— Думаешь, она пойдет на это?

— В постель же к тебе прилетела, — хмыкнул Льё.

— Это случайность.

— И сегодня?

— Сегодня страх и отчаяние!

— Ден, не дури мне голову. Неровно дышит она к тебе. Типичная слабость Фениксов…

— Чего? — Ден подобрался и внимательно присмотрелся к лицу друга.

— Чего слышал. Сами они об этом не расскажут никогда. Но мы, истинные экзистенциалисты, знаем о положении дел. Контакты ещё и поэтому ограничены. Представь, что будет, если Фениксы по своей слабости подчинятся сущностям? Красота, — мечтательно протянул Льё.

— Даже не думай!

— Ты не такой, ага. Знаю. Но сама идея…

— Льё!

— Кхм… Мечты-мечты… — он откашлялся, поправил рукав рубашки и запонку, посмотрел на Денеба внимательно, будто бы заглянул в сознание, поморщился и продолжил. — Так вот. Та сила, с которой Ада столкнулась, слишком огромна. Бороться я с ней не хочу, а вот понять природу… И попробовать самому. Ну ты понял же, да? Нам нужен Феникс. В общем, давай-ка ты вытащишь из неё что-нибудь интересное. А дальше разберемся.

— Вот оно зачем мне?

— Забавы ради. Нужно же как-то развиваться, а то сидим тут, как два замшелых пня. Сто раз уже обсуждали. Ну?

— Ой, кто бы говорил… У тебя развлечений — тьма… Взять хотя бы…

— Вот и ты развлекайся, — оборвал его Льё.

— Опасно всё же, — Ден снова глянул на Аду. — О таком мы не думали.

— Ты до сих пор жив после вчера? И даже выговор не получил? Значит всем или всё равно, или есть свои какие-то замыслы. Почему бы не воспользоваться моментом, тем более раз уж вы приглянулись друг другу… Кхм.

— Если бы ты не был моим другом, я бы тебе врезал.

Льётольв заливисто расхохотался, резко встал, будто подпрыгнув на пружине и подошёл к Денебу. Нагнулся над лицом Ады, чуть склонил голову на бок, посмотрел так, будто бы от угла зрения что-то могло измениться.

— Хороша, да. Ладно, бывайте, — он хлопнул Дена по плечу, и неспешно удалился, тихо прикрыв входную дверь.

Новый день. Новая жизнь

Мне всегда нравилось просыпаться спокойно, не от тревоги или будильника, а потому, что организм отдохнул и решил начать период бодрствования. В такие моменты всё ещё чувствуется приятное тепло в теле, сквозь прикрытые глаза можно определить, что уже утро, слышатся разные дневные звуки. Самое приятное пробуждение.

Вот и теперь я ощутила, что проснулась, отдохнула и готова к началу нового дня. Сладко потянувшись в тёплой постели, неспешно открыла глаза. Обстановка странно знакомая, но не родная. Смутно припоминала вчерашний вечер. Что? Я у Денеба? Должно быть, да. Я помнила эту серую комнату с огромными часами во всю стену. От чего, интересно, мне стало так дурно, что я отключилась до самого утра? Краем глаза заметила тень за дверным проёмом, и в ту же секунду в комнате появился учитель Сёртун, напугав меня до полусмерти.

На первый взгляд он показался мне даже довольным, хотя по его лицу никогда точно нельзя сказать, какие эмоции он испытывает. Загадочно улыбнувшись, он прошёл к постели и сел на край. Тут-то я удосужилась повнимательнее присмотреться к часам — всего восемь утра. Интересно, где Денеб?

— Доброе утро, Ада, — пропел Сёртун наигранно небрежно.

— Доброе, — я попыталась сесть, но, заметив, что странно одета, в какую-то гигантскую кофту с длинным рукавом, решила не совершать лишних телодвижений, только получше укрылась одеялом.

— Ты идеально вписалась.

— Во что?

— В эту комнату, в пижаму Денеба и в целом — в ситуацию, — учитель снова мерзко улыбнулся.

— Я случайно тут оказалась, если вы об этом. И ничего не было!

— Да-да, я в курсе. Друг Денеба замечательно пошутил над вами. Но это хороший знак. Ему интересна ты, и он явно не против, чтобы сущность с тобой поиграла, — Сёртун кивнул сам себе.

— Вы о чем? Мы же договаривались, что я просто подружусь. Не хочу быть интересна… — я хотела назвать его имя, но не смогла. Этот экзистенциалист ужасен.

— Льё? Но ты уже ему приглянулась, как объект для своих целей, Ада. Иначе бы он не стал искажать твою реальность. Знает ведь, что может получить за это очередной выговор и суровое наказание.

— И получит? — у меня затеплилась надежда, что я смогу выбраться из этой ситуации нетронутой. Чувствовать себя искаженной — неприятно и странно.

— Возможно. Хотя, знаешь… После изгнания не думаю, что ему будет страшно. Да и кто возьмется снова за него? У нас и у экзистенциалистов сейчас и так дел по горло, — взгляд Сёртуна стал хмурым с едва заметной примесью ярости. — В общем, у тебя есть дней десять, не больше, чтобы разузнать всё, что получится. Дальше попробуем вывести метку и забрать тебя. Ясно?

— Ясно, — сердце у меня упало. Из меня всё же сделали шпионку, не думала, что Фениксы таким промышляют. Интересно, чего ещё я не знаю про своё сообщество? — Как я смогу себя сохранить, у меня всего одно крыло?

— Будь женщиной. Слабой, милой, очаруй Денеба. Я поговорил с руководителями отделов, и мы единогласно разрешили тебе делать всё, что понадобится. Постель, искажения, выжигание. Ты вольная птица на эти дни, Ада. Но только помни, для чего тебе дали волю.

— Я не женщина, учитель. Я — Феникс. В первую очередь, — во мне вдруг взыграла гордость. То они ругают меня за образ жизни, излишнюю увлеченность плотскими утехами и безрассудство, а теперь сами предлагают творить всё, что вздумается. Но с разрешения это не так интересно. Да и Денеб… Был бы он просто мужчиной, а не сущностью…

— Что-то позавчера ты об это не вспоминала, — усмехнулся Сёртун, и я тут же почувствовала себя маленькой девочкой-школьницей, которую учитель ругает за что-то постыдное.

— Было и было. Не обязательно напоминать мне об этом.

— Конечно-конечно, Ада. Напомню через недельку. А теперь позволь откланяться, — учитель встал. — Оставляю тебя на саму себя, нельзя мне тут так часто появляться. Если что, сигнал помощи знаешь, — он сдержанно кивнул и направился к двери, в паре шагов от неё остановился и добавил, — а эта пижама тебе идёт.

Отвратительно. Я забралась под одеяло и закрыла глаза. Понятно, что после потери крыла меня все Фениксы считают сбитым лётчиком, но нельзя вот так откровенно на это намекать. За неделю что угодно может случиться, а у меня из рабочих инструментов только на сигнал о помощи. Сёртун явно обозначил, что за мной следят, но сквозь пальцы. Если я не принесу важной информации, лишусь ещё и руки и в конец буду опозорена. Так есть ли вообще смысл в каких-то действиях? Стоит ли вытаскивать информацию из Денеба, подружиться с ним? Если итог всё равно будет одинаковым при любом развитии ситуации? Мне ужасно захотелось, как в подростковом возрасте, закричать, что они все — учителя, наставники, начальники отделов, — надоели! И совершить что-нибудь отчаянное.

Озарение! Ну точно же! Я могу делать всё, что захочу. Без оглядки на правила и репутацию, могу снять себя с ограничителя и нестись не разбирая дороги. Наслаждаться волей, Денебом в конце концов. Как там? Помирать — так с музыкой!

Я поуютнее устроилась в постели, представляя, как весело и интересно можно провести неделю в Москве, и незаметно снова провалилась в сон. Резко, неожиданно, будто никогда не спала до этого.

В этот раз меня разбудили запахи свежесваренного кофе, поджаренного хлеба и ещё чего-то сладкого. Выбираться из-под одеяла не хотелось, поэтому я просто открыла глаза, зажмурившись от яркого весеннего солнца, заливающего своим светом комнату. Невероятный контраст между довольно мрачной обстановкой и жизнеутверждающими лучами. На тумбочке около кровати стоял небольшой поднос с дымящимся напитком, тостами, булочкой и маленькими тарелочками, видимо, с чем-то очень вкусным, может быть, даже с вареньем. Как давно я не ела варенье! Я вытащила руку из-под одеяла и нерешительно потянулась к подносу, как мою ладонь перехватила татуированная рука. Денеб. Его невозможно не узнать.