Она вздохнула.

– Да, я помню. Я вспылила. Мне еще долго придется шлифовать себя. Я знаю это.

– Я как раз про это и говорю… Юнис. Она тоже бывала вспыльчива. Если бы мы попытались оставить ее одну за столом, она бы закатила скандал. Правда, Шорти?… То есть я хотел сказать Хьюго.

– Аминь! Юнис.

– Фред почти угадал мои мысли… Юнис, – сказал Финчли, – но я думал не только об этом. Я, в общем-то, никогда не считал ее ангелом. Она обращалась с нами как с людьми.

– Том…

– Да, Шорти… Хьюго?

– Для тебя я – Шорти, Финчли, и для тебя тоже, Фред. Так что не напрягайтесь. Хьюго называла меня мама. И она. Вы, Юнис. Но я чуть не забыл, что хотел сказать. Том, все хотят, чтобы с ними обращались как с людьми. Она, Юнис, так и поступала. И вы теперь тоже так к нам относитесь. Но мистеру Смиту это не всегда удавалось. Но он был старым и больным, и мы понимали это.

– О Боже! Я сейчас снова заплачу. Хьюго, когда я была мистером Смитом, я всегда старалась относиться ко всем по-людски. Правда старалась.

– Больные не могут не быть сварливыми. Мой отец стал таким несносным перед тем, как отправился на тот свет, что мне пришлось убежать из дома. Это самая большая ошибка, которую я когда-либо совершил. Но я не виню его за это. Мы делаем то, что мы делаем, и затем живем с этим. Юнис… первая Юнис… теперь ангел, это говорит мне мое сердце и знает моя голова. Но ничто человеческое было ей не чуждо, как и каждому из нас. Господь не винит нас за это.

– Хьюго, а если бы на ее месте была я, мне удалось бы? Я имею в виду, попасть на небеса?

(– Ом мани падме хум! Осторожней, босс! Он оттащит вас к этому ручью и вручную отмоет ваши грехи.

– Если он хочет этого, я не буду возражать. Умолкните!)

– Откуда мне знать? – спокойно ответил проповедник. – Я не так хорошо знал мистера Смита. Но пути Господни неисповедимы. Похоже, он дал вам второй шанс. Он всегда знает, что он делает.

(О, хорошо, близняшка. Постарайтесь, чтобы вода не попадала вам в нос.)

– Спасибо, Хьюго. Я тоже так думаю. Он дал мне второй шанс, и я пытаюсь оправдать его. – Она вздохнула. – Но это нелегко. Я пытаюсь делать то, что сделала бы Юнис. По крайней мере пытаюсь оправдать второй шанс, который она мне дала. Думаю, я знаю, что бы она сейчас сделала. Но я не уверена…

(– Я бы прекратила этот дурацкий разговор, вот что бы я сделала.

– Замолчите. Не мешайте мне.)

…Я не знаю, насколько хорошо вы ее знали, но я постоянно узнаю о ней что-нибудь новое. Я думаю, что вы трое… то есть четверо – я включаю сюда и Антона – наверное, были ее самыми близкими друзьями. По крайней мере среди моего домашнего персонала. Конечно же, вы знали ее. Том…

– Да, Юнис?

– Вы когда-нибудь ее целовали?

Водитель несколько смутился.

– Да… Джоанна Юнис.

– Ага! Значит, Юнис никогда бы не задала такого вопроса, она бы просто сделала то, что подсказывает ей сердце. Я хотела этого, Том, но я боялась. Я еще не привыкла быть девушкой.

Она встала, взяла его за руки и потянула к себе.

Он медленно встал на ноги. Она положила руки ему на плечи и подняла лицо, ожидая.

Он вздохнул и чуть не застонал, затем обнял и поцеловал ее.

(– Близняшка, он может делать это гораздо лучше.

– Он и сделает, в свое время. Просто сейчас бедняжка напуган.)

Джоанна отпустила его, не затягивая поцелуй дольше, чем он того хотел, и прошептала:

– Спасибо, Том.

Затем она подошла к Фреду и взяла его за руки. Фред тоже смутился, но встал проворнее.

(– Как поцеловать Фреда, Юнис? Сексуально или по-родственному?

– Поздно, близняшка!)

Фред обнял ее неожиданно крепко, и их губы встретились так быстро, что Джоанна непроизвольно ответила на поцелуй очень страстно.

Когда он оторвался от ее губ, они оба дрожали.

(– Юнис! Что это значит? Вы меня не предупредили.

– Не успела. Но позже об этом, дорогая. Теперь замедлите дыхание, произнесите три раза «мани хум» и постарайтесь показаться отцу Хьюго невинной девочкой.)

Джоанна медленно обошла стол и остановилась перед Хьюго. Он встал со стула, посмотрел на нее сверху вниз. Она придвинулась ближе, положила руки ему на грудь и взглянула на него с торжественным видом.

Он нежно обнял ее.

(– Юнис, Боже мой, если он обнимет нас по-настоящему, он разломит нас на две части!

– Не беспокойтесь, близняшка; он самый нежный человек на свете.)

Их губы встретились. Он как бы благословил ее, неспешно, но и не затягивая поцелуй. Некоторое время она еще была в его объятиях.

– Хьюго, когда вы будете молиться за нее сегодня ночью, вы упомянете в молитве и меня? Может быть, я и не заслуживаю, но мне это совершенно необходимо.

– Хорошо, Юнис. – С галантной грациозностью он усадил ее на место и затем сел сам.

(– Что ж, ваша взяла, близняшка. Как вы собираетесь назвать ребенка?

– Юнис, конечно.

– Даже если это будет мальчик?

– Если это будет мальчик, его будут звать Джекоб Ю. Смит. «Ю» – в честь Юнис.

– «Иоганн Ю. Смит» звучит лучше.

– Я выиграл спор, так что помолчите. Я не хочу называть мальчика Иоганном. Ну, так что вы хотели сказать о Фреде?

– Вы не поверите.

– Теперь я готов поверить во что угодно. Ну, ладно… Позже.)

– Фред, там еще осталось вино? Хьюго, вы откроете вторую бутылку? Мне хочется выпить, я вся дрожу.

– Конечно, Юнис. Подайте мне бутылку, Фред.

– А еще я хочу поесть и надеюсь, что вы ко мне присоединитесь. Том, я все еще «Юнис»? Или же девка, которая не знает, как подобает вести себя настоящей леди?

– Да, Юнис. То есть… нет, Юнис. О черт!

Она погладила его по руке.

– Это самый лучший комплимент для меня, Том. Вы бы никогда не сказали «о черт» мистеру Смиту… но вы знаете, что Юнис и Джоанна Юнис такие же люди, как и вы. – Она обвела взглядом сидящих за столом. – Вы знаете, как приятно, когда к вам прикасаются? Вы когда-нибудь видели, как ласкаются котята? Более четверти века меня никто не целовал. Если не считать обычных рукопожатий, то меня никто и не касался, пока врачи и медсестры не взялись за меня всерьез. Друзья, дорогие друзья, своими губами вы вернули меня в человеческую расу. Я так благодарна Юнис Бранке за то, что она целовала вас до меня и завоевала вашу дружбу… Или любовь? Да, я думаю, что любовь, поскольку вы приняли меня и относитесь ко мне как к человеку! Скажите мне, я должна знать, даже если вам, Том, снова придется назвать меня Джоанной Юнис. Антона Юнис тоже целовала?…