— Да? — от этой простой информации я вдруг растерялась. Мне стало как-то уж слишком обидно, что всё со мной не так. И телефон забыла, и любимой ученицей стала, и даже случайно выбрала тату-салон, которым владеет сущность.

— Ада? — Денеб подошёл ближе. — Всё хорошо?

Я помотала головой, пытаясь пройти мимо него в ванную.

— Оставь меня, пожалуйста.

— Нет уж! Что случилось?

— Да ничего! Просто мир ужасен. Вот что. И мне бы примириться с ним и с собой, вот как ты и Льё, но я не могу! Потому что у меня слишком много ран!

— Оу, полегче, лапушка… Не надо так серьёзно ко всему, — Ден попытался поймать меня, но я вывернулась и зашла в ванную, тогда он перегородил дверной проём, так что закрыться стало невозможно.

— А как надо? Хохотать и смеяться? — я пыталась снять с себя эту ужасно неудобную узкую юбку, но в порыве злости никак не могла расстегнуть молнию.

— Необязательно. Можно просто спокойно жить, вот ты — Феникс, ну и прекрасно! Гордись этим. И будь свободной. Я же говорил, это легко, легче, чем кажется, — Денеб подошёл ко мне и убрал руки от застежки. Я только сурово выдохнула и оперлась на раковину, пока он расстегивал молнию.

— Конечно. Очень легко. У меня, между прочим, есть семья, родители. И я не хочу их позорить, — я включила воду и умылась, вылезая из юбки и походу дела расстегивая блузку.

— Чем? Статусом отступницы? Не думаю, что твои родители настолько глупы, что не смогут понять, как для тебя важен мир со своей сутью, — Денеб развернул меня, поднял и усадил на раковину.

— Для них важна репутация.

— Важнее счастья дочери? Не поверю.

— Ден! Если бы всё было так, как ты говоришь!

— Всё именно так, как я говорю, Ада, — он притянул меня к себе, и я обняла его ногами, положив руки на плечи. Смотреть в его глаза — только Ден меня понимает. — Птичка… Хочешь, я сделаю кое-что необычное? Только для тебя?

— Что? — я ещё немного подалась вперёд.

— Пусть это будет сюрприз, лапушка…

Денеб не дал мне ответить, осторожно поцеловав. Его руки медленно снимали с меня блузку и, пожалуй, именно этого мне сейчас и хотелось больше всего: близости с Деном, той самой, которая приводит к обмену энергией. Внутри него я чувствовала такое родство, как ни в ком другом. Он был близок и понятен мне на совершенно ином уровне, неподвластном обычной логике, находящимся где-то за гранью.

И Ден понял моё настроение, будто подтверждая мысли — его тело стало тёплым и притягивало меня со всей силой огненного желания. Голод телесный и душевный сливались воедино, толкая меня в объятия сущности.

Избавиться от лишней одежды было просто, и мы с лёгкостью сделали это по дороге в спальню, иногда останавливаясь, не в силах справиться с чувствами. Ден покрывал моё разгоряченное тело поцелуями, а я, кажется, уже не могла соображать. В какой-то момент подумалось, что вот так хотеть друг друга — ненормально. Но тогда это было единственным моим спасением, глотком свободы и того самого счастья, которого я никогда и не знала, по наивности думала, что его можно раздобыть этим простым способом.

Денеб ухватил меня под спину и запрокинул голову, чтобы свободно пройтись поцелуями от шеи через центр груди к животу. Голова закружилась и на языке я почувствовала сладкий привкус удовольствия, обещающий неистовое наслаждение.

— Лапушка… — шепнул Ден.

— Да… — я прильнула к нему и не открывая глаз осторожно касалась губами шеи, попутно вдыхая запах сущности… Сырая земля, прелые листья, чуть подпаленная древесная кора — эти ароматы кружили голову похлеще карусели.

— Ты понимаешь, что сейчас будет?

— К чему эти вопросы, Ден? — мне не хотелось говорить, тело требовало Денеба, настойчиво и даже агрессивно. Я чуть подтолкнула его к спальне, на что он поднял меня, позволив обхватить себя ногами, и осторожно понёс.

— Хотел убедиться, что ты не пожалеешь потом…

— С тобой — ни о чем, я очень, очень этого хочу. Пожалуйста. Ты ведь тоже?..

— С первого дня, птичка… — Денеб медленно, как что-то очень хрупкое и ценное, положил меня на кровать, в который уже раз, но всё равно по-особенному. Я чувствовала, что он готов к продолжению, но почему-то медлил.

— Ну же, — поторопила я его.

— Ада, — Ден заглянул мне в глаза, и в его взгляде не просто сверкали искры, в них горел и полыхал огонь, безумный и страстный. — А если…

— Что?

— Ничего, лапушка, — после секундного замешательства ответил Денеб и не дал мне больше ничего говорить.

Я никогда не думала, что близость может быть вот такой — именно близостью, а не просто сексом. Каждое движение, каждый вдох и даже выдох — удовольствие, нескончаемая нежность и тепло, разливающееся по всему телу. Мне не хотелось открывать глаза, не хотелось отпускать Денеба ни на секунду, единственное, что мне было необходимо, как воздух — это просто он, сущность.

— Ада… — в каком-то тягучем исступлении шепнул Ден, — я досчитаю до трёх и помогу тебе выйти из тени, лапушка…

Он прижался ко мне ещё сильнее, почти прекратил двигаться и начал горячо считать на ухо. Я приготовилась. На счёт один у меня немного зашумело в ушах, привычно, но не так, как если бы я сама выходила из тени. Ден выталкивал меня, очень аккуратно и ласково, постепенно наращивая темп. Переход во время секса — должно быть феерично. Когда я услышала “два”, по телу пробежал едва заметный холод и оно стало почти невесомым. Я чувствовала только Денеба, больше ничего, ни шелковистых простыней, ни упругой кровати.

— Три, птичка… Открывай глаза.

И я открыла. Привычная чёрная комната, бордовый балдахин и вокруг меня большое туманное облако серого цвета, чуть поблескивающее огненными искрами. Вот почему я не чувствовала под собой ничего — облако подняло меня над кроватью. Пахло выжженной землей и лесом. За спиной горело крыло, обдавая жаром. Искорки в облаке отвечали крылу, поблескивая в такт и вспыхивая с новой силой при каждом моём движении. Денеб в таком странном обличье продолжал ласкать меня. Ни с чем не сравнимое удовольствие чувствовать его и внутри себя и снаружи. Поняв задумку, я улыбнулась и снова закрыла глаза, полностью, без остатка, отдавшись воли сущности. Он подарил мне великое наслаждение, самое яркое и незабываемое, какое только могло пережить моё несовершенное тело. Пуховыми, щекочущими прикосновениями к груди он дразнил меня и заставлял постанывать, выгибаться и просить ещё. Вместе с тем легкие поглаживания вдоль спины и ягодиц успокаивали и расслабляли, помогая Денебу превращать меня в плавящуюся свечу. Кажется, к тому моменту, как мы оба достигли предельного уровня эйфории, моё тело светилось, собственно в равной степени и туман почти превратился в костёр. Мы горели, и внутри и снаружи, забывая о том, что мир вокруг существует.

В такие моменты раньше я всегда старалась молчать, мне было немного неловко за свободу тела, за его своевольные движения и реакции, но не в этот раз. На уровне инстинктов и каких-то невербальных символов ощущала, что Денеб находится в приблизительно таком же состоянии. Он сжимал меня в объятиях тем сильнее, чем больше во мне было свободы. Мгновение неземного наслаждения ознаменовалось мои протяжным прерывистым стоном, и глухим, тягучим голосом Дена. Голова снова закружилась, из глаз тихонечко катились слёзы, под спиной вновь оказалась прохладная скользкая простыня.

Горячие губы Денеба целовали мои разгорячённые щеки, собирая с них слёзы, а я не могла остановиться. Надо было начать дышать, но не выходило.

— Ада, — подал голос Ден. — Вдохни… Ну…

Я только помотала головой, шумно втянула воздух и уткнулась в плечо Денеба. Он чуть подтащил меня к середине кровати и лёг рядом, всё ещё крепко обнимая и поглаживая по голове. Жар понемногу спадал и тело покрывалось соленой испариной, но вместо бессилия я чувствовала невероятную наполненность и лёгкость, будто бы только-только родилась.

— Птичка моя… Такая красивая вне тени… — продолжал шептать Ден. — Невероятная…