Он согласился. Пока я светила в сторону пакета, Тим, цепляясь за ветки, стал спускаться к воде.

— Не утони там. Может затянуть.

— Уже затягивает, — ответил Тим. — Я ботинок утопил.

— Что там? — спросила я, когда он подобрался к пакету.

— Мусор. Но я его вижу. Вон там, в куче веревок. Левее от пакета.

Я с трудом разглядела собаку, которая запуталась в веревках на середине канаве.

— Как ее будем доставать?

— Марусь, тебе придется сюда спуститься, — снимая водолазку, сказал Тим. — Будешь меня страховать. Держись за ветку. Если начну тонуть, то вытащишь.

— У меня не получится. Давай кого-нибудь на помощь позовем?

— Вытащишь. Я легкий, — сказал Тим. — Телефон убери и держи.

Страх. Я боялась, что его затянет. Дождь. Ночь. Свет фонарей сюда не доходил. Я слышала ругань Тима, которую он прерывал на ласковые слова для собаки. Это были довольно томительные минуты ожидания.

— Все. Я его поймал. Только меня затягивает.

— Давай быстрее сюда.

— Стараюсь. Вот так. А водичка неплохая. Бодрит.

— Тим, давай быстрее!

— Я тороплюсь, — ответил Тим. — Держи. Закутай его в водолазку. Замерз, бедолага. Весь дрожит.

— Ты сам замерз.

— До дома дойду. Блин, я кеды утопил.

В голове мелькнула мысль, что куртку я испорчу, но эта мысль постыдно сбежала. Собака была маленькой. Похоже, щенок. Напуганный, замерзший щенок, который жался ко мне, не думая убегать. Меня как-то выключило. Он же напоминал глупого ребенка, который попал в неприятности. И уже дождь перестал раздражать.

— Давай руку.

— Я сама выберусь.

— В воду упадешь.

Одной рукой я держала щенка, другую все же дала Тиму, который легко поднялся на дорогу. Я же постоянно скользила и месила ногами грязь. К удивлению, у Тима была довольно крепкая рука. Он меня прям вытащил наверх. Схватил куртку и поднял мою сумку, которые я оставила на обочине.

— Пойдем греться.

— Как он там оказался?

— Без понятия. Но назад явно возвращаться не хочет, — ответил Тим. — Сейчас его отмоем. Накормим. Все будет нормально.

— Главное, чтоб не заболел.

— Он боец, — уверенно сказал Тим, открывая калитку. После этого достал из кармана куртки ключи, чтоб открыть входную дверь.

Дом был обычным. Внутри он был таким же неказистым, как и снаружи. Сени, кухня и одна большая комната. Посреди дома русская печка. Тим сразу везде включил свет. Налил воды в электрический чайник.

— Я сейчас таз принесу. Поможешь его отмыть, пока я печку растоплю?

— Конечно.

Пес был рыжим, лохматым, с колтунами в шерсти, которые можно было только вырезать. Он молча терпел, пока я его мыла и вырезала репейник. На задней лапе обнаружилась рана. Пес только тогда рыкнул, когда я ему мазала рану зеленкой.

— Через тридцать минут вода в бане нагреется, — сказал Тим, вернувшись из бани.

— Хорошо.

— Ты макароны с котлетой будешь?

— Не ем мучное. И не буду я ужинать.

— Чего ешь? Есть еще замороженные овощи. Кость для супа. Кстати, как думаешь, ему можно кость дать?

— Он маленький для костей.

— Тогда кашу сварю. Есть гречка. Туда котлету закину. А ты гречку ешь?

— Ем.

— Овощи, гречка, котлета. Будешь?

— Тим, я сейчас с псом закончу… — Я чихнула. Пес полез ко мне целоваться.

— Решено, — ответил Тим. — Пригляди за котлетами, а я пойду воду проверю.

Когда я закончила с псом, то Тим растопил печку в доме. Пока печка еще не раскачигарилась, он включил обогреватель. Пес довольно быстро перебрался к печке, а я как-то незаметно перешла к плите, чтоб вначале помешать овощи, потом перевернуть котлеты. Электрическая плитка. Небольшой стол и три табуретки. Навесные шкафчики. Холодильник. На окнах отсутствие занавесок. В комнате раскладной диван, односпальная кровать, старый шкаф еще советских времен и тумба под телевизор. В углу новый компьютерный стол и сам компьютер. Обои видали лучшие времена, пол требовал покраски. Видно было, что домом давно никто не занимался, но в нем сохранилось какое-то очарование. Я бы сказала сказочный дух. Или это было что-то из детства. Когда во время чтения сказок невольно представлялась избушка, рядом с которой играл Ванечка, прежде чем его унесли гуси-лебеди. Или дом, в котором, жила Иванушка, братец которой в козленочка превратился.

Но до сказочного домика, этому дому еще требовался большой ремонт. С другой стороны, Тим его хотел потом продать. А новым покупателям скорее понадобится земля, чем стены, чтоб построить какой-нибудь коттедж в европейском стиле.

От печки шло тепло. Огонь кусал дрова, от чего те трещали и мурлыкали. Нет, мурлыкать должна кошка, которой тут не хватало. Зато теперь тут лежал пес, который гонял блох. Увидев, что я застала его за этим занятием, он посмотрел на меня большими преданными глазами, завилял хвостом. Быстро вскочил на лапы и подошел ко мне. Повел носом, облизнулся.

— Похоже, сегодняшнее приключение на нем никак не сказалось, — заметил Тим, вытирая голову полотенцем.

— Он молодой. Как и все дети, быстро переключается.

— На еду, — заметил Тим, доставая из сковороды одну недожаренную котлету. Разломил ее вилкой на несколько частей. От котлеты струйкой начал подниматься пар. — Сейчас слюной подавится.

Пес довольно гавкнул. Завилял хвостом. При этом облизывался и не сводил глаз с котлеты.

— Как думаешь, он ее жевать будет?

— Проглотит и вкуса не почувствует, — ответила я.

— И я так думаю, — сказал Тим, отдавая подстывшую котлету псу. Он пару раз сомкнул пасть и поспешно сглонул котлету. И вот опять начал вилять хвостом. Язык вывалился из пасти, показывая, что там теперь пусто. — Не, брат, теперь жди, когда каша сварится А то мы тебе все котлеты отдадим, а сами, что будем есть?

— Я смотрю, что вы поладили, — сказала я, наблюдая, как пес послушно сел гипнотизировать сковороду.

— Так знает, что в любой момент может оказаться на улице. Там же погода совсем не располагает к прогулкам.

— Ты это понял⁈ Удивлена.

— Каждый может ошибаться. Но если бы мы с тобой не пошли в парк, то не нашли бы наглую морду, которая тихо перебирается ближе к столу.

Пес, делая вид, что он не шевелится, медленно двигался в сторону стола. Делая шаг и тут же садясь на место. При этом с совсем невозмутимым выражением морды, как будто ничего не происходит. Я усмехнулась.

— Хитрый.

— Ага. Этим мне он и нравится, — сказал Тим. — Я баню не стал растапливать сильно. Так, воду подогрел.

— Нет, — ответила я. — У тебя есть хорошая компания. А мне надо домой.

— Чего ты боишься, Маш?

— Ничего я не боюсь. Хочу домой, потому что устала.

— И там не страшно.

— Тим, ну это ненормально. Чего мне тут делать? Я тебя знать не знаю. Не понимаю. Ты упрямый, как баран. Но при этом цель твоего упрямства от меня ускользает. Я на тебя смотрю, и кроме, как грязного интереса или выгоды от общения со мной, я не вижу.

— Ты права, — на его губах появилась слащавая улыбка. В глазах мелькнуло что-то опасное. Порочное. Он на миг перестал прятать мысли. Меня словно грязью окатило. Захотелось закрыться от него. Спрятаться. Тут он верно заметил. Я хотела спрятаться. Сделала шаг назад. — Чего? Испугалась?

— У тебя взгляд, как у пса, который увидел котлету.

— Забавно, — ответил Тим, подходя ко мне и кладя руки на плечи. Ногой подтянул табурет, заодно давя мне на плечи. Я попыталась отодвинуть его руки, но он сильно надавил.

— Больно.

— А ты не сопротивляйся, — сказал Тим. — Сядь. Мне неудобно.

— Чего неудобно? — ноги подогнулись сами по себе. — Ты меня пугаешь.

— Да тебя все испугает, — невозмутимо ответил Тим. Уперся лбом в мой лоб. — Ты упрямая, а я упрямее. Там холодно. Идет дождь. Ты замерзла и устала. Тебе одиноко и совсем не хочется возвращаться домой. Поэтому ты останешься у меня.

— Нет.

— Останешься, — мягко сказал он. — Если я тебя сейчас отпущу, то потеряю. Ты напридумываешь лишнего.