Ситара, блиставшая в своих изумрудных одеждах, украшенных сложной золотой вышивкой, сохраняла самообладание. Ее глаза, поразительного изумрудного оттенка, блестели умом, соответствующим ее царственной осанке. Она склонила голову в знак согласия, ее голос был ровным, несмотря на всю серьезность ситуации. "Как прикажете, Лорд-Император".
На мосту воцарилась тишина, и один за другим присутствующие императоры повторили этот жест, их кивки прозвучали как клятва, высеченная на камне, подтверждая их единодушное согласие. Суровый облик Джедора немного смягчился, его суровый взгляд переходил от одного императора к другому. "Хорошо. Отправляйтесь и исполните волю Лорда-Императора. А ты Альфар, передай своему императору, что я скоро его навещу!" Альфар, посланник Сифа, глубоко поклонился, опустив глаза в знак глубочайшего уважения. "Ваш приказ будет выполнен, лорд-император".
Жестом приказав своему доверенному советнику Амазису следовать за ним, Джедор целеустремленно покинул императоров Южных земель, оставив остальных садиться на своих коней и готовиться к предстоящему нелегкому путешествию. Во дворе, вдали от бдительных глаз собравшихся, к Ситаре подошла Аббе, дочь Адальвина. Ее губы скривились в хитрой, знающей ухмылке, когда она обратилась к ней. "И что это было, Ситара?" Голос Аббе был низким, заговорщицким рокотом. "Ты знаешь что-то, чего не знаем мы?" Изумрудные глаза Ситары смотрели на Аббе с расчетливой невинностью, но в уголках губ плясали нотки озорства. "Что вы имеете в виду? Понятия не имею". Интриги и тайны империи бурлили, как скрытые течения под поверхностью земли, и, отправляясь в это опасное путешествие, они были уверены в одном: в коварной игре власти и союзов не все было так, как казалось.
Судьба их имперств висела на волоске, и тени обмана готовы были соткать свой темный гобелен. Аббе, дама загадочной красоты, смотрела на загадочный горизонт, ее пронзительные глаза открывали глубины знаний и тайны, которые она хранила в глубине души.
Казалось, само ее присутствие приковывает внимание окружающих. В этот момент в воздухе витала атмосфера неуверенности, в воздухе витали невысказанные слова и скрытые намерения. Ситара, наблюдавшая за Аббе, стояла рядом с ней молчаливым дозорным. В ее глазах мелькало любопытство, желание разобраться в запутанной паутине эмоций, окутывавшей каждое движение Аббе. Адальвин, авторитетный и обязательный человек, вышел вперед, на его лице отразились решимость и озабоченность. В его голосе звучала ответственность, когда он обращался к группе, призывая их отправиться в путь, предписанный самим Лордом-Императором. Его слова повисли в воздухе, как призыв к оружию, требующий беспрекословного повиновения. "Императрица, – заговорила Аббе, ее голос звучал нежной мелодией на фоне напряжения, – вы прекрасно понимаете, что я имею в виду. "Нет, моя госпожа", – нахмурив брови, ответила Ситара, и ее глаза искали в глазах Аббе намек на ясность.
Аббе кивнула, едва заметно признавая, что между ними существует невысказанная ненависть. Все сели на лошадей, движения их наполнились целеустремленностью, и они двинулись вперед, в неизвестность. Одинокая капля дождя упала с небес и прикоснулась к нежной щеке Аббе. В этом эфемерном прикосновении влаги прозвучал предчувственный шепот, предвестие бури, которая разразилась внутри и за окном. Аббе подняла взгляд к зловещим тучам, собравшимся над головой, – метафора предстоящего бурного пути.
Адальвин повернулся и двинулся в сторону своей империи, все последовали за его действиями.
Тем временем в раскинувшейся на севере империи Дан дождь лил не переставая, словно сами небеса оплакивали испытания и беды ее народа. Стражи, стойкие защитники имперства, прятались под непромокаемыми плащами, бдительно неся вахту даже перед лицом ярости природы. В освященном зале Арха разворачивалась сцена семейного раздора: Тивад и Гидеон вели ожесточенную перепалку. "Долго ли ты будешь молчать, старший брат? Голос Гидеона прорезал напряжение, как лезвие, его нетерпение было очевидным. "И что ты хочешь услышать, тупой идиот? Мое согласие на убийство нашего брата?" В словах Тивада сквозил сарказм, его нежелание идти по этому пути было очевидным. "Брата? Ты серьезно, Тивад?" В голосе Гидеона звучало недоверие. "Он встал на сторону южан, уничтожив Зено!" Обвинение повисло в воздухе, как клинок, и стало ярким напоминанием о предательстве, разорвавшем их мир на части.
В освященном зале Арха напряжение между Тивадом и Гидеоном достигло предела, их слова превратились в бурную симфонию столкновения идеологий. "Зено перешел черту, и ты это знаешь!" Голос Тивада, авторитетный и наполненный историей, звучал в зале. "Если бы не Джедор, мы были бы уничтожены Фениксом за грехи нашего Отца. Он установил мир и стабильность, которые мы поддерживаем уже 300 зим. Мы не можем допустить, чтобы она была разрушена". Гидеон с горящими от непокорности глазами ответил: "Ты ошибаешься, старший брат. Он планирует завоевать весь мир, и я не стану жертвой его игр. Мы должны перехитрить его и убить!" Гнев Тивада кипел, и он с трудом сдерживал свое разочарование.
"Гидеон, не играй с огнем! Не смей больше говорить такие вещи в моем присутствии!" Атмосфера становилась все более густой, ощутимое напряжение висело в воздухе, словно грозовая туча. Эмоции зашкаливали, так как Гидеон продолжал настаивать на своем дерзком плане. "Но это чистая правда!" Голос Гидеона был решителен, глаза его были устремлены на Тивада. "Он уничтожит всех нас! Представь, если он завладеет твоей богоподобной силой… Мы, ты и я, сможем уничтожить его, а затем взять под контроль все наши земли, все ледяные кольца, все континенты! Мир покорится нашей воле!" Тивад, хотя и был раздосадован, но не отступал, пытаясь убедить младшего брата отказаться от гибельного курса. "Я не хочу больше слушать этот бред!" – заявил Тивад с тяжелым от разочарования голосом. "Ты опьянел от вина, брат". Когда Тивад повернулся и направился к выходу, Гидеон, не останавливаясь, продолжал соблазнять его видением величия. "Только подумай об этом!" Голос Гидеона следовал за Тивадом, эхом разносясь по залу. "Поглощая империю за империей, мы станем бессмертными и непобедимыми!" В тускло освещенном зале судьба их семьи, империи, а возможно, и самого мира висела на волоске: братья боролись со своими противоречивыми амбициями и призраком надвигающегося катаклизма.
Тивад ответил, не сбавляя шага. "Нет ничего хорошего для смертного в бессмертной жизни, я покончил с этой жизнью, в ней больше нет ничего для меня, скоро я передам все Карею и буду покоиться с миром". Тивад вышел из комнаты.
Гидеон с ухмылкой на лице разбил бутылку вина и сел на императорский табурет. "И это он всех называет червями? "
Непрекращающийся ливень над Империей Данов утих, уступив место югу, где под сенью императора Сифа лежало разросшееся имперство Ниирландия. Несмотря на кажушийся вншне средний возраст, он был так же стар, как и Джедор, его лицо носило следы переживаний, вытравленных неумолимым ходом лет, каждая морщинка и шрам свидетельствовали об испытаниях и невзгодах, которые его сформировали.
У Сифа, известного когда-то как верного слуги в Азуре, были длинные, струящиеся волосы цвета полуночи. Локоны цвета черного дерева, словно водопад теней, струились по его спине, обрамляя лицо, обветренное суровыми испытаниями, связанными с управлением империей.
Борода, унизанная серебряными нитями, обрамляла его сильную челюсть, придавая облику мудрость и достоинство. Глаза, по-прежнему глубокие и загадочные, таили в себе груз ответственности, а их пронзительный взгляд был способен разглядеть истинные сердца тех, кто искал его аудиенции.
Одеяние императора Сифа соответствовало его высокому положению. Он облачился в роскошную золотую мантию, украшенную бриллиантами, которые сияли, как звезды в ночном небе. Мантия, расшитая символами козы его императорского рода, царственно струилась по фигуре, создавая впечатление власти и роскоши. Его воротник также был уркашен эмблемой Амики и Козы с пятью рогами.
