— Будите спящих, — услышали Нил и Харт голос Брока. Здоровяк сидел на корточках у кромки чёрной воды и сосредоточенно умывал руки. Собака, подняв острые уши, вертела головой, будто пыталась отыскать нечто, известное только ей.

Нил зашевелился и начал сворачивать своё одеяло. Харт растормошил спавших товарищей, и те, сонно потягиваясь и щуря глаза, с трудом вспоминали, где они оказались.

— Вымой лицо, — бросил проводник Кану, заметив оставленные Хартом каракули. А на вопрос «зачем» просто сказал: — Чтобы не злить духов.

Ни о чём не подозревающий Кан послушался, так и не узнав о шутке разочарованного таким поворотом событий Харта. Вскоре отряд продолжил путь. Вооружившись прочными палками, они выбирали дорогу по кочкам и заросшим травой островкам, осторожно шагая над тёмной стоячей водой.

Одежда путников так до конца и не высохла после вчерашних испытаний, и каждый ощущал неприятную сырость и досадный зуд. Но приходилось терпеть. Иногда на пути попадались островки с мелкими деревцами, протянувшими длинные корни сквозь немалую глубину. Под такими деревцами устраивались короткие привалы: прыжки по кочкам тратили немало сил. Несколько раз мужчины видели каких-то странных, огромных животных. Одно из них, спина которого походила на небольшой заросший островок, с плеском ворочалось в тине в пятнадцати шагах от путников, поднимая небольшие волны. Иногда над поверхностью воды появлялся чёрный морщинистый купол, увенчанный парой огромных белых глаз, блестевших стеклянной поверхностью. Существо не проявляло враждебности, но Брок на всякий случай сказал:

— Если оно поплывёт на вас, значит, оно голодное. Тогда бегите.

К счастью, чудовище просто утоляло любопытство, впервые в своей жизни столкнувшись с человеком. Путники не решились надолго оставаться на виду у громадного обитателя болота и поспешили двинуться дальше.

Рядом с Броком, деля с ним тяготы пути, шлёпал верный пёс. Лапы его почернели от постоянного погружения в мутную жижу. С брюха капала грязная вода. От него воняло псиной, но за несколько дней наёмники привыкли к этому запаху. Пёс казался неутомимым, а в его движениях проглядывалась некая лесная дикость. У мужчин сложилось впечатление, что это животное провело большую часть жизни отнюдь не в посёлке среди людей, а именно в лесу, причём охотясь здесь и постоянно ведя борьбу за выживание. Вероятно, так это и было на самом деле.

Солнце медленно вползло в зенит, а туман и не думал рассеиваться. Отовсюду доносились приглушённые странные звуки, издаваемые то ли неведомыми тварями, то ли самим болотом. Бульканье, чваканье, клёкот, писк. Иногда даже слышалось нечто, походившее на неразборчивый шёпот, и тогда люди крепче сжимали пальцами защитные амулеты. Несколько раз Брок вдруг резко останавливался, прислушиваясь и жестом требуя переждать неведомо что.

Путники и сами пытались разобраться, что же так беспокоит проводника, но слышали лишь обычные звуки болота. Лишь изредка об их ноги разбивались пришедшие откуда-то со стороны низкие волны.

Они продолжали путь. Дважды они забредали в «тупики», окружённые водой, и приходилось возвращаться. Сапоги облепили длинные тонкие водоросли. Головы низко склонились. Спины согнулись. Идти по нетвёрдой хлюпающей жиже оказалось очень непросто, но всё-таки ранним вечером люди стали замечать, что островков и кочек становится больше, вокруг появляются высокие деревца. Туман заметно ослабел, и стало понятно, что болото кончается.

Граница леса была встречена людьми с неподдельной радостью. Здесь снова можно было слышать отсутствовавший над болотом ветер. На широкой поляне между болотом и лесом было решено сделать большой привал. Устали все, даже казавшиеся неутомимыми проводник с собакой. Сил развести огонь не осталось ни у кого. Так и повалились на землю, тяжело дыша и закрыв глаза, позабыв о всякой осторожности.

Вопреки ожиданиям, путешествие через болото оказалась не столь опасным, как можно было ожидать. Наверное, поэтому люди утратили бдительность и не сразу поняли, что вокруг происходит нечто неправильное.

Болото начало смолкать. Медленно гасли звуки, исчезали потусторонние голоса, затихал ветер. Мир как будто затаился, пережидая опасность.

Первым всполошился пёс, испуганно вскочив и попытавшись залаять. Но люди услышали лишь слабые отголоски его голоса. Немедленно поднялся Брок. Попробовал крикнуть, но не услышал самого себя. Топнул ногой по земле, пытаясь создать шум. Но тщетно.

Повскакивали и остальные. Не понимая, что происходит, они попробовали обменяться словами, но ставшая осязаемой тишина подавила их жалкие попытки. Словно ваты в уши набили. Взгляды четвёрки немедленно обратились на опытного проводника. А тот, не теряя времени, достал из своей сумки небольшой кожаный свёрток. Развернул, продемонстрировав содержимое спутникам.

Те с удивлением воззрились на небольшую, но толстую книгу в кожаном переплёте с медной застёжкой. На обложке значилось: Паулюс Вульфсон, «История о последней слезе». Увидеть в руках лесного дикаря драматический шедевр известнейшего в королевстве автора было чем-то немыслимым, и наёмники смотрели на Брока, не скрывая потрясения.

Однако оказалось, что проводник вовсе не собирался читать книгу. Открыв её посередине, он взялся широкими пальцами за страничку и стал очень медленно отрывать длинный лоскут. Затем ещё один и ещё. И люди с удивлением поняли, что слышат звук рвущейся бумаги. Гай немедленно отобрал книгу у Брока, вырвал несколько страниц и раздал своим людям. Те поняли его без слов. И вскоре уже все пятеро усердно уничтожали прекрасный труд столичного автора, бросая за землю тонкие бумажные лоскутки. Поляна наполнилась неожиданно громкими, словно усиленными, звуками рвущейся бумаги, и эти звуки, казалось, заставляли отступать нахлынувшую живую тишину.

— Вроде получается! — негромко, но вполне отчётливо крикнул Кан и, услышав свой голос, радостно улыбнулся. Ему, конечно, было бесконечно жаль книгу любимого писателя, и участие в столь оголтелом надругательстве над литературой казалось ему несмываемым позором, но чего не сделаешь ради спасения собственной жизни.

— Эй, Брок! — крикнул Харт. — Объясни, что происходит? И что мы делаем?

— Создаём разрушение, — как всегда туманно объяснил здоровяк. — Демон тишины выдаёт себя при приближении. Замирает ветер. Замолкают птицы и насекомые. Демон похищает звук. Затем мысли. Затем останавливает сердце. Но разрушение, даже маленькое, пугает его.

— Значит, это разрушение? — ухмыльнувшись, сказал Гай, рассматривая разорванные клочки бумаги у себя в руках. — Никогда бы не подумал. Мерзкий звук, а ведь спасает…

Тишина окончательно схлынула, и тот, кого проводник назвал демоном тишины, убрался восвояси. Ему явно не понравилось связываться с людьми. Это была маленькая, но всё же победа человеческого разума над силами потустороннего мира.

Заночевать решили прямо тут. Разорванные странички пригодились для разжигания костра, и вскоре путники смогли насладиться теплом. До цели оставалось сделать последний бросок.

Нилу снова привиделся тот же сон. Однако теперь существо, заглядывавшее в прошлый раз в окно, яростно колотило в запертую дверь, и юноша боялся даже представить, что будет, когда оно ворвётся внутрь. Демон рычал, издавал леденящие душу крики, царапал когтями прочные дубовые доски. Дверь тряслась и дрожала, но пока держалась. Неутомимая тварь, казалось, готова бесконечно штурмовать комнату, пока не окажется вблизи от своей жертвы. Несколько раз демон показывался в окне, тянул к парализованному человеку огромную когтистую лапу, но не мог дотянуться. Его злость волнами расходилась по пространству, отчего мир терял строгие очертания. Нил чувствовал, как у него на голове шевелятся волосы.

Он проснулся в холодном поту, измученный и совсем не отдохнувший. Ему чудилось, что кошмар укоренился где-то внутри головы, и он обязательно вернётся, стоит только снова погрузиться в сон. Будто некий паразит избрал для себя убежищем беззащитный разум человека.