— Сколько у вас геофизиков, Иван Васильевич?

— Один отряд. Четыре человека.

— А где они живут?

— Таня Березникова живет, кажется, в общежитии... — Боголюбов глянул вопросительно на секретаря партбюро. Тот подтвердил:

— Да-да, в общежитии... А ребята — вместе со своими катушками и электробатареями — в домике на Таежной улице... Кстати, рядом с Кузьмичом...

Капитан задумался на некоторое время, потом сказал:

— Пожалуй... квартира сторожа мне подойдет больше других... Но все это, разумеется, должно выглядеть естественно. Вы раньше поселяли кого-либо к Брянцеву?

— Конечно! И неоднократно... Он сам просит, чтобы к нему направляли. Брянцев ведь один, а изба — просторная, как барак. Скучно ему без людей — сам мне жаловался... В мае, например, приезжал из Т. главный инженер управления — целую неделю жил у Брянцева. Понравилось.

— Ясно... В таком случае, остановимся на Кузьмиче, — сказал капитан.

После обеда Никулин принес из отдела кадров личные дела геофизиков, и капитан, устроившись в кабинете Боголюбова на маленьком столике в углу, начал просматривать их.

Первым лежал белый скоросшиватель с личным делом начальника геофизического отряда Кости Шарыкина... С маленькой фотографии на капитана смотрел широкоскулый парень с курчавой, как у Ганнибала, бородкой... Русский... Беспартийный... Судимостей не имеет... Закончил Московский горный институт. Родственников за границей — нет. Правительственных наград — тоже нет...

Капитан еще раз пробежал глазами анкетные данные Шарыкина, поглядел на фотокарточку и отложил белый скоросшиватель в сторону. Сделал в блокноте кое-какие записи, попил воды из графина и взял следующее «Дело»...

— Что вы можете еще сказать о геофизиках? Кроме того, что написано в анкете, — обратился к Никулину и Боголюбову Рябинин, захлопнув последний скоросшиватель с «Делом» Татьяны Березниковой.

— Плохого я за ними никогда не замечал... Ребята как ребята... — Никулин задумчиво смотрел в окно. — Костя Шарыкин, например, руководит в школе кружком «Юный геолог»... Геннадий Завьялов — шофер каротажной машины — парень с причудами, я бы даже сказал эксцентричный парень, но все это, как мне кажется, напускное. Человек он хороший. За ликвидацию пожара на буровой награжден ценным подарком.

— А в чем именно заключается его эксцентричность?

Никулин улыбнулся, провел ладонью по болванке керна на столе. Он понимал: Рябинин должен знать все, поэтому с готовностью пояснил:

— Геннадий, например, может по два-три дня подряд ничего не кушать, только пить воду. Хочу, говорит, узнать, как человек чувствует себя, когда долго ничего не ест, — Джордано Бруно ведь и Кампанелла много голодали. А то еще зимой, под старый Новый год, изображал черта — надел полушубок мехом наверх, привязал хвост, а на голову — картонную коробку с красным фонарем приладил. Ходил по поселку в паре с Филимоновым. Ну и напугали одну старуху, не приведи бог! Приходила ко мне жаловаться... А вообще парень он, как я уже сказал, хороший...

— Ну, а остальные? Тополевский, Березникова?

— Таня Березникова у нас давно... Закончила университет. Спортсменка — капитан нашей волейбольной команды, первый разряд у нее по волейболу. Весной, во время выборов в местные Советы, работала агитатором... Что же касается Семена Тополевского, то тут уж лучше Иван Васильевич пускай расскажет — он два раза ходил с ним на охоту... — Никулин повернулся к начальнику экспедиции.

Тот повел плечами. Ему все время казалось, что Рябинин ищет совсем не там, где надо. А может, капитан вообще ошибается, считая, что враг — именно в экспедиции? Доводы его, конечно, логичны. И все же... Впрочем, Рябинину виднее.

Боголюбов встал и неторопливо пояснил:

— А что о нем рассказывать? Парень как парень... Замкнутый вот только. За час ежели одно слово скажет — и то хорошо. Но в охоте толк понимает, и проводник он отличный — этого не отнимешь. Лес хорошо знает, в следах звериных отлично разбирается, по пению птицу может определить... Раньше я обычно всегда ходил на охоту с Николаем Кузьмичом Брянцевым — старик знает такие местечки, где дичи — как буровой дроби в бочонке. В прошлом году Кузьмич слег — радикулит схватил. Вот тогда-то он и посоветовал мне отправиться на охоту с Тополевским. Семен, говорит, тайгу знает не хуже меня, старика... Вот и пошел с Тополевским. И не пожалел — дичи принес, как говорится, вагон. Потом еще несколько раз ходил с Семеном на охоту... Не знаю, правда, по сути ли дела я говорю. Может, это и неинтересно для вас...

— Почему же? Для меня все, что касается геофизиков, — интересно... Спасибо вам за информацию. Больше вы ничего не добавите?

— Да нет, вроде всё...

Капитан подошел к фикусу, отрешенно смотрел на глянцевитые листья. Ну что ж, сведения о геофизиках — это хорошо. Но пока — всё по-прежнему в тумане.

— Иван Васильевич, вы профессора Луконина знаете?

— Да-а... Он был недавно у нас. А что?

— Профессор говорил мне, что геофизические исследования в скважинах на Н-ском месторождении проводятся в конце каждого месяца — с 22-го по 28-е число...

— Да, это действительно так.

— Ну, а чем геофизики занимаются в остальное время? До 22-го числа каждого месяца и после 28-го? — наморщил лоб Рябинин.

— В остальное время геофизики обрабатывают полевые материалы, подгоняют документацию... Сейчас, например, делают профилактику геофизической аппаратуры — я вчера был на буровой, видел их там.

— Они что... все сейчас на участке?

— Зачем все? Березникова в конторе, она в поле почти не выезжает — интерпретирует каротажные диаграммы, чертит графики, схемы. Ну а ребята... ребята весь день на участке.

Рябинин подсел к столу, сделал в своем блокноте пометки.

— Скажите, Иван Васильевич, — обратился он через некоторое время снова к Боголюбову, — к вам в экспедицию приезжали когда-нибудь из Министерства геологии... инспекторы по технике безопасности?

— Приезжали... Давно это, правда, было... Кажется, в мае позапрошлого года... Ты не помнишь, Вадим Ильич?

— Точно, в мае, — подтвердил Никулин. — Два инспектора тогда приехали... Ходили в основном только по буровым.

— Их сопровождал кто-либо или они сами ходили? — поинтересовался капитан.

— Представителей министерства или геологоуправления сопровождает обычно в первый день начальник экспедиции и главный инженер, — объяснил Никулин. — А поскольку главного инженера Н-ской экспедиции сейчас нет — лечит свой ревматизм на Кавказе, то вас, Борис Николаевич, будет сопровождать Иван Васильевич... Подполковник Никонов обстоятельно объяснил нам с Иваном Васильевичем задачу. Вы — инспектор по технике безопасности со всеми вытекающими отсюда последствиями. — Он умолк. Плотно свел губы. Брови поползли к переносице. Как бы размышляя сам с собою, произнес горько: — Только подумать: снимки наших каротажных диаграмм чуть было не попали за границу! Кто же это сделал, кто?!

— Вот это и предстоит выяснить, — отозвался сухо капитан. — Значит, завтра отправляемся на буровые и к геофизикам?

— Да.

Рябинин захлопнул блокнот, поднялся. Ну что ж, узнать удалось не так уж и много... Теперь надо «обработать» эти сведения, поразмышлять... Спрятав блокнот во внутренний карман пиджака, капитан взял чемодан.

— Пойду в свою обитель... к Николаю Кузьмичу Брянцеву. Как быстрее всего к нему добраться?

— Я провожу вас, Борис Николаевич, — предупредительно встал Никулин. — Пойдемте.

В самом конце широкой, поросшей травой улицы с двумя выбитыми колесами машин колеями стояли высокие деревянные ворота и забор из теса. Ворота были выкрашены в зеленый цвет, на толстых остроконечных вереях — резные красные кочеты из дуба.

— Вот тут наш Кузьмич и живет... Прошу! — сказал Никулин, надавливая ладонью на ручку двери в воротах.

Где-то внутри двора, по ту сторону ворот, зазвенел колокольчик.

— Сигнализация, — улыбнулся секретарь партбюро, пропуская вперед капитана.