– Мы с Ликой столкнулись случайно, это правда. Честно. Я говорю правду. И я уже сказал, почему сразу не рассказал о том, что работаю на Харонов. За разглашение этой информации они с меня живьём шкуру снимут. Уж вы-то должны понять! Хароны убьют меня, если узнают, что я установил жучки и всё вам разболтал.

Глаза Марка расширились от испуга. Он вообще выглядел так, словно сейчас в штаны наложит. Нужно было лишь немного его дожать, поэтому я тоже подался в его сторону и прошипел:

– Ах ты, говнюк мелкий. Косишь под дурачка? Лучше начинай говорить правду, иначе мы тебя…

– Стоп! – рявкнул Ян, неожиданно оказавшись впереди меня и Алекса и преградив нам путь. – Я не шучу, парни. Остыньте. Марк, телефон Влада соединяется с твоим, так? Ты можешь отслеживать все его действия со своего смартфона?

– Д-да. Но он выключил телефон после обеда и до сих пор не включил.

– У лидеров Харонов сегодня собрание. Место каждый раз выбирается новое, а ещё на эти сборища нельзя проносить технику. Вполне возможно, встреча затянется на всю ночь, так что время у нас есть. Оставь телефон тут. Парни будут наблюдать за любыми изменениями, а мы с тобой съездим за записями.

– Куда ты, нахрен, намылился? – взъелся Алекс. – Ты что, шутишь?

– Нет, дружище, не шучу. Я же сказал, время у нас есть. Поэтому я забираю этого, как выразился Макс, мелкого говнюка, а вы остаётесь здесь, охлаждаете свой пыл и заодно готовитесь к операции по освобождению Анже́лики. Когда мы вернёмся, у вас уже должен быть план. Подготовьте оружие, соберите людей, а мы с ним съездим за записями. Информация лишней не будет. Не спускайте глаз с телефона Марка. Самое важное – это перехватить звонок. Иначе мы не узнаем, где пройдёт обмен и будет ли он вообще. Хотя я не сомневаюсь, что мои предположения верные.

– Не так быстро, дружище, – процедил Алекс. – Мы ещё не допросили его. Он работает на Харонов. И он был сегодня в том баре. Тебе не кажется, что это никакое не совпадение? Он вполне мог соврать. Что если он причастен к исчезновению Лики, и ты едешь прямиком в ловушку?

– Ну в следующий раз, когда снова захочешь подобрать какого-нибудь щенка, озадачься этими вопросами заранее. Теряешь хватку, Алекс.

– Но Алекс прав, – вклинился я между ними. – Ян, это опасно. Мы не знаем, кто он. Притвориться можно кем угодно, в том числе и безобидным ботаником. Раз тебе так приспичило поехать с ним хрен пойми куда, возьми с собой Вика. Не езди один.

– Ты так яростно заботишься обо мне, пупсик. Я тронут до глубины души. Сейчас расплачусь. Но, хоть у нас и есть время, его не так много. Вику или кому-то из вас незачем ехать с нами. Вы трое останетесь здесь. Один будет следить за телефоном, другие заниматься подготовкой. Ну всё, мы погнали. Счастливо оставаться.

Ян схватил Марка за шкирку и, прикрывая собой, поволок к выходу, а у меня было лишь одно желание…

Разъебать.

Что угодно.

Вдребезги.

Я не ненавидел Яна, хоть мы и подкалывали друг друга постоянно. Я любил каждого из них. Вик, Алекс, Ян… Они стали моей семьёй. И я не хотел отпускать Яна непонятно с кем и непонятно куда. Я волновался за этого придурка, чёрт его дери! Если была хоть малейшая вероятность, что этот лживый тихоня в курсе, на кого мы работаем, то это вполне могла быть ловушка, устроенная Владом.

Но бегунья тоже вошла в наш узкий круг, и сейчас Ян подвергал себя риску ради неё. Он открылся ей. Вик открылся ей. Даже Алекс, не открываясь ей, в какой-то мере был с ней более честным, чем я. Я ведь так и не осмелился показать ей своё истинное лицо.

Она ошибалась, считая меня милым. Я хорошо умею притворяться таковым. Но нихрена я не милый. Не добрый. И уж точно не святой.

Она спрашивала, злился ли я, когда она выбирала кого угодно, но только не меня. Я говорил, что не злился, однако я хорошо умею врать. И, да, тогда я злился. Но сейчас я в ярости, потому что мой лучший друг подвергает себя риску с такой лёгкостью. А когда гнев овладевает мной, кто-то умирает.

Однако… умом я понимаю, что не стоит переживать за Яна.

Ему не нужно злиться, чтобы убивать. Так что пусть Марк не радуется, что Ян вступился за него и взял под своё крыло. Я знаю, почему Ян так поступил. Лживый тихоня сейчас находится с наиболее опасным из нас, и Ян, решив поиграть в хорошего копа, в два счёта выведет его на чистую воду. Марк вытянул не счастливый билет, а чёрную метку.

Анже́лика

– Да откуда ж вы все вылезли? – пробормотала я, следя за бликом лезвия, пока новоявленная «сестра» медленно приближалась.

– А ты не знала? Наш папочка был очень плодовитым.

– Плевать мне на это. Просто оставьте меня в покое. Что тебе нужно от меня? Кто ты вообще такая?

– Здесь все зовут меня Кэтти. Это как кошачье Китти, только через «э». Мне подчиняются десять Чёрных рыцарей. Моей группе приказали похитить тебя, чтобы стрясти с Влада деньжат. Но никто не упоминал о том, что тебе нельзя причинять вред. Ты меня жутко бесишь. Так что прояви уважение и заткнись, а то порежу на шашлык.

– Да пошла ты. Чокнутая стерва.

– Чё ты там вякнула?

– Я сказала: делай что хочешь.

– Правда можно? – язвительно спросила рыжая. – Ты ведь будешь плакать, принцесса. О божечки, как я хочу увидеть твои слёзы. Я сделаю тебя своей маленькой сучкой, сестрёнка.

Её глаза блеснули предвкушением удовольствия, а в следующую секунду Кэтти кинулась на меня. Разумеется, мне не удалось увернуться, и лезвие легко рассекло правый бок. Прямо по рёбрам. Я взвыла, а рыжая молниеносно переместилась мне за спину и полоснула меня ножом по левому боку.

– Долбанутая сука!

– Семью не выбирают, сестричка, – промурлыкала она, схватив меня за волосы и оттянув мою голову назад.

Её тон был ласковым, но за этой лаской скрывалось издевательство. Передо мной была очередная садистка, и меня сорвало с катушек.

– Нет у меня семьи, – огрызнулась я, дёрнувшись. Кандалы до крови впились в кожу, но мне удалось освободиться из её хватки. – Все погибли, ясно? Убиты такими же уродами, как Влад и ты.

– Но у тебя была семья. Тебя любили и оберегали. А теперь и наш папочка признал тебя. Что в тебе такого особенного? Чем ты заслужила такое особое отношение? Чем ты лучше меня?!

Последний вопрос она выкрикнула, потеряв напускное самообладание, снова оставила на мне длинный порез, на этот раз на внешней стороне правого бедра, и зашипела:

– Ты слабачка, которая не заслуживает ни любви, ни признания. Меня от тебя тошнит!

Кэтти с силой толкнула меня в спину, и я, не сумев удержаться, повисла на руках, обдирая кожу об оковы.

–Так вот в чём дело, – прохрипела я, жмурясь от боли, окутавшей всё тело. – Месть из зависти. Считаешь меня слабой куклой, незаслуженно обласканной судьбой? А ты сильная, да? Такая сильная, что не боишься истязать меня, пока я даже сдачи дать не могу. Браво. Это достойно восхищения.

– Хочешь честный бой? Ты правда думаешь, что выстоишь против меня? Не смеши. Я лишь облегчила твою участь.

Я знала, что не выиграю честную схватку. Не в таком состоянии. Но тем не менее я сухо рассмеялась и произнесла:

– Просто освободи. Тогда и посмотрим, кто чего стоит. Или ты боишься, что проиграешь?

Разумеется, я и не надеялась, что она меня отпустит. Такая откровенная провокация вполне могла только сильнее разозлить мегеру. Но боль отупляла и раздражала меня, делая такой же кровожадной, как и эта рыжая тварь.

Когда людям больно – неважно, физически или морально – они становятся теми ещё эгоистами.

Здесь и сейчас нас таких было двое. Эта сучка ведь тоже не от хорошей жизни так себя вела. Ну или она просто чокнулась на всю голову.

Однако, к моему изумлению, Кэтти не пырнула меня ножом, а нажала на рычаг, ослабила натяжение цепей, достала ключ и освободила мои руки.

– Ну давай, сестрёнка, – прошипела она мне в лицо. – Покажи, на что способна.