— Хм… И как женщины к этому относятся?

— Не знаю. По-разному, наверное, — пожала плечами блондинка, откусила булочку и отхлебнула кофе из чашки.

— А ты сама как отнеслась, если бы у твоего мужчины был десяток женщин?

— Глаза бы выцарапала! — фыркнула Мира.

— Всем десяти? — усмехнулся я в ответ.

— Нет. Ему одному.

— Хм, ты собственница, Мир.

— Да нет, — искренне улыбнулась девушка. — Если он меня любит, и я его… Я готова простить и разрешить ему три женщины. Но никак не десять. Десять — это перебор!

— То есть, ты нормально к этому относишься?

— Ну да. А что здесь такого? Тем более, такой семьёй и жить веселее и детей воспитывать.

— Я бы не смог ужиться в семье, где одна жена и три мужа. Это не моё.

— Наверное, поэтому так и не принято делать. Мужчины больше собственники, чем женщины. Какие-то исследования проводились, доказывающие, что в такой семье рано или поздно начинаются конфликты. В семье, стае, прайде должен быть только один вожак, альфа-самец.

— То есть, ты не против, если у меня будет несколько девушек? — хитро спросил я.

— У тебя? При чём тут ты и я? — нахмурилась Мира.

— Ну, в смысле, я не упаду в твоих глазах на самое дно? Не буду для тебя гулящим, развратником, похотливым козлом? Просто пытаюсь понять, как себя вести, я же теперь взрослый, — включил я дурачка.

— А, ты об этом, — отмахнулась Мирославка. — Да, пожалуйста, я буду только рада, если у тебя будет две или даже три подружки.

— Я рад, что ты не ревнивая, Мир.

— Ой! Было бы кого ревновать! — фыркнула девушка и немного покраснела.

— А что за история с тем, что обязательно нужно выйти замуж до двадцати? Прям кровь из носу! — задумчиво спросил я. — Недавно Олька о чём-то таком обмолвилась, я не понял. Тебе двадцать один и ты замуж не собираешься.

— Не обязательно до двадцати, это такое негласное правило, — Мира допила свой напиток, отодвинула чашку от себя и села удобнее, закинув ногу на ногу и чуточку больше оголив стройные ножки. — Всё из-за того же — женщин мало, нужно пристроить каждую и как можно раньше, в период детородного возраста.

— Негласное? — уточнил я. — То есть, не обязательно?

— Да. Но представь, вот ты такая красивая, в эпоху дефицита женщин, не хочешь выходить замуж и рожать детей. Кому это понравится? На тебя будут косо смотреть, придираться на работе. Могут, в конце концов, назначить специальную комиссию, чтобы расследовать твой случай.

— Комиссию? Что за бред? — удивился я. Впервые такое слышу и даже не подозревал об этом. Как же я ещё мало знаю об этом мире!

— Комиссия ПМС, — улыбнулась Мира шире обычного и прыснула в кулачок, не сдержавшись.

— Ладно, я понял. Разводишь меня? — осуждающе покачал я головой.

— Представь себе, но нет. Комиссия Правильной Морали Семьи. Страшные тётки, скажу тебе. Я один раз сталкивалась с ними по работе… Это просто жуть!

— Охренеть! Первый раз такое слышу. И что эта комиссия делает?

— Ну, могут выдать замуж силком, например.

— Да иди ты!

— Ну не силком, — исправилась Мира, — но сначала придут домой, посмотрят на жилищные условия девушки и покопаются в её нижнем белье, в переносном смысле, чтобы изучить вопрос и составить психологический портрет. Наведут справки у гинеколога: как часто ходит к нему данная особа, живёт ли половой жизнью и сколько у неё партнёров было за последнее время. Не дай бог девушке оказаться гулящей, или из этих.

— Из каких? — не понял я.

— Ну, из этих… — смутилась Мира. — Любительницей не колбасок и сарделек, а наоборот.

— Мира! — наигранно возмутился я. — Не знал, что ты такая пошлая.

— А я что?! Ты сам спросил! Я и так пыталась завуалировать, чтобы не травмировать твою ранимую психику.

— Ладно, проехали, — хмыкнул я. — И что дальше?

— Дальше эта комиссия берёт девушку под свою опеку. После изучения и составления психологического портрета, они выдадут ей десяток анкет кандидатов, подходящих под её психотип, потенциальных мужей.

— Какой-то сраное брачное агентство получается.

— Не выражайся! — строго нахмурилась блондинка. — Хотя, в принципе, ты прав. Сраное агентство принудительного брака.

— К нам никто не приходил, — вспомнил я.

— Пока не приходил. Я воспитывала малолетнего ребёнка, но теперь ты не малолетний, — она тяжело вздохнула. — Чувствую, скоро начнут ходить.

— Ну извини!

— Ты не виноват, — улыбнулась мне моя «кормилица».

— Это вся функция Комиссии? Подбирать мужей?

— Не только. Они хранят семейный очаг и блюдут мораль. Стоит девушке переспать с кем-то вне брака или до брака — они тут как тут, на по пороге её дома. Штрафы, может быть, даже тюремное заключение, а потом выдадут замуж уже без спроса. Если девка гулящая, её даже спрашивать не будут — отдадут на перевоспитание к специалисту.

— К специалисту? — мои брови взметнулись вверх. Сегодня прям день открытий!

— Да. Выдадут замуж за проверенного и надёжного человека, он будет заниматься воспитанием жены и отвечать за неё.

— А если не сможет перевоспитать? Если она продолжит гулять, или будет уличена в этом?

— Сможет! У этих работниц ПМС целый список таких специалистов. Я сама видела. Там даже категории есть и присваиваемые каждому воспитателю разряды. Чем выше категория, тем моложе и симпатичнее жену он получит. А если не справится — передадут другому… специалисту.

— Погоди. Так у этих специалистов по десятку жён на перевоспитании, что ли? — задумался я над вырисовывающейся в моей голове картиной.

— Почему по десятку? Девушку дают только на перевоспитание, а не в пожизненное владение. На передержку — на один-два года. Потом официальный развод, а далее перевоспитанную женщину и, теперь уже порядочную жену, отдают другому мужу, с которым она построит семью и нарожает детишек.

Охренеть! На передержку!

— Мир. А ты сама замуж собираешься? Я так думаю, тебе лучше самой подсуетиться, пока Комиссия не нагрянула. Напугала ты меня, однако!

Мирослава снова покраснела и задумчиво покрутила в руках свою пустую чашку.

— Собираюсь. Ты забыл про Николая, который к нам в гости приходил?

— Ты хотела за этого упыря замуж выйти?

— Как будто у меня есть выбор? — фыркнула Мира. — Я же нигде не бываю, работа-дом, дом-работа. И выбор мой сводится к Николаю, так как он казался на тот момент самым нормальным вариантом, или к теткам из Комиссии по Морали.

— Да уж… А сейчас? Есть кто-то на примете?

— Да нет никого, — тяжело вздохнула блондинка и тихонько добавила, — да и не сильно хочется последнее время. Наверное, переросла или привыкла обходиться без мужчины. Раньше хоть организм требовал, а последнее время и он молчит.

— Давай так, если за год не найдёшь себе мужа, я, так и быть, женюсь на тебе. Правда, блондинки не в моём вкусе, — я преувеличенно-фальшиво поморщился.

— Ох! Вы посмотрите на него! От горшка два вершка, а у него уже вкус есть! — возмутилась Мирослава. — Спасибо, господин Климов, за такое щедрое предложение! — фыркнула она. — Я уж как-нибудь сама, хоть и сирая и убогая, и не вышла лицом, но найду себе мужа!

— Мир, а шутки это не твоё, да? — попытался успокоить я разошедшуюся на глазах фурию.

— Да иди ты!

— Ладно, — поднялся я со стула, и, как оказалось, не зря, — но в каждой шутке есть доля правды. Если через год всё ещё будешь никому не нужной старой девой и не найдёшь мужа…

От чашки, запущенной в меня, я легко увернулся, как и от блюдца. Развернулся и, пригнувшись, рванул подальше от опасности. Над моей головой просвистела тарелка, затем разделочная доска и сахарница. А через секунду я уже прятался от Миры на нашей террасе.

— Ладно, — отдышавшаяся и заметно успокоившаяся минут через пять Мира посмотрела на часы, — собирайся, поедешь со мной.

— Куда? — удивился я и тоже взглянул на часы — 8:30. Никаких планов на такую рань у нас, вроде, вчера не было.

— Ко мне на работу.