Вот так поворот… А почему тогда перед нами он трясся как осиновый лист и говорил, что Хароны с него шкуру снимут, если узнают о жучках или о том, что рассказал нам всё? Блефует сейчас или это нам он соврал, прикинувшись жертвой обстоятельств?

– Мелкий паршивец. Ты блефуешь.

– Давайте проверим. Только сначала поставь в известность своих боссов. Посмотрим, что они скажут.

– Ублюдок. Ты точно блефуешь. Боссам сейчас звякнуть не смогу, но это тебя не спасёт.

Всё ещё держа Марка на мушке, Харон вытащил телефон из кармана. Но я не дал ему возможности совершить звонок. Накинул на шею проволоку и резко дёрнул на себя. Харон замычал, выпустил пистолет и телефон из рук и попытался схватиться за удавку.

Не было у него шансов. Проволока уже вошла в кожу, а моя злость и решимость лишь увеличились.

Он поплатится за то, что сделал с Киром и многими другими. Теми, кто не заслуживал смерти. Мне не нужен справедливый суд. Нет в Бэрморе такого. Я сам отправлю этого ублюдка на тот свет и тем самым, возможно, спасу ещё многие жизни.

Надо отдать ему должное, он боролся. Ровно столько, сколько ещё был жив. Когда всё закончилось, я оттолкнул от себя тело, и оно со стуком упало на пол.

– Ты в курсе, что убил одного из Харонов?! – Марк ошарашенно уставился на меня.

– У меня встречный вопрос: какого хера ты разыгрывал перед нами жертву, если принял меры предосторожности?

– Я… блефовал сейчас. Но обязательно сделаю всё так, как сказал ему. Иначе Хароны меня точно убьют. Я стал им не нужен. И я слишком много знаю. Но… но… зачем ты убил его?!

Кажется, у Марка начиналась истерика. Как некстати.

– Вставай. Надо зачистить тут всё и уходить.

– Ты… ты…

– Да, я – что? Мне пригрозить тебе пистолетом, чтобы начал шевелиться? Вижу, ты отлично умеешь работать под давлением. Вон какую схему с ходу придумал. Раз такой мозговитый, то должен понимать, что теперь ты соучастник преступления.

– Я думал, ты просто оглушишь его.

– Слишком умный, да? Лучше бы тебе заткнуться и делать всё, что я говорю. Вздумаешь донести кому-то – последуешь за этой мразью.

Прежде чем он успел что-либо ответить, я пинком вышиб из-под него стул, и Марк шлёпнулся на пол рядом с трупом. Вся симпатия к этому парнишке испарилась, уступив место ярости, подстёгиваемой жаждой отмщения и адреналином.

– Тащи плёнку, мешки, скотч или изоленту, тряпки, ведро с водой и какой-нибудь очиститель. Только сначала закрой дверь на замок. Нужно избавиться от тела и замести следы. Этим займусь я, а ты собери и упакуй все носители, на которых записана информация. На всякий случай прихвати одежду, документы и самое необходимое. Сегодня у нас пересидишь, дальше решим по обстоятельствам.

Он не стал спорить. Молча поднялся, вышел из комнаты, а через несколько минут вернулся с нужными вещами. Пока я устранял кровавые последствия, Марк паковал в сумку всё, что было велено.

– Как мы его потащим? – спросил он, завершив сборы.

Я почти закончил отдраивать пол и как раз размышлял над этим вопросом. Труп был надёжно завёрнут в плёнку и обклеен пакетами, так что проблема протечки была решена, но вот как вынести его незаметно? В самом здании камер не было, только на парковке, так что записи потом можно будет подтереть. Но, если кто-то увидит, как мы несём такой огромный свёрток, могут возникнуть осложнения. Однако оставлять его здесь нельзя.

– Есть большая сумка? – поинтересовался я спустя некоторое время.

– Такого размера, чтобы влезло тело, нет.

– Тогда понесём в ковре.

– У меня нет ковра.

– Значит, в одеяле. Хоть оно у тебя имеется?

– Имеется. А что потом? Что ты собираешься делать с телом?

– По пути назад сделаем небольшой крюк. Скинем его с обрыва перед мостом.

– Это… отвратительно, – гневно произнёс Марк. Его голос буквально сочился яростью. – Неправильно. Так нельзя.

– То есть ты предпочёл бы, чтобы он убил тебя? Готов был пожертвовать жизнью, только бы не марать руки? Ты считаешь, это было бы правильно?

Марк сжал и разжал кулаки, вздохнул и ответил уже спокойно:

– Такой, как ты, всё равно не поймёт. Ты мог оглушить его, но ты предпочёл убить. Знаешь… в мире ещё остались хорошие люди, которым не чужды доброта и сострадание. Но ты не входишь в их число. Поэтому тебе никогда не понять.

– Да что ты вообще знаешь об этом мире? Что ты знаешь о том, кто сейчас упакован в мешок? Что ты знаешь обо мне? О нас? Ничего. Абсолютно ни хрена. Но тем не менее распинаешься о том, что такое «хорошо» и «плохо». Доброта, говоришь? Это не доброта. Это слабость. А слабых в этом мире съедают первыми.

Марк вдруг рассмеялся. Тихо и недолго, однако от этого смеха стало как-то не по себе. Уж не поехал ли он умом от того, что увидел, как человек становится трупом? Ладно хоть в обморок не шмякнулся.

– Такие, как ты, порочат само определение слова «человечество», – выдал он на полном серьёзе. – Думаешь, сделал мне одолжение, убив его?

– Захлопнись.

– Как скажешь. Сейчас принесу одеяло.

И он направился к кровати. А я всё смотрел и смотрел на него, гадая, сдаст он нас или нет.

Возможно, Марк был просто в шоке. Но тем не менее я решил, что впредь глаз с него не спущу. А ещё обязательно расспрошу о нём Давида, одного из боссов Харонов, который с недавних пор играет на нашей стороне.

Анже́лика

Что-то обвивало моё горло. Это было первое ощущение, которое я почувствовала, когда пришла в себя. Второй в моё сознание вторглась ноющая боль. Третьим раздражающим фактором стал голос моей «сестрицы»:

– Очухалась наконец.

Я открыла глаза и потянулась руками к шее. Ошейник, чтоб его! Эта долбанутая надела на меня ошейник!

– Тс, – цыкнула Кэтти и сильно дёрнула за цепочку, заставив меня сесть на постели. – К ноге, шавка. Пора мыться.

– Да что с тобой не так? Сними его!

– Ах, какие мы нежные, – она брезгливо скривила губы. – Как я уже сказала, ты здесь в роли моей сучки, пока папочка не внесёт оплату. И я могу делать с тобой всё, что захочу. Ванна готова. Принцесса.

Рыжая встала и направилась к смежной двери, вынудив меня буквально скатиться с кровати.

– Хотя бы отстегни цепочку, – процедила я, нагнав эту чокнутую.

– Ни за что, – нараспев ответила Кэтти, её настроение резко улучшилось. – Всегда мечтала о сучке на поводке. Мечты такая вещь, знаешь ли. Если умеешь вертеться, они сбываются, принцесса.

Она втолкнула меня в ванную, и я чуть не запнулась о свои же ноги, но в последний момент сумела удержать равновесие. Раны, оставленные рыжей сучкой, нещадно саднили, благо кровь уже не текла. Однако я не была уверена, что длительное пребывание в горячей ванне пойдёт им на пользу. Возможно, лучше было бы воспользоваться душевой кабиной.

Первым делом стоило выпроводить отсюда отбитую на голову «сестрицу». Но она явно не собиралась уходить. Ванна, стоящая по центру комнаты, была уже наполнена, а рядом находился столик с разными бутылочками и кресло-стул. Что-то мне подсказывало, что Кэтти поставила этот «трон» для себя.

– Чего застыла? В чём дело? – она вновь дёрнула меня за поводок.

– Ты не могла бы выйти?

– Шутишь, что ли? Я хочу сама искупать своего питомца.

Кэтти оказалась за моей спиной так быстро, что я не успела среагировать. Холодное лезвие проскользнуло под застёжку моего бюстгальтера, а в следующую секунду Кэтти уже перерезала его.

– Ты… точно больная, – выдохнула я, удержав лифчик от падения.

– Избавься уже от этого парашюта и опусти руки, – приказала Кэтти, а затем разрубила мои трусы с двух сторон, и полоски ткани соскользнули по ногам.

– Нет.

– Ну же, принцесса, не ломайся. Позволь старшей сестрёнке искупать тебя и заштопать твои раны.

– Сама же их и нанесла.

– Я бываю несдержанной. Лучше не выводи меня из себя.

Она с силой дёрнула бюстгальтер и отшвырнула его в сторону. Мне хотелось упрямиться и дальше, прикрыться хотя бы руками, но какой в том был смысл? Сил не хватило бы даже на моральное противостояние, не то что физическое. Всё тело ломило, засохшая кровь неприятно стягивала кожу, а раны стоило промыть как можно быстрее, чтобы не началось заражение. Поэтому я сцепила зубы, проглотила ярость, бурлящую внутри, и послушно забралась в ванну.