— Ладно, хватит, нам надо работать.

Он боялся, что поверхностный хороший настрой Робин скоро даст трещину. Под глазами у нее залегли фиолетовые тени, а улыбка становилась все более натянутой.

— Я знаю, что мы пока не видели никаких доказательств, — сказал Страйк, — но я хочу, чтобы за всеми, кто, как мне кажется, следит за офисом, постоянно наблюдали, и, если сможете, сделайте фотографии. У меня такое чувство, что ВГЦ будет начеку.

— Что-нибудь слышно о нашем посетителе с оружием? — спросил Барклай.

— Нет, — сказал Страйк, — но полиция получила видеозапись. Если дверь на улицу охраняется, то им будет очень трудно вернуться внутрь, кем бы они ни были.

— Что им было нужно? — спросила Мидж.

— Дело ВГЦ, — предложил Барклай.

— Возможно, — сказал Страйк. — В любом случае: у меня хорошие новости. Сегодня утром я получил известие из полиции: обоим Фрэнкам будут предъявлены обвинения в преследовании и попытке похищения.

Остальные зааплодировали, Робин присоединилась с небольшим опозданием, стараясь выглядеть такой же веселой, как и остальные.

— Отлично, — сказал Барклай.

— Лучше бы на этот раз они получили чертов тюремный срок, — яростно сказала Мидж. — И не выкручивались, потому что, — она издала высокопарный писк, — “я не смогу увидеться со своим социальным работником!”

Барклай и Страйк рассмеялись. Робин выдавила улыбку.

— Я думаю, что на этот раз они точно пойдут на дно, — сказал Страйк. — В камере, где они собирались ее держать, были кое-какие неприятные вещи.

Барклай начал было говорить: “Например, что?”, но Страйк, обеспокоенный тем, что его партнерша может услышать о секс-игрушках и кляпах, сказал:

— Двигаемся дальше: Обновление по Той Бою. Клиент сказал мне вчера, что хочет, чтобы мы сосредоточились на биографии парня.

— Мы просмотрели, — разочарованно сказала Мидж. — Он чист!

— Что ж, нам платят за то, чтобы мы снова искали и находили грязь, — сказал Страйк, — так что пора начинать доить семью, друзей и соседей. Вы двое, — обратился он к Барклаю и Миджу, — соберитесь и придумайте несколько подходящих вариантов, посоветуйтесь со мной или Робин, и мы составим соответствующий график.

Страйк вычеркнул Той Боя из списка, лежащего перед ним, и перешел к следующему пункту.

— Новая клиентка: ее муж вчера вечером, после наступления темноты, поехал в Хэмпстед Хит.

— Полагаю, что он был там не для того, чтобы любоваться видами, — сказала Мидж.

Поскольку Хэмпстед-Хит был известным местом для гей-круизов, Страйк был склонен согласиться.

— Он там никого не встретил. Возможно, ему страшно стало: вблизи того места, где он остановился, бродила группа подростков. Он пробыл всего десять минут, но если это его игра, я сомневаюсь, что ему удастся долго скрывать от жены то, что она хочет узнать.

— Хорошо, — сказала Пат, — потому что сегодня утром мне звонил тот крикетист и спрашивал, когда мы до него доберемся.

— Пусть идет к МакКейбсу, — равнодушно сказал Страйк. — Он сволочь. В любом случае, пока мы не найдем замену Литтлджону, у нас не хватает людей.

Он вычеркнул “Хэмпстед” из списка.

— Что приводит нас к компании Паттерсон Инк.

— Или, как они теперь известны, “Рояли чертэд Инк”, — сказал Барклай. — Паттерсону предъявлено обвинение, вы видели?

— Да, — сказал Страйк. — Оказывается, если вы собираетесь незаконно подслушивать в офисе, лучше не делать этого с ведущим барристером. Надеюсь, Паттерсону понравится тюремная еда. Как бы то ни было, сейчас я получил три заявления о приеме на работу от людей, пытающихся покинуть тонущий корабль Паттерсона. Я узнаю у Шаха, стоит ли с кем-то из них проводить собеседование. Я с удовольствием откажусь от удовольствия работать с Наваби, учитывая, насколько она дерьмово ведет наблюдение. Однако ее предложение о работе заключалось в том, что она будет идеальным человеком для проникновения в клинику Чжоу.

— Какого хрена она знает, что мы пытаемся туда попасть? — спросил Барклай.

— Потому что она сама была там, когда Паттерсон Инк еще занимались делом ВГЦ, и это объясняет настойчивость Литтлджона, который говорил, что у него есть еще что-то для меня — предположительно, она рассказала ему о том, что видела там.

— Теперь ты ничего не добьешься от Литтлджона, — сказала Мидж.

— Я знаю, — сказал Страйк, вычеркивая “Паттерсона” из списка, — но это заставляет меня еще сильнее, чем раньше, желать, чтобы в эту чертову клинику попала женщина — это должна быть женщина, Наваби сказала, что там девяносто процентов женщин. Я просто не думаю, что ты подходишь под этот профиль, Мидж, — добавил Страйк, когда субподрядчица открыла рот, — нам нужен кто-то…

— Я не собиралась предлагать себя, — сказала Мидж, — я хотела сказать, что у нас есть идеальный человек.

— Робин не может этого сделать, она…

— Я знаю это, Страйк, я не дура. Таша.

— Таша, — повторил Страйк.

— Таша. Она такая, да? Актриса, у нее есть немного денег. Ее пьеса тоже закончена. Она сделает это для нас, без проблем. Она очень благодарна за…

— Все еще общаешься с ней, да? — спросил Страйк.

Барклай и Робин потянулись за кофе и выпили его совершенно синхронно.

— Да, — сказала Мидж. — Она больше не клиент. Не проблема, не так ли?

Страйк поймал взгляд Пат.

— Нет, — сказал он. — Не проблема.

Глава 102

Обратитесь к оракулу еще раз

Обладаете ли Вы возвышенностью, постоянством и настойчивостью;

Тогда нет никакой вины.

И-Цзин или Книга Перемен

Встреча завершилась. Пат вернулась в офис с Барклаем, которому нужно было оформить квитанции, а Мидж ушла, чтобы узнать у Таши Майо, готова ли она провести неделю в эксклюзивной клинике доктора Энди Чжоу, расходы на которую оплачивает агентство.

— Хочешь кофе? — Страйк спросил Робин.

— Давай, — сказала Робин, хотя она только что выпила два.

Они вместе отправились на Фрит-стрит и в бар “Италия”, который находился через дорогу от джаз-клуба Ронни Скотта и который Страйк предпочитал “Старбаксу”. Пока он покупал им напитки, Робин сидела за одним из круглых металлических столиков, наблюдая за прохожими и мечтая стать кем-нибудь из них.

— Ты в порядке? — спросил Страйк, поставив напитки на стол и усевшись. Он прекрасно знал ответ, но не мог придумать ничего другого. Робин сделала глоток капучино, прежде чем сказать,

— Я все время думаю о ее дочерях.

— Да, — сказал Страйк. — Я знаю.

Оба посмотрели, как проезжают машины, и только потом Страйк сказал:

— Смотри…

— Не говорите мне, что мы этого не сделали.

— Ну, я тебе это скажу, потому что мы этого не делали.

— Страйк…

— Она сделала это. Она решила сделать это.

— Да — из-за нас.

— Мы задавали вопросы. Это и есть работа.

— Именно так и сказал Райан. Это работа.

— Ну, он не ошибается, — сказал Страйк. — Хорошо ли мне от того, что произошло? Нет. Но мы не накидывали веревку ей на шею. Она сама это сделала.

У Робин, которая в последние два дня часто плакала, когда не была на работе, не осталось слез. Страшный груз вины, который она носила в себе с тех пор, как Страйк сообщил ей, что мать двоих детей была найдена повешенной в семейном гараже, не ослабевал от его слов. Она все время представляла себе картинку, приклеенную к холодильнику Кэрри Кертис Вудс: две фигурки в платьях принцесс, держащиеся за руки: Я и мама.

— Мы пришли опросить ее, — сказал Страйк, — потому что семилетний ребенок, находившийся под ее опекой, исчез с лица земли. Как ты думаешь, могла ли Кэрри уйти от ответа на этот вопрос и никогда больше не отвечать на вопросы?

— Она уже ответила на вопросы полиции и следствия. Все закончилось, все было позади, у нее была счастливая жизнь и семья, а мы снова разгребаем все это… У меня такое чувство, что они сделали меня одной из них, — тихо добавила Робин.