Пожилая женщина в желтом платье и цветастом фартуке до колен, направляется к нам с блокнотом и ручкой с головой коровы на конце.

— Доброе утро, Эбигейл, — приветствует она с улыбкой, смотря поверх своих круглых очков. — Или точнее, полдень?

— Привет, миссис Люсинда. Это моя двоюродная сестра Кэсси. — Эби указывает на меня большим пальцем. Я неловко улыбаюсь, но она не дает мне возможности заговорить. — Она поживет с нами на некоторое время, и я хотела бы ее угостить лучшим в мире молочным коктейлем.

Лесть заставляет старушку хихикнуть.

— Два молочных коктейля, хорошо. Хочешь кусочек яблочного пирога?

Эбигейл с энтузиазмом кивает.

— Да, пожалуйста.

Люсинда поворачивается и смотрит на меня.

— А тебе, дорогая?

— Нет, спасибо, я…

— Да, мэм! Принисите и ей кусочек. — Эби перебивает меня, и на её лице умоляюще-сладкая улыбка. Я понимаю, южное гостеприимство и все такое, но я даже не люблю яблоки.

— Какого чёрта? — шиплю я, когда Люсинда удаляется через распашные двери на кухню.

— Тебе не обязательно его есть, — спешит объяснить Эби. — Я отнесу его маме, но ты не можешь отказываться от пирога миссис Люсинды.

Хмурясь, я сморю на неё в полном замешательстве.

— Конечно, могу, — возражаю я тихо, чтобы не привлекать к себе нежелательного внимания. — Просто можно сказать «нет». В этом нет ничего страшного.

Эбигейл медленно качает головой, смотря мне в глаза, и это злит меня. Почему она упрямится?

— Ты не можешь просто сказать «нет», — шепчет она, наклоняясь над столом. — Это первое правило жизни в Колд-Спрингс.

Теперь я просто раздражена, и чем дольше длится этот разговор, тем больше раздражаюсь.

«Городское правило». Это смешно.

— Я знаю, что тебе сложно это понять, — продолжает она, а я пытаюсь не закатывать глаза. Все понятно — это место, очевидно, сумасшедшее, как я и думала, но позволяю Эби продолжить. — Есть три правила, которым все должны следовать. И их никто никогда не нарушает.

Я не очень-то хочу услышать, что из себя представляют два других правила, думая, что они будут такими же сумасшедшими, как и отказ от яблочного пирога. Тем не менее, я поддаюсь желанию их узнать.

— Ну и какое второе правило?

Взгляд Эбигейл переходит к двери в кухню в поисках присутствия Люсинды, прежде чем она отвечает.

— Не появляйся в городе раньше полудня по воскресеньям, — говорит она, как будто это самая нормальная вещь в мире.

Это правило не имеет особого смысла и, вероятно, связано с тем, что большинство жителей в это время посещают церковь. Похоже один раз в неделю, я смогу спать сколько хочу.

— А третье? — спрашиваю я, уже более спокойно. Может быть, яблочный пирог Люсинды единственное сумасшедшее правило.

На этот раз Эбигейл бледнеет, цвет быстро слетает с ее лица. Она шумно сглатывает, ее взгляд снова быстро мечется к кухне, прежде чем она еще больше наклоняется над столом. Её голос так тих, что я едва могу разобрать ее слова, поэтому я тоже наклоняюсь вперед, пока наши лбы почти не соприкасаются.

— Я скажу это только один раз. Третье правило самое важное. — Она прочищает горло и быстро произносит. — Никогда, ни при каких обстоятельствах не вступай в контакт со Наблюдателем.

Нет, мы явно вернулись к сумасшествию.

— С кем?

Она открывает рот, чтобы ответить, но в этот момент в дверях появляется миссис Люсинда и, пошатываясь, идет к столу, неся красный поднос с нашими заказами.

— Ну вот, девочки. Наслаждайтесь!

Несмотря на все мои попытки получить ответы, Эбигейл отказывается говорить в закусочной. Однако, чем дольше я сижу там, тем больше вопросов возникает у меня в голове. Кто такой Наблюдатель. и почему Эбигейл так смертельно боится говорить о нем?

Является ли он реальным человеком или легендой, которую эти люди придумали, чтобы объяснить паранормальную активность?

Он призрак?

Животное?

С каждой минутой я все больше нуждаюсь в ответах.

Мы выпиваем наши молочные коктейли и берем с собой куски яблочного пирога. Когда выезжаем с парковки, я снова задаю ей вопросы.

— Эби, кто, черт возьми, такой Наблюдатель?

Она напрягается, когда слышит это имя, и ждет, когда мы поедем по проселочной дороге, прежде чем заговорить. Эбигейл говорит шепотом, словно боится, что нас подслушают, хотя мы совершенно одни. Сначала, я подумала, что она просто слишком остро реагирует, но в ее глазах неподдельный страх, что заставляет мое тело покрыться мурашками.

— Это зависит от того, кого ты спросишь.

— Я спрашиваю тебя, — говорю я, пытаясь не взорваться. Её нежелание говорить испытывает мое терпение.

Она вздыхает:

— Он бродит по Колд-Спрингс. Некоторые говорят, что он демон, который оставил ад. Другие говорят, что он призрак Майкла Смита, лидера культа, который был повешен здесь несколько десятилетий назад.

«Значит, он не настоящий».

— Кто-нибудь когда-нибудь видел его? — спрашиваю я, проглатывая вертевшиеся на языке слова о нелепости этих теорий.

— Нет, но никто и не ищет встречи с ним. — Она качает головой. — Его можно услышать по ночам, кричащего и стонущего. Хуже всего в Хэллоуин, теперь никто не пугает и не угощает сладостями. Животные пропадают повсюду, также несколько человек пропали без вести.

— И ты думаешь, что за всем этим стоит Наблюдатель?

Она кивает.

— Но как ты можешь быть уверена без доказательств? — Я очень хочу развеять этот миф. Никогда не была суеверной, хотя смотрела бесчисленное количество документальных фильмов Netflix о мифах и легендах. Я не поверю во что-то, пока не увижу своими глазами, или же кто-то предоставит неопровержимые факты, а не просто какие-то слухи. — Если его никто никогда не видел…

— Я уверена, что люди видели его, — хмыкает она, — но никто не дожил, чтобы рассказать об этом.

Когда мы выезжаем из города, воздух становится тяжелее, и у меня сжимается горло. Я не боюсь. Нельзя боятся того, во что не веришь, но ужас Эби почти осязаем.

— Он просто бродит по городу?

— Он бродит по всему Колд-Спрингсу, но крики обычно доносятся со старого кукурузного поля вон там, — объясняет она и указывает в пассажирское окно. Я смотрю в указанную ею сторону и вижу лишь стебли кукурузы до самого горизонта. — Они прекратили сбор урожая много лет назад, потому что фермеры начали пропадать без вести. Они даже пытались сжечь поле, но оно выросло за ночь снова.

Мои брови поднимаются вверх, пока я рассматриваю поле, задаваясь вопросом, как оно могло вырасти за такой короткий промежуток времени. Остальное я могу объяснить наукой или обстоятельствами, но в одночасье выросшие сожженные посевы труднее объяснить.

— Интересно, — бормочу я.

— Не рассказывайте об этом маме, папе или кому-либо еще. Раз уже на то пошло, я вообще не должна было рассказывать тебе об этом, — говорит Эби. — Это плохо. Мы не должны говорить о нём, искать и тем более ходить на то кукурузное поле.

— А как насчет того, чтобы просто прогуляться по нему? — спрашиваю я, и мысль о том, чтобы съехать с дороги и направиться к полю, уже сформировалась в моей голове. — Днем это было бы не так….

— Кэсси, — обрывает меня Эби. — Это не шутка. Не вступай с ним в контакт и, тем более, не насмехайся над ним.

Я замолкаю. Спорить явно бессмысленно.

Мы сворачиваем с основной дороги, и кукурузное поле исчезает из виду. Однако эта идея уже засела в моей голову, и я обдумываю ее реализацию пока мы едем к дому. Миф о Наблюдателе явно пугает Эбигейл, но я постараюсь доказать ей, что это только городская легенда.

Никому в Колд-Спрингс бояться не придется.

Хэллоуин не за горами — чуть более двух недель — что дает мне достаточно времени для расследования и сбора информации. Эбигейл просила не поднимать эту тему, но я уверена, что смогу незаметно выведать ответы у тети Марты и дяди Джона. Если мне повезет, то, возможно, Эбигейл разоткровенничается.