Вердикт

Вердикт

Утром я проснулась раньше всех. Ден мирно спал рядом. На нём живого места не было — сплошные раны, страшные, с рваными краями, но уже не сочившиеся противной жидкостью. Лицо пострадало не так сильно, зато на одной руке пока ещё отсутствовали несколько пальцев и часть татуировок исчезла. Страшно было представить, в каком состоянии он вернулся ночью. Льё спал на ковре чуть в стороне от дивана, укрывшись пледом. Во сне он выглядел мило и даже уютно, мне хотелось чуть поправить плед, но я не решилась, тихо хромая в сторону ванной. Наверняка она где-то около кухни.

Пытаясь подавить тяжкий вздох, я рассматривала свои руки, покрытые бордовыми пятнами ожогов. Да, кожа восстанавливалась быстро, поврежденная моим же огнём, но всё же не так, как раньше. Зеркало в ванной только подтвердило опасения — шея, плечи, видимая часть спины были в таком же состоянии. Лицу повезло больше, либо на нём кожа регенерировала активнее. Волосы жалко, несколько прядей я потеряла. Хотелось смыть с себя грязь, кровь и пепел, налипший сверху.

Я заперла дверь, сняла изрядно потрепанное платье, тонкой струйкой включила ледяную воду и мягкими движениями сначала вымыла ноги, потом поднялась выше, до груди и рук, до шеи. А потом просто встала под воду. Кроткие потоки текли по спине, я дрожала всем телом, но не выходила из-под душа. Щёлкнул замок. Оглянувшись, я увидела Денеба. Он накинул легкую рубашку, чтобы прикрыть изуродованное тело, и с тоской смотрел на меня. Я отвернулась.

Ден подошёл ближе и так же аккуратно, как и я сама минутой ранее, принялся смывать грязь с моей спины, не проронив ни звука. Наверное, стоило сказать ему спасибо, но что-то подсказывало, что он и так знает о тихой благодарности. Резко повернувшись, я просто бросилась в его объятия и разрыдалась. Хрипло и глухо, боясь выплакать все слёзы или задохнуться от боли в груди. Денеб зашёл в душевую кабину и встал вместе со мной под воду, всё так же продолжая смывать остатки засохшей крови. От его тела распространялось тепло, и я уже не дрожала, удерживаемая крепкими руками.

— Essentia, — прошептал Ден. — Только для тебя, птичка. Я знаю, что тебе предложил Льё. Почему ты не согласилась?

— Не хочу, — одними губами ответила я.

— Почему, Ада?

— Твоя пара, Денеб.

— Моя…

Он выключил воду и осторожно накинул на меня полотенце. С волос капала вода, а я стояла и смотрела на мою сущность.

— Иди выпей чаю, поешь чего-нибудь. Я минут через десять к тебе присоединюсь, — строгим тоном произнёс Ден, провожая меня к двери. — Нам многое нужно обсудить.

Кухня оказалась непривычно большой и светлой, с двумя огромными окнами, занавешенными белыми полупрозрачными шторами. С улицы доносился шум просыпающегося города. Я нашла в навесном шкафу кружку, а в холодильнике — молоко. На столе лежала открытая пачка печений. Странный вариант завтрака, но мне было всё равно, что есть и пить, лишь бы не делать лишних движений.

— Если ты будешь так питаться, то превратишься в спичку, — с негодующим взглядом пробурчал Ден, остановившись в дверях. На нём было только полотенце, обмотанное вокруг бёдер, в лучших традициях проходных фильмов и бульварных романов, но я заметила, что татуировки возвращаются к привычному виду, да и ран стало заметно меньше.

— Мне трудно есть.

— Конечно, так я тебе и поверил. Жёсткое печенье не трудно, а какой-нибудь омлет — да? — он заглянул в холодильник и выудил оттуда яйца, молоко, хлеб и овощи.

— Ден, в меня правда не лезет еда. И шевелиться очень больно.

— Так бы и сказала, что лень готовить, — попробовал он пошутить, ловко орудуя ножом и венчиком. — Но это всё ерунда, если я рядом.

— Ага, с голода мы точно не умрём, — улыбнулся Льё, усаживаясь за стол. — Как спалось, голубки?

— Отлично. Я почти огурцом, — хохотнул Ден, но как-то напряженно. Я заметила в нём эту странную перемену в сторону настороженности, как только появился Льётольв.

— Я тоже ничего. Оклемаюсь через пару дней, — мелкими глотками я пила холодное молоко и посматривала то на одного, то на другого.

— Ситуация у нас вышла патовая, ребята, — уныло начал Льё.

— Очень она мне что-то напоминает, — Ден даже повернулся, чтобы посмотреть другу в глаза.

— Это было так давно, что не стоит и вспоминать! Тогда всё было иначе, — защищался экзистенциалист.

— Ничего не иначе. Ты и сам прекрасно знаешь это. История почти один в один. Но мы обязаны привести её к другому финалу, — Ден накрыл сковороду крышкой и принялся резать овощи и хлеб.

— О чём вы? — меня ужасно раздражала способность людей обсуждать что-то важное так, будто бы рядом никого больше не было.

— Давняя, очень давняя история, — отмахнулся Льё.

— Если она такая серьезная, то почему сообщества не в курсе?

— Кто тебе сказал, Ада, что они не в курсе? — чуть приподняв бровь удивился Льётольв.

— Я не слышала ничего, кроме истории о твоём изгнании.

— Конечно! Ты тогда ещё не родилась, когда случилось то, о чем говорит Ден. Адочка, не забывай, что Фениксы живут гораздо меньше, чем экзистенциалисты. И уж тем более нельзя сравнивать их с сущностями. Но я это к тому, что ты всё же крайне молода, чтобы много знать о прошлом.

— Ладно, это всё понятно. Так что произошло?

— Когда-то давно, когда Льё был ещё зелёным мальчишкой, — Денеб со стуком поставил на стол миску салата, — приключилась с нами занятная история. Правда, не в буфере. Мы полезли сражаться с влиянием, без разрешения, конечно. Хотели помочь одной чудесной девочке…

— Да-а-а, она была прекрасна, — меланхолически протянул Льё. — Мне она сейчас представляется сущим ангелом, хотя никогда им не была.

— Мы дружили с ней. Оба. Перспективная девочка была, но с одним минусом… — Ден разложил омлет по тарелкам и поставил перед нами.

— С каким же? — я уже могла предположить, что случилось дальше, но хотела услышать историю из уст товарищей.

— Пол. Девочка-экзистенциалистка. Ни одна сущность не согласилась бы с ней работать… — Льё покосился на Денеба. — Ну и вообще, она была слаба здоровьем, поэтому бесперспективна… И когда мы ввязались в эту заварушку… Нас подставили старшекурсники. Натравили на нас сначала мелкое влияние, а потом, — он тяжело вздохнул и опустил взгляд в тарелку. — Потом всё быстро закончилось. Мы не успели ей помочь. Стоял вопрос о моём исключении и наказании для Денеба. В итоге дело замяли, когда узнали, какова причина на самом деле. Мы были детьми. И не были виноваты.

— Ден был её сущностью? — у меня похолодели руки. Я ясно ощущала холод, проникающий в них откуда-то изнутри. Во мне никогда не было этого чувства, только огонь.

— Не совсем. Я не успел, — Денеб тоже старательно прятал взгляд. — Поэтому и стал сущностью Льё.

— То есть я для вас как та девочка? Так что ли? — теперь меня затрясло. — Что за игры вы затеяли? Думали избавиться от чувства вины заодно? Десять мух одним хлопком?! А если бы вы не успели? Если бы… Если!

— Ада. Мы ничего такого не хотели. И уж тем более не думали, что история так явно повторится.

— Ты, Льё, — я направила на него вилку, — несёшь ответственность за то, что случилось. И мне плевать на твоё чувство вины, сожаление о прошлом и всё остальное. Это ты не предвидел такого развития ситуации! Я вообще не понимаю ничего.

— Не нужно понимать, просто эта история с тобой напомнила мне то, что случилось когда-то, — спокойно изрек Льё. — И именно поэтому я чувствую гораздо большую ответственность, чем должен. Мы с Деном многое пережили вместе, это правда. У нас уйма общих воспоминаний, и не всегда они приятные. Но это… После него мы стали почти единым целым. Поэтому оно такое важное.

— Поэтому и ты… — начал Денеб, но замолчал, глядя на действия Льё: он дотянулся до салфетки, вынул из кармана ручку и принялся что-то рисовать.

— Пожалуй, мне нужно распрощаться с вами. С Сёртуном вы не справитесь, это понятно. Рычагов давления на него нет. Свидетелями вас тоже не возьмут. Отступники! Зачем я вообще с вами связалась?! — я бросила вилку на стол и с ощущением полнейшей опустошенности встала, намереваясь уйти.