепкого телосложения. Так скажут об очень большом человеке, высоком и широкоплечем. Косая сажень определялась расстоянием от пятки ноги до кончиков пальцев вытянутой вверх по диагонали противоположной руки. Равна она была 216 см. Таким размахом плеч могли похвастаться разве что былинные герои и сказочные персонажи-великаны. Впрочем, прямая сажень была немногим меньше: 152 см – величина, равная расстоянию между большими пальцами вытянутых в стороны рук.

Сажень была старинной русской мерой длины, как единица измерения упоминалась в книгах уже с XI века. Древнейшая сажень была прямой. С 1835 года, согласно указу императора Николая I «О системе Российских мер и весов», длина сажени была приравнена к длине 7 английских футов, или к 2 м 13 см и 40 мм. Фут – от английского foot («нога»). Русская сажень исторически тоже связана с ногами, поскольку образовалась от общеславянского сягъ (современное шаг) «расстояние, на которое можно шагнуть». Был еще глагол сягать (превратившийся в шагать), его можно найти в словаре В.И. Даля.

У В.И. Даля сажень – не только мера длины, но и «мерило, жердь в эту меру». Он упоминает еще и о погонной сажени, которой измеряли длину предметов, квадратной, которой мерили площадь, и кубической, которой измеряли объем. В.И. Даль приводит и «скромное название» сажени – саженка. Саженками до сих пор многие плавают – этот стиль чем-то напоминает кроль.

Пожалуй, стоит еще обратить внимание на то, что в словаре В.И. Даля приводится два варианта ударения в этом слове: сáжень и сажéнь. Современные словари тоже дают два варианта, отмечая, что предпочтительнее ставить ударение на первом слоге. Только «Словарь ударений русского языка» И.Л. Резниченко категоричен: сажéнь, если речь идет о старинной мере длины, сáжень, если слово употребляется в составе оборота косая сáжень в плечах.

Какой же рост должен быть у молодца с плечами в косую сажень? Уж точно не двухвершковый!

Вершок и аршин – старинные русские меры длины, очень важные. Хотя бы потому, что они использовались для измерения роста человека. Причем при определении роста, как правило, указывалось только количество вершков, превышающее два аршина. Например, герой повести Тургенева «Муму», дворник Герасим, был «мужчина двенадцати вершков роста». Это значит, было в нем два аршина и двенадцать вершков. Вершок был равен 4,4 см, аршин – 71,12 см. То есть рост Герасима – 195 см! Мог бы играть в баскетбол, если бы это было принято в те времена в русской деревне. А в современном русском языке слово вершок сохранилось во фразеологизме от горшка два вершка (в некоторых вариантах – три, но это дела не меняет): так говорят о человеке очень низкого роста, своего рода «мальчике-с-пальчик».

Пальчик упомянут не случайно. Вершок означал меру длины, которая приравнивалась к длине верхней части указательного пальца. А первоначально слово имело значение «небольшой излишек, который появлялся сверху при насыпании зерна».

Выражение же от горшка два вершка стало устойчивым сравнительно поздно. Первое из зафиксированных Национальным корпусом русского языка упоминание относится к концу XIX века: «Откуда-то гонор у него взялся какой-то. Фу ты, ну ты… Не подступись… Сам-то всего от горшка два вершка, а тоже… тону задает… С форсом!» – всеобщее возмущение вызвал один персонаж у героев повести Н.И. Познякова «Товарищ» (1892).

В конце ХХ века оно стало относиться не только к росту, но и к возрасту, что доказывает, например, сцена из рассказа В. Шукшина «Космос, нервная система и шмат сала» (1966): «Старик смотрит сверху страдальчески и с любопытством. Юрка иногда удивляет его своими познаниями, и он хоть и не сдается, но слушать парнишку любит. – Откуда ты знаешь-то? Тебе всего-то от горшка два вершка. – Проходили. – Учителя, што ли, рассказывали? – Но».

А еще и не только к человеку. Героиня повести И. Грековой «Дамский мастер» (1963) жалуется на ничтожный, но вредный предмет: «против меня шебаршил маленький радиоприемничек – от горшка два вершка – и мешал мне читать: передавали скрипичный концерт Чайковского».

Так мера «от горшка два вершка» стала символом малой величины, незначительности, если не ничтожности.

Аршин же достался нам в наследство от турок в XVI веке. Слово произошло от äрш «локоть, предплечье». В.И. Даль указывает, что аршин равен длине всей руки от плеча. Как единица измерения аршин широко использовался в текстильной промышленности и торговле, вытеснив оттуда локоть (старинную русскую меру длины, равную примерно 50 см). Аршином называлась и линейка, которая использовалась для измерения тканей. Каждый купец, учитывая приблизительность этой меры, старался пользоваться своими аршинами, подменяя их в зависимости от того, покупал он товар или же продавал его. (Честные люди использовали печатный аршин – как пишет В.И. Даль, «клейменый, казенный, верный».) Это обусловило происхождение фразеологизма мерить на свой аршин, в переносном смысле означающего «судить о чем-то из корыстных соображений односторонне, субъективно. Этот оборот жив и по сей день, а другой – «Я тебя на аршине смеряю!», отразивший обычай купцов учить нерадивых продавцов и приказчиков палкой, – утратился. Как и существительное аршинник (так называли мелочных торговцев тканями) и глагол аршинничать – «заниматься торговлей» (нааршинничать значило «наторговать», проаршинничаться – «проторговаться»). Еще один фразеологический оборот сохранил аршин в современном русском языке: будто аршин проглотил – так говорят о человеке, который держится неестественно прямо и скованно.

Измерили людей – теперь посчитаем.

По правилам русского языка, если речь о женщинах, девушках и девочках, употребляются количественные числительные две, три, четыре: две женщины, три девушки, четыре девочки. Если же речь о мужчинах, юношах и мальчиках, их уже будет двое, трое, четверо. Сказать: «Иду я по парку, а навстречу мне три мужчины» абсолютно невозможно. Хоть слово мужчина (как и юноша) по форме напоминает слово женщина, оно – мужского рода, значит, навстречу идут трое мужчин (хорошо бы с добрыми намерениями…). Итак, мужчин и юношей не может быть два, три, четыре. А вот мальчиков может быть и два (два мальчика – как у героя «Служебного романа»: мальчик и мальчик), и двое.

Собирательные числительные идут в ход и тогда, когда имеются в виду вообще люди или дети: вот по улице, например, идут двое или двое прохожих (двое мужчин, две женщины или мужчина и женщина), а за ними – четверо ребят (это могут быть и мальчишки, и девчонки, или и те и другие).