Отряд продвинулся к центру Кратера почти наполовину, когда земля под ногами стала слишком мягкой и податливой. В такой земле ноги застревали по щиколотку, затрудняя и без того тяжёлый путь.

— Сделаем так, — решил Гай. — Нил и Кан остаются здесь с собакой. Мы вам дадим верёвку. Если что, будете вытаскивать нас из этой трясины.

Согласившись с его планом, каждый достал из ранца по верёвке и связал их концы узлами. Гай, Харт и Брок двинулись дальше. Их фигурки постепенно уменьшались вдалеке. Нил видел, как они закопошились в предполагаемом месте падения камня, пытаясь найти место, где нужно копать.

Обернувшись, Нил заметил снующих вдоль кромки демонов, сверкавших зеленью глаз, но пока боящихся приближаться. В том, что отряд разделился, крылась немалая опасность, но потусторонние существа не решались воспользоваться ситуацией. Они чего-то ждали. Возможно, наступления темноты. Но солнце только недавно миновало зенит, и до вечера оставалось ещё много времени.

Прошло, наверное, часа два, прежде чем верёвка натянулась, и Нил с Каном помогли второй половине отряда вернуться на твёрдую поверхность. Троица искателей выглядела жутковато. На их лицах застыло выражение пережитого напряжения, будто им довелось долгое время находиться под влиянием некой огромной силы, способной уничтожить их в любой момент. Как бы то ни было, в руках Гай нёс тяжёлый обломок зелёного камня с локоть длиной, и при виде объекта своей миссии, Нил почувствовал себя намного спокойнее. Словно гора с плеч.

Оставалось ещё, правда, пройти обратный путь, но раз уж сюда удалось добраться, то уж назад они полетят перерождёнными, лишёнными страха и уверенными в собственных силах.

Так им почему-то казалось.

— Домой, парни, — вымученно улыбнувшись, произнёс Гай, покачивая на весу находкой. — За денежками…

Обратный путь превратился для них в настоящий ад. Демоны и духи непрестанно атаковали медленно бредущий отряд, пытаясь отбить у них частицу своего мира. Эфирные существа налетали ветром, вселялись в деревья, камни и землю, и вскоре путникам стало казаться, что сама природа восстала против них.

С жутким треском восставали мёртвые деревья, пытаясь дотянуться до людей ветками и корнями. Вздыбливалась земля, пытаясь повалить рыхлой массой отбивающихся путников. Хищные звери кружили в смертельном танце, выжидая лучшего момента для нападения.

У Нила утащили ранец. Харту до крови прокусили руку. Кану досталось по голове. Брока несколько раз валили на землю в стремлении разорвать на части, но его успевали спасти от жуткой расправы. Лучше всех держались Гай и пёс. Но и они не всегда поспевали на выручку. Для каждого было очевидным: если б в отряде было хотя бы на одного человека меньше, его ждала бы неминуемая гибель. А пока, хоть силы и таяли беспрестанно, но удавалось сдерживать атаки демонов. Будь на месте наёмников обычные, не приученные к бою люди, и всё закончилось бы намного быстрее.

Они миновали бурелом, когда проплывавшие в небе тучи уже начали насыщаться кровавым светом закатного солнца. Бой теперь шёл между лесными исполинами, служившими плохим препятствием на пути скалящихся хищников.

Уже не было сил для слов, команд, мыслей. Не кончающееся сражение стало образом жизни. Потеряли значение цель похода, деньги, будущее. Остались только усталость, механические взмахи оружия и вялое понимание, кто свой, а кто чужой.

Ни о каком привале не могло быть и речи. Впрочем, взбудораженные боем сердца не давали сну заступить на свою законную вахту. С наступлением темноты вокруг появилось намного больше демонов, вселившихся в людские тела. Эти люди, когда-то забредшие в лес и больше никогда не покидавшие его, преобразились в исхудалых, но сильных существ. Их широкие пасти издавали звуки безумия и нескончаемой внутренней боли. Среди них были мужчины и женщины, старики и дети. Сверкая зелёными глазами, они нападали, дико молотя когтистыми руками и натыкаясь на выставленные клинки.

За прошедшую ночь наёмники убили больше, чем за все войны, в которых им довелось участвовать.

К болоту они выходили уже не вполне людьми. Будто им довелось перешагнуть за границы того, что способен вынести человеческий разум. Это были лишённые чувств убийцы, склонные к непрестанному разрушению. В их пустых, потерянных взглядах отражалось полнейшее безразличие к собственной судьбе. Наверное, это определило то, что случилось далее.

В туманные просторы болота уводил единственный путь по кочкам и травянистым островкам, и, перекрыв этот путь, грозно встал человек с двумя мечами.

— Кан? — окликнул товарища Нил, удивлённый тем, что тот остановился.

— Бери мой рюкзак и уходи.

— Не дури, Кан! — устало крикнул Гай. — Мы без тебя не уйдём.

— Я задержу их, — безумно веря в собственную правоту, проговорил Кан. — Здесь хорошее место. — Он глядел на нерешительно переступавших немного в стороне демонов, число которых заметно поубавилось за эту ночь. — Идите! Не то они утопят вас в этой зловонной клоаке!

Первым его совету последовал Брок. Он раньше других понял, что наёмники, лишившись твёрдой опоры, уже не смогут столь проворно обороняться от преследователей. За ним нехотя поплёлся Харт. За ним, часто оборачиваясь, последовал Гай.

Нил уходил последним. Он закинул рюкзак за спину и хотел что-то сказать, но Кан его опередил.

— Иди, не мешкай.

Пристыжено опустив голову, Нил пошёл догонять остальных.

— Эй, Нил! — донёсся ему вслед голос могучего воина. Юноша обернулся и увидел на лице товарища странную улыбку. — Там мои стихи. Не потеряй.

И с этими словами Кан сам ринулся на толпу демонов. Сразу же визг, крики и шум нешуточной драки огласили болото. Нил хотел кинуться на помощь другу, но ноги сами развернулись и понесли его прочь. Вокруг заклубился знакомый туман, и звуки схватки за спиной начали быстро таять, поглощённые плотной завесой.

Дальше шли молча. Знакомый пейзаж вокруг, столь ненавистный всего два дня назад, теперь казался спокойным, мирным, лишённым ненужной суеты. Пару раз путники наблюдали уже виденных ранее болотных чудищ, медленно плывущих сквозь подёрнутую ряской воду, неся на спине нескольких впившихся в тёмную плоть огромных комаров.

Одолев половину болота и не обнаружив за собой погони, люди, наконец, устроили себе привал на одном небольшом островке посреди камышовых зарослей. Нил с трудом уселся на землю, прислонившись спиной к стволу тоненького деревца. Взгляд его остекленел. Голова казалась чугунной. Не хватало сил, чтобы осмыслить всё произошедшее. Отсутствие Кана давило ощущением непоправимого.

Молчали и остальные, истратившие слишком много сил, едва не опустошив запасы организмов. Сон всё-таки свалил их. Нил, заваливаясь на бок, не в силах удержать слипающиеся глаза, успел заметить, как на страже сел верный пёс, готовый в любой момент предупредить о приближении смертельной угрозы.

Сон был тревожным и недолгим. Видение проклятой комнаты в таверне наконец-то оставило Нила, но на этот раз он не знал, радоваться ли ему этому или нет. Ему мерещились стремительные оскаленные пасти, перекошенные, изуродованные морды бывших людей, ставших демонами. Во сне Нил куда-то шёл, снова сражался, пробивал себе дорогу, и этому не было конца. Его товарищи то появлялись рядом, то снова исчезали во мраке, облепленные извивающимися, дёргающимися телами бездушных тварей.

Ужасные бестии преследовали его во сне и наяву, так что стало даже казаться, что Нил никогда не знал иной жизни. Воспоминания о прошлом виделись теперь ненастоящими, далёкими и чужими. Будто до похода к Кратеру это был один человек, а после — совершенно другой.

Пробуждение было резким. Дёрнувшись, Нил подскочил, ошалело заозиравшись и пытаясь рукой нащупать рукоять меча. Но увидев спокойно сидящего Харта, по обыкновению проснувшегося раньше других, он тут же успокоился. Необычно было наблюдать этого задорного, неунывающего человека до бледности серьёзным. Кан был ему не просто товарищем. Он был ему другом. И добровольная жертва Кана произвела на Харта сильное впечатление.