Она откинула капюшон. Смотрела на меня. В лунном свете увидел, что ее глаза полны слез.
— Этот граф, командир гарнизона, сказал мне, что с вами все в порядке. Что вы ни в чем не нуждаетесь. Итайе к утру стало хуже. Даже их маг ничего не мог сделать. Когда пришла карета. Граф сказал, что бы мы ехали в столицу, как можно быстрее. Что тебе уже сообщили. А самого тебя и Эмиля с Анри отправят позже. Я не расслышала, что ты кричал. Очень переживала за Итайю. Подумала, что ты наоборот торопишь нас. Если бы я знала правду, я бы не за что не уехала тогда. А раздражение было, но на принца. Не успели мы прибыть в королевскую резиденцию, как он тут же появился и постоянно крутился возле меня. Не отставал ни на шаг. Если бы мог, наверное присутствовал при моем переодевании. Мне было тошно от его бахвальства, заносчивости, откровенной глупости и надоедливых комплиментов. Если бы я не знала, что Эвиан и Симрахг дети одних родителей, не за чтобы не поверила, что они родные братья. Но я не могла его грубо оборвать. Я не дома. А в гостях у его родителей. Мне приходилось терпеть. И совсем мне стало плохо, когда ты посоветовал ему подарить мне колечко и рассказать какое-нибудь стихотворение. Он ведь так и попытался сделать.
Лис, а ведь ты полный идиот! И почему там, на заставе, когда она приехала в карете. Ты не поговорил с ней? Что в тебе взыграло?
— Прости меня Саша. Я не знаю, что на меня нашло. В таких случаях, почему-то начинаешь думать о самом худшем.
Александра пододвинулась ко мне. Протянула руку и начала гладить по щеке. Запах ее волос, ее тела усилился. Сердце начало стучать все быстрее. Почувствовал, как кровь стала приливать к голове. В груди стало зарождаться сладостное чувство.
— Саша, тебе нужно уйти. Пожалуйста.
— Зачем? — Еще ближе придвинулась.
— Ты же знаешь, что с нами происходит, когда мы слишком близко друг к другу. В лесу нам помешал демон, тем более в самом начале, когда мы еще не потеряли контроль. В саду у ундин, контроль потеряли, но нас успели разнять, иначе мы бы натворили дел. Здесь нас никто не сможет остановить. Я прошу тебя, Саша.
— Я знаю, что происходит. И мне надоело, что ты делишь постель с другими женщинами. Я не хочу больше, тебя ни с кем делить. Я сама хочу исправлять твою физиологию, как ты сказал.
Отстранилась. Скинула плащ. На ней была только рубашка выше колен и все! Обняла за шею. Прижалась своей щекой к моей.
— Любимый, — жарко прошептала мне в ухо, — только не отталкивай меня.
Стала целовать щеки, глаза, нос. Добралась до губ. Накрыла их своими. Стала требовать губами ответа. Прижалась ко мне. Куртку, я снял еще когда только устроился на сеновале. Через майку почувствовал ее грудь, соски. Жар ее тела. Биение ее сердца. Мое сердце уже разогналось. В голове стоял гул. Тепло моего тела слилось со сладостной истомой. Руки сами обхватили ее. Левая за талию, правая прилипла к ее левому бедру и нырнула под рубашку, задирая ее. На ней и в самом деле, больше никакой одежды не было. Даже нижнего белья. Неожиданно оторвалась от моих губ. Глаза ее были безумны. Неужели и у меня такие? — Мелькнула мысль и пропала. Она стала стаскивать с меня майку. Стащили вместе. Так же в сторону полетела ее рубашка. Заметил краем сознания — хорошо не порвали! Ринулись друг к другу. Прижались телами. Она застонала. Стоя на коленях, сжала меня ими с боков. Но на мне были еще штаны. Всхлипнула. Отстранилась. Попыталась расстегнуть ремень, не получалась. Чуть не плакала. Расстегнул сам. Снял, отбросив вместе с ботинками. Два потока, ее и мой опять схлестнулись и, заворачиваясь, стали образовывать воронку, переходящую в спираль. Будто смотрел со стороны, как нас с ней потащило в нее, все быстрее и быстрее. Увидел трех лисов. Рыжий, осуждающе качал головой. Но на этот раз молчал. Черный, просто улыбнулся: — зато тряпья нет. Ты ее не обижай только.
Белый высунув красный язык, ухмылялся. С языка капала слюна. Потом тявкнул: — Давай, сопляк! Докажи, что ты настоящий мужчина. А не маменькин сынок!
Даже не понял, как сам оказался без нижнего белья. Обхватил ее обеими руками, стал прижимать к себе. Она, в ответ, обхватив меня, поверх моих рук, вцепилась ноготками мне в спину. Но боли не чувствовал. Ее стоны, сменялись всхлипами. Как будто плакала. Наши уста сошлись вместе. Заелозила задом сидя на мне. «Помоги ей» — пришла мысль со стороны. Помог.
Нас тащило в раскручивающуюся спираль порознь, но в какой-то момент мы сошлись и стали единым целым. Со стороны, это выглядело, как будто светлячок зажегся. Понял, я уже в ней. В голове усилился гул, тук-тук, тук-тук. Словно билось огромное сердце. И я увидел его. Сверкая миллионами огоньков, бликов и сполохов, которые бежали по его многочисленным граням, оно было невероятно прекрасным. Потоки энергии кружились вокруг него, устремляясь в разные стороны. Рядом с ним, молодая девушка, неуловимо напоминающая Александру с такими же золотыми волосами, по которым, в сполохах огромного сердца, прокатывались волны алого как заря, отдавалась молодому мужчине с большим шрамом на груди.
Опять три лиса. Рыжий просто опустил голову. Черный печально улыбался. Белый довольно скалился: — Молодец недоносок. Ты оправдал наши надежды. ДЕВСТВЕННАЯ КРОВЬ ЭЛИНИНГОВ, сопляк! Так что, получает кронпринц? Так еще и не понял? Доступ к Сердцу Мира. Только ты один, теперь его имеешь! Засранец! Готовься, скоро выхватишь, по самые не балуй! Платить нужно за все.
— Он справиться. — Рыжий.
— Должен. — Черный.
— А куда это чучело денется с подводной лодки. Или справиться или будет нюхать корни ромашек, прикопанный в зеленке. — Это белый.
Тут же увидел в его лапах айфон: — Слышь, балбес. Классное порно! Я тут заснял, ты же не против? В сеть выложу, уверен, кучу лайков получу! — Вывалил, опять в улыбке, свой красный язык.
Светлячок летел к центру спирали. Около которой, роились тысячи, десятки тысяч, а может и сотни тысяч таких светлячков. Вот они рванулись к нам. Окружили нас. И мы почувствовали любовь, нежность, теплоту. Я вдруг понял, это все поколения предков Александры. «Мама, Папа!» — Услышал, как закричала она. Один из светлячков подлетел особо близко. «Здравствуйте дети. Теперь вы с нами, неразрывно. Навсегда»!
Картинка пропала. Вернулась реальность. Александра билась у меня в руках, кричала, запрокинув голову. Наклонил ее к себе, закрыл ее губы своими. Ее продолжала била крупная дрожь. Меня тоже. Оторвался от губ. Целовал лицо, глаза из которых по щекам бежали слезы. Гладил ее, прижимая ласково к себе. Постепенно, стала успокаиваться. Не разжимая рук, уткнулась мне в плечо. Вздрагивала всхлипывая. Гладил ее по волосам.
— Я очень тебя люблю, Саша. — Она только крепче сжала объятия. Сколько так сидели, не знаю. Почувствовал, как она стала расслабляться. Осторожно положил ее на разосланный плащ. Лег рядом. Объятий своих она не разжимала. Прижалась, закинула на меня левую ногу. Молчала. Я гладил ее по голове, по спине.
— Спи, солнце мое. — Рукой нащупал ее плащ. Укрыл им нас обоих. Потом долго лежал, вслушиваясь в ее дыхание. Уснула. Закрыл глаза…
Александра завозилась, мой сон как ветром сдуло. Наступали предрассветные сумерки. Открыла глаза. Печально улыбнулся ей. Изогнула брови в немом вопросе.
— Как спалось Саша?
— Хорошо. Почему ты так грусно улыбаешься?
— Что мы с тобой, милая, натворили?
Положила голову мне на грудь. Стала гладить ее ладошкой.
— А что мы такого натворили? Я стала женщиной, а ты моим мужчиной. Разве не так?
— Так-то, оно так. Вот только, к каким последствиям это приведет?
Пожала плечами. Погладил ее по голове, поцеловал в макушку.
— Не так, у тебя это должно было произойти.
— А как? Расскажи.
— Белое платье невесты. Фата или венок. И ты стоишь у алтаря вместе со своим избранником. На вопрос, является ли твое желание стать его женой, добровольным и искренним, отвечаешь «ДА». Потом ваш поцелуй уже супругов и он одевает тебе на палец обручальное кольцо. А ты ему.
