Эрнест впечатлился.
— Зачем ты привлекла внимание к тому, что мы выехали? — скрестила руки на груди я.
Подруге было плевать — она показывала моему бывшему нецензурные знаки руками, пока я жаждала гибели скорее для себя.
— Так что пиши только своей мамочке, понял, козёл! — скалилась от своей находчивости Фрея.
Тинго смог отлепить её от окна только через две минуты, в течении которых у них прошла межнациональная и языковая ссора. Они так гармонично это делали, не понимая друг друга, что я подумала о том, что они родственные души.
— Я завтра домой, — вспомнила про приглашение Эрнеста я, — давай послезавтра вечером? Можем просто посидеть в чьей-нибудь комнате, если будет совсем поздно.
Он сперва застыл, глядя на улыбающуюся с оттенком глупости и вины меня.
— Серьёзно? — спросил он.
Я же осознала, что он сейчас сольётся, выпрямилась и планировала уже сама что-нибудь ответить, как…
— У тебя есть увлечения, Мако? — он присматривался ко мне.
Да ещё внимательно так.
— Пока не нашла, но пробовала многое, — нахмурилась я, — начиная от рисования, пения и вышивки, до… сёрфинга и бокса. Не зашло.
О, это был сложный путь детства и юности, когда мы с родителями пытались придумать мне хоть какое-то занятие. Я и танцевала, и коллекционировала, и ходила на всякие курсы, вроде маникюра, плетения бисером и программирование на начальном уровне. Последнее, кстати, удавалось мне легко, как, например, те же языки, но не нравилось совершенно — папа пытался воссоздать собственный интерес, но потерпел неудачу, после чего я осталась со знаниями Java, которые мне никогда в жизни не пригодятся. Зато папа горд. Что ещё? Дайвинг, книги, йога, кулинария, оригами, тир, гитара, шитье, как делала мама, волонтерство и бег — его я оставила только по желанию, чтобы прочистить мысли.
— В семь буду у твоей комнаты, — был доволен Эрнест.
Чему только радовался? Моей безнадеге?
Я протянула ему свой телефон, собираясь принять его номер. Его задумчивое выражение в этот момент стало мне ответом.
— Давай, я продиктую идентификационный номер, — разглядывала старенькую модель в его руках я.
В Косте такие утилизировали несколько лет назад. Соголда, что ещё сказать. С их странной экономикой и отставанием почти во всем.
— Знаешь, я уже второй раз чувствую себя отсталым по сравнению с тобой, — искренне усмехнулся он, — давай номер дам я, иначе мы с тобой успеем состариться, пока ты введешь свой двадцатизначный.
Мне оставалось только кивнуть и смотреть на него с лёгким налетом смущения. Он ощущался как тот, кто был старше меня лет на десять, пусть на самом деле это был всего год. Спокойный и рассудительный — сразу видно, что связка. Другое дело, что его назначили капитаном их команды, это настораживало. Так просто не бывало, потому как он должен уметь подчиняться своему дракону, а не наоборот.
— Готово, — вернул мне телефон, — могу я спросить тебя, как ты учишься?
Я открыла было рот, но заставила закрыться Фрея, напугав нас двоих.
— Вы так друг на друге сосредоточены… — промурчала её голова между нашими сидениями, — хреново она учится! Почти отстающая, но ещё ползучая. Хм… вы ещё не сошлись на том, что она для тебя тупенькая, а, золотой мальчик-отличник? Умненький такой, — она в наглую гладила его по макушке, — школу экстерном с какой-то там медалью окончил, поступил в лучший университет, стал самым умным студентом, помимо того, что главой студенческой администрации… м-мм, Мако, ты чувствуешь, да? Попахивает… вообще не твоим вариантом! — она рассмеялась, — отдай его мне! Я клянусь, что найду ему применение, а ты пока ищи подходящий забор, за которым будет лучший костнийский подпивасник!
— Мы прибыли, — пытался держать лицо не негативным Эрнест, — Аямако, — он протянул мне руку.
— Иди донимай Тинго дальше, — посоветовала ей.
Девушка цокнула.
— Я уже научила его грозному костнийскому мату! — фыркнула она, — больше тем для болтовни мы не нашли.
Эрнест помогал мне спускаться по ступеням. И настолько мило при этом улыбался, что я увидела в нем папу.
— Ты серьёзно… всё, что перечислила Фрея? — ухватилась за его локоть я, пока мы проходили мимо каменных ворот в три глухих и неуступчивых метра.
— Макака! — догнала нас подруга, — вот, любуйся! Идеальный забор для тебя! Солнышка из сада ты никогда не увидишь! — всё ещё с отсылками на мою будущую жизнь.
Я закатила глаза.
— А какой заманчивый тиран сидит за ним! — продолжила она, — он тебя даже бить не будет. Онни же сказала, что Оз-зи Лакмаар милый и добрый, особенно когда разрешал ей дышать!
В сумке раздалась телефонная трель. Снова незнакомый номер. Я сбросила и заблокировала.
— Иди донимай кого-нибудь другого, — послала её я.
И стоило ей исчезнуть за полностью непрозрачной и оттого типичной дверью особняка Лакмааров, как Эрнест потянул меня туда активнее:
— Первый танец мой? — вопрос как утверждение.
Меня уже взяли в оборот?
— С чего ты решил, что будут ещё желающие? — вспомнила про свой внешний вид я.
Единственное, что могло спровоцировать его конкурентов — это слегка облегающее платье на мне, насчёт остального, то всё оно будет отталкивать, потому как не одни Онни с Фреей решили прийти при параде. Здесь было хоть и немного народу, однако все они предпочитали сверкать, пока чёрная мышь — я плелась за своим партнером в центр зала.
— Знаешь, в чём разница между Костной и Соголдой? — свойски положил мне руку на талию Эрнест.
Мысленно он был таким же милым и красивым, как наяву, пусть я и пыталась не думать о том, что он неспроста такой прямой и не стеснительный. Эрни. Красивый и тёплый.
— Ваша страна отнимает свободу выбора, но дает спокойствие и мягкость жизни, — вёл в танце он ещё увереннее, чем приглашал меня на него, — в Соголде всё иначе — только высшие круги позволяют себе не напрягаться. Невероятная конкуренция, которая низвергает тебя в самый низ, — он ухмыльнулся, — жаждешь жить лучше других, значит придётся действовать.
— Ты про те вещи, которые перечислила Фрея, — поняла я и хихикнула, когда меня покружили на месте, — мне казалось, что у тебя знаменитая семья, если ты попал на Фратрию.
Он наклонил голову вбок, разглядывая увлечённую танцем меня.
— Только у двоих из команды родители из высшего круга. И я в их число не вхожу, — улыбнулся Эрн, — ты была в Соголде?
Я кивнула.
— Заметила, что у нас есть всего три вещи, которых нет у вас? — ухмылка от него, — маргиналы, преступления и свобода, — он так и держал меня за руку, пока шёл к стене напротив, — однако остаться в Косте никто не стремиться, — смешок, — кто в здравом уме будет хотеть вечного слежения за каждым твоим шагом?
Я посмотрела на него с другой стороны.
— Это удобно, — возразила, пока он поднимал бровь в удивлении, — безопасно. Я была не только в Соголде, Эрнест. И всё, что сопровождает вашу вымышленную «свободу» — это грязь, мусор и… кошмар. Попробуй выйти из отеля где-нибудь не в столице вашей Соголды ночью за шоколадкой! — я нахмурилась, — а если на тебе ещё и балахона нет и биты в руке, то и в округах, кроме центрального, лучше сиди в бетонной коробке, иначе кто-нибудь точно подойдёт. И радуйся ещё, если у него добрые намерения, и он просто пьяно расскажет тебе, что у него есть милый пудель дома! А если нет, то он схватит тебя и по дороге куда ему нужно расскажет, как он и что делал с этим несчастным пуделем.
Эрнест удивился сильнее:
— У нас такого нет даже в провинциях, — сообщили мне.
— Ты просто парень, поэтому в твою сторону вся эта мерзость не работает, — я схватила с подноса шампанское, — надень юбку, распусти волосы и ты тоже станешь объектом для всего перечисленного, — я кивнула самой себе, — и что я тебе скажу — я прожила в глубокой провинции Костны почти восемнадцать лет. Я не единожды ходила одна ночью в топике по закоулкам, и ни единой души ко мне не подходило с недобрыми мыслями. Несколько раз довозили до дома, иногда спрашивали нужна ли мне помощь. Но никогда, понимаешь, никто не домогался меня, — снова кивок, — в Соголде пять раз! За три дня в отеле столицы.
