Старлинг тогда исполняла функции технического агента и только что вернулась из Нью-Йорка, где меняла радиоприемник в лимузине, принадлежавшем миссии Ирака при ООН. Новый приемник был в точности такой же, как и прежний, исключая тот факт, что он транслировал все разговоры, которые велись в лимузине, прямо на висевший над головой спутник Департамента обороны. Выполнение этого задания вымотало ее, и она еще не успела толком прийти в себя.

На какое-то мгновение у нее мелькнула идиотская мысль, что Крендлер звонит, чтобы сказать, как отлично она справилась с заданием.

Она хорошо помнила, как в окно колотил дождь и голос Крендлера в телефонной трубке – он слегка запинался, а по характерному шуму было понятно, что говорит он из бара.

Он спросил, не хочет ли она встретиться. Он сказал, что мог бы через полчаса подъехать за ней. Он был женат.

– Думаю, что нет, мистер Крендлер, – ответила она и нажала на кнопку записи автоответчика, после чего тот издал полагающийся «бип» и телефон отключился.

Теперь, годы спустя, оказавшись наконец в кабинете, куда всегда хотела попасть, Старлинг карандашом написала свою фамилию на обрывке бумаги и приклеила ее скотчем к двери. Но потом сорвала бумажку и выбросила в корзину – все это теперь вовсе не казалось забавным.

В подносе для входящих бумаг лежал один конверт. В нем оказался вопросник из редакции «Книги рекордов Гиннесса», которая намеревалась включить ее в свое издание как застрелившую больше преступников, чем какая-либо другая женщина – сотрудник органов правопорядка за всю историю Соединенных Штатов. Термин «преступники», как пояснял редактор, используется условно, поскольку покойные имели множество судимостей за преступления, а на троих были выданы ордеры на арест. Вопросник полетел в корзину вслед за бумажкой с ее фамилией.

Она уже второй час колотила по клавиатуре компьютера, сдувая с лица пряди волос, когда в дверь постучали и к ней заглянул Крофорд.

– Звонил Брайан из лаборатории, Старлинг. Рентгеновский снимок, что получил Мэйсон, и тот, что вы добыли у Барни, совпадают. Это рука Лектера. Они сейчас переводят оба изображения в цифровой формат, чтобы еще раз сравнить их, но он говорит, что никаких сомнений. Потом введем эту информацию в защищенный файл Лектера в нашей базе данных.

– А как насчет Мэйсона Верже?

– Мы сообщим ему правду, – сказал Крофорд. – Мы-то с вами знаем, Старлинг, что сам он информацией делиться не будет, если только не получит такие данные, с которыми ему самому не справиться. Но если мы попытаемся прямо сейчас перехватить ниточку, что ведет в Бразилию, она просто исчезнет.

– Вы мне велели не заниматься этим, я и не занимаюсь.

– Но чем-то вы тут все же занимались?

– Рентгеновский снимок доставила Мэйсону служба «Ди-эйч-эл»[53]. По штрихкоду и наклейке они установили пункт отправки пакета. Это был отель «Ибарра» в Рио-де-Жанейро. – Старлинг подняла руку, не давая ему возможности прервать ее. – Это все я сделала, пользуясь только нью-йоркскими источниками информации. Никаких запросов в Бразилию я не посылала.

И еще одно – Мэйсон ведет все свои телефонные переговоры – а их немало – через букмекерское бюро в Лас-Вегасе, где регистрируют ставки спортивного тотализатора. Можете себе представить, сколько у них входящих звонков.

– Мне не следует спрашивать, как вы об этом узнали?

– Исключительно законными путями, – сообщила Старлинг. – Ну, по большей части законными – следов у него дома не осталось. У меня ведь есть коды, которые надо искать в его телефонных счетах, вот и все. У всех технических агентов есть эти коды. Предположим, мы заявим, что он препятствует ведению расследования. Сколько времени нам понадобится, чтобы выпросить ордер на подслушивание и отслеживание его переговоров – при его-то влиянии? И что вы ему можете сделать, даже если в чем-то его уличите? А он пользуется услугами букмекерского бюро.

– Понятно, – сказал Крофорд. – Комиссия по игорному бизнесу штата Невада может либо поставить его телефон на прослушку, либо просмотреть все регистрационные книги этого бюро, чтобы найти то, что нам нужно, то есть куда именно он звонит.

Она кивнула:

– Самого Мэйсона я оставила в покое, как вы велели.

– Да, я вижу, – ответил Крофорд. – Можете передать Мэйсону, что мы ожидаем содействия со стороны Интерпола и посольства. Скажите ему, что нам надо послать в Бразилию наших людей и начать подготовку запроса об экстрадиции Лектера. Он, видимо, и в Южной Америке совершал преступления, так что нам лучше добиться его выдачи до того, как полиция Рио начнет изучать свои нераскрытые дела, проходящие по категории «каннибализм». Конечно, если он вообще в Южной Америке. Старлинг, вас не тошнит, когда вы беседуете с Мэйсоном?

– Приходится держать себя в руках. Вы меня этому научили, когда мы осматривали тот «топляк» в Западной Виргинии. Господи, что я говорю! Топляк! Это же был человек, ее звали Кимберли Эмберг! Да, конечно, меня тошнит от Мэйсона. В последнее время меня что-то от многого стало тошнить, Джек.

Старлинг была настолько поражена собственными словами, что замолкла. Никогда раньше она не обращалась к начальнику отдела Джеку Крофорду просто по имени, она вовсе и не собиралась называть его «Джек», и это потрясло ее. Некоторое время она изучала его лицо, лицо, по которому, как всегда, трудно было что-либо прочесть.

Он кивнул и улыбнулся, криво и грустно.

– Меня тоже, Старлинг. Хотите пару таблеток пентабисмола[54] – пожевать перед беседой с Мэйсоном?

Мэйсон Верже не соизволил сам поговорить со Старлинг по телефону. Его секретарь поблагодарил ее за информацию и сказал, что перезвонит позже. Мэйсон ей так и не позвонил. Для Мэйсона, который в списке приоритетных адресов для сообщения о соответствии двух рентгенограмм стоял намного выше Старлинг, эта информация новостью уже не была.

Мэйсон уже знал – гораздо раньше, чем об этом сообщили Старлинг, – что на рентгеновском снимке действительно рука доктора Лектера, потому что у Мэйсона в Департаменте юстиции были источники гораздо оперативнее, чем у нее.

Мэйсон получил по электронной почте сообщение, подписанное псевдонимом «Токен 287». Это второй сетевой псевдоним помощника члена палаты представителей США Партона Велмора по Юридическому комитету палаты. Офис Велмора, в свою очередь, получил сообщение, подписанное «Кассий 199», – это был второй сетевой псевдоним самого Пола Крендлера из Департамента юстиции.

Мэйсон пребывал в сильном возбуждении. Он не считал, что доктор Лектер находится в Бразилии, а рентгеновский снимок свидетельствовал, что у доктора теперь на левой руке обычное количество пальцев. Эта информация накладывалась на новую ниточку из Европы, которая могла помочь выяснить нынешнее местопребывание доктора. Мэйсон был уверен, что последнее сообщение пришло из органов правопорядка Италии, и это был самый значительный след Лектера, на который он сумел напасть за последние годы.

Мэйсон и не собирался делиться этой информацией с ФБР. В результате семи лет неустанных трудов, получения доступа к закрытым федеральным файлам в Сети, широкомасштабной рекламы и значительных расходов он теперь опережал ФБР в поисках Лектера. И делился с Бюро информацией только тогда, когда ему было необходимо использовать их технические возможности.

Чтобы поддерживать видимость своей заинтересованности, он велел своему секретарю в любом случае продолжать теребить Старлинг на предмет сообщений о новых данных. Специальное напоминание, записанное в компьютерной программе, заставляло секретаря звонить ей по крайней мере по три раза в день.

Мэйсон немедленно перевел пять тысяч долларов своему информатору в Бразилии, чтобы получить дополнительные сведения касательно происхождения рентгеновского снимка. Размеры специального резервного фонда, который он перевел в Швейцарию, были гораздо больше, и он был готов перевести еще, когда получит в свое распоряжение окончательно подтвержденные данные.