— Я, Тишка, думаю о другом, — сказал Серёга. — По телевизору показывали недавно Артек, и там чилийские пионеры были. Они к нашим обращались и говорили, что даже письма не все доходят до Чили. Они пишут, пишут, а чилийские часовые на границе их письма читают и сортируют, какое можно вручать, а какое нельзя. А ты проехать хочешь…

— Ты глухой, что ли? — удивился Тишка. — Я же тебе говорил: с па-ра-шю-том прыгнем… Никаких часовых не будет.

Серёга опять обнадёживающе замолчал. Ну, думай, думай… Тишка в таких случаях не торопит.

На вершину ели взгромоздилась ворона и, выждав, когда сучок под ней успокоится, выгнула шею навстречу солнцу и забулькотила, издавая нежные клёкоты, похожие скорее на голубиные, чем на вороньи. Она, замолкая, охорашивалась, расправляя клювом крылья и хвост, и начинала петь снова, срываясь порою на хрип.

— Вороньи свадьбы начались, — сообщил Серёга, отвлекая Тишку от главного.

Но Тишку разве с пути собьёшь!

— А когда про Артек показывали? Как это я просмотрел… — вернул он разговор в оборванное русло.

— Ты и не про Артек просмотрел, — подколол его Серёга. — «Сердце Корвалана» не видел. А уж такой фильм…

Серёга наступил Тишке на больную мозоль. О фильме говорило всё Полежаево, а Тишка, оказывается, в это время пилил дрова. Да знал бы он, так всю ночь проработал, а «Сердце Корвалана» не пропустил, высмотрел бы.

Он потом и к киномеханику бегал узнавать, не привезут ли эту картину в Полежаево. Нет, сказал киномеханик, не привезут, её только по телевизору показывают. Так Тишка и на телестудию письмо отправил, чтобы удовлетворили его просьбу, повторили показ, а ему даже и не ответили.

Ну, ничего, он с Корваланом и без кино встретится.

— Ты, Серёга, решай. Даю тебе два дня сроку.

31

Тишка с полчаса, наверно, мёрз на дороге, дожидаясь, когда мать Алика Макарова, Мария Флегонтовна, наобедавшись, поднимется из своей квартиры на второй этаж и откроет почту. Алика-то он видел, Алик прошёл домой, но разговаривать с ним при Марии Флегонтовне Тишка не смел: она сразу может связать посылку, отправленную им Корвалану, с учебником географии. «Ну, и что же ты, скажет, голубчик, ещё затеял?»

Тишка стоял всё время спиной к почте, чтобы Мария Флегонтовна его не узнала, и от нечего делать разгребал валенками снег. Подошвы в валенках уже казались ему тонкими, как чулки, потому что ноги чувствовали, сколь холодна освобождённая из-под снега земля.

Тишка услышал сзади стук двери и, воровато зыркнув глазами, успел сфотографировать взглядом, что Мария Флегонтовна — без пальто, в наброшенной на плечи шерстяной шали — поднимается по лестнице на почтовое крыльцо. Он подождал, когда она прошаркает подшитыми валенками по половицам сеней, звякнет снимаемым с двери замком, и оглянулся. Теперь надо было миновать проглядываемое из почтовых окон пространство до тех пор, пока Мария Флегонтовна успеет пройти за барьер. Тишка зайцем выскочил на тропу и в несколько прыжков оказался под почтовой лестницей.

Теперь можно было спокойно околотить снег.

… Алик доедал бутерброд с маслом. Увидев Тишку, он отряхнул с рук крошки и, дожевав, спросил:

— Не от Вячеслава? Мне Вячеслав обещал вернуть одну занимательную брошюрку.

Тишка скованно топтался у дверей:

— Да нет, он уж сам… У меня своя просьба…

Алик подошёл к зеркалу, достал из кармана расчёску и уложил волосы на пробор. Тишка даже не понял, слышал ли тот его слова.

— У меня, Алик, просьба к тебе, — повторил он настойчиво.

Алик сердито обернулся.

— Ти-и-хон, — сказал он с укором. — Я когда-нибудь называл тебя полуименем?

Тишка не понял его вопроса, вытаращил глаза. Алик заметил это.

— Я хоть раз называл тебя Тишкой? — уточнил он.

— Не-е-ет.

— А брата твоего Славиком?

— Не зна-а-аю-у…

— Не называл. — Алик поднял вверх указательный палец. — А почему ты демонстрируешь ко мне такое пренебрежение?

Тишка захлопал глазами: да что он, не с той ноги встал сегодня?

— Я старше вас, — поучающе, как школьной указкой, рисовал Алик пальцем круги в воздухе, — а не позволяю себе унижать вас полуименем… Вы же — не все, конечно… Вячеслав уже сделал правильные выводы, — вы называете меня, как своего крепостного…

Тишка всё ещё не мог сообразить, чем он обидел Алика.

— Давай договоримся так, — наставлял Алик. — С сегодняшнего дня я для тебя Альберт. Хорошо?

Тишка торопливо кивнул. Он теперь-то вспомнил, что да, Славка называет Алика только Альбертом. Выговаривать такое имя, конечно, трудно, но Тишка не часто с Аликом и разговаривает, только бы не забыться при встрече — он прищурился и мысленно повторил полное имя Алика несколько раз: «Альберт, Альберт, Альберт…» Да, язык можно сломать.

А Алик между тем продолжал:

— Вообще-то, поскольку у нас такая разница в возрасте, нам надо бы перейти и на «вы»… Ты к учителям на «вы» обращаешься?

Тишка кивнул.

— Ну, вот видишь, — Алик помолчал, о чём-то раздумывая. — Ну да ладно, мы с тобой знакомы давно, можно и на «ты» продолжать…

Тишка сразу припомнил школьную дразнилку: «Ты меня не «тычь», я тебе не Иван Кузьмич». Он даже чуть не произнёс её вслух, но вовремя удержался.

— А вообще-то, Тихон, не мешало бы ту брошюрку, что я дал твоему брату, прочитать и тебе. Называется она «О культуре поведения» и содержит в себе много полезных советов… К культуре надо привыкать с детства…

Тишка, боясь раскрыть рот — скажет что-нибудь не по Алику, — снова кивнул. Раскланялся, как адъютант его величества — видел Тишка такого щёголя в кино, тот, когда говорить нельзя, так тоже генералам только кивал да каблуками щёлкал.

Алик, кажется, выговорился и сел на стул.

— Ну и что у тебя за просьба? — спросил он, закинув ногу на ногу.

Тишка чуть не назвал его снова Аликом, но вовремя прикусил язык и обошёлся совсем без имени:

— Мне бы географию для восьмого класса… Мне не надолго… Сегодня назад принесу…

Алик не стал выспрашивать, зачем ему география, а молча достал учебник с полки и подал Тишке:

— Пожалуйста. У нас завтра нет географии…

— Ой, спасибо, Али… — чуть опять не попал впросак Тишка, но проглотил концовку и приставил к слову другую, нужную, — … берт.

Получилось не очень уклюже — «Али-берт», но Алик, кажется, ничего не заметил.

Тишка выскочил от Алика, как пробка, и услышал уже через порог новое назидание:

— Уходишь — не забудь попрощаться…

Ну-у, учебник-то у Тишки в руках, не побежит же Алик раздетым его отнимать. Тишка сделал вид, что ничего не расслышал, и не стал в дверях кланяться: до свидания, мол.

Он летел по тропинке, распахнув полы пальто, и мороз не жёг его, не в силах догнать.

Вот сейчас Тишка всё узнает: где горы, где реки, где ложбина, над которой лучше всего и прыгать. Как он раньше-то не додумался, что географию надо как следует проштудировать? Сколько времени зря ухлопал! А вдруг опоздал? Вдруг сегодня по радио передадут важные известия о Корвалане? Вдруг уже сегодня надо будет пускаться в дорогу? Ведь у тебя ни смены белья не припасено, ни кружки с ложкой… Ну, не охламон ли ты, Тишка!

Он заскочил в избу и, не раздеваясь, сел с географией за стол.

Учебник у Алика обёрнут в газету, и по газетному шрифту рукой Алика накорябано: «География».

Тишка открыл первые страницы — «Введение». Ну, это ему ни к чему, вводиться некогда. Открыл подальше — «Географическое положение и границы СССР». Это тоже можно пропустить, раз на самолёте решил лететь. А дальше? «Часовые пояса. Разница во времени на территории СССР…» Да что же это такое? Всё СССР и СССР… А где Чили? «Население. Политико-административная карта СССР». «Рельеф, геологическое строение и полезные ископаемые на территории СССР». «Моря, омывающие СССР». «Климатические условия территории СССР»…

Батюшки, да где же эта самая Чили? Это что за география такая, если в ней Чили нет?