— Держи! — Страус дрожащей рукой протягивал мне меч в кожаных ножнах.

Выглядел Страус фигово. Бледный весь, хохолок в земле перепачкан, трясётся. Но меня это не умилостивило. Упырей надо наказывать и наказывать жёстко. Поэтому, взяв меч, я громко скомандовал:

— А теперь все хором, песню запе-е-е-вай!

И подал пример:

— Ты хотела быть всех круче,

Красотой своей замучить

И заставить самых лучших

Дружно платить тебе дань.

Попсовики сначала немного возрыдали, но потом послушно подхватили. Видимо, слова приходилось знать, раз уж жили среди арийцев. Надо же было как-то сливаться с толпой.

— Ты решила в свет пробиться

И нашла себе двух принцев:

И банкира, и убийцу

Ты просто хитрая дрянь!

Эх, хорошо! Аж отлегло немного. Легко на сердце от песни весёлой! Амадей, вон, тоже повеселел, сука такая. От Дианы отлепился, прислушался и заржал, как конь очкастый. И Диана лыбится, как дура. Господи, да что тут вообще происходит, мама, где я, куда я попал?! Срочно в храм и нажраться с Фионой! Она — единственный адекватный человек, пусть и не человек. Пусть и не адекватный. Пусть и не «она»…

— А ты молодец, разбираешься в музыке, — похвалил меня Амадей. — Не то что эти… — Он с презрением глянул на попсовиков, которые блеющими голосами выводили, будто молитву: «Уходииииииии! И не возвращайся…»

— А кто их такими создал? — проворчал я.

— Верно. Надо уметь признавать свои ошибки.

Амадей щёлкнул пальцами, и песня оборвалась. Попсовики так же, как и Элегия, всосались сами в себя вместе со всей амуницией. Только меч, который я вовремя отработал, остался у меня в руке. Дать, что ли, этим мечом Амадею по морде?.. Не, ну его на фиг, ещё аннигилирует, как этих вот всех.

— Представишь меня своему другу? — спросил Амадей.

— Другу? — Голос Дианы звучал как-то идиотически. — Да это не друг, это… так. Дикарь из закрытого мира, упал на хвост — не отделаться.

Я ушам не верил. Вот же ж тварь! Нет, сейчас точно мечом обоих зафигачу. На хвост я ей упал, ага. Да если б не она, я б сейчас, может, уже чемпионом мира по гонкам был, интервью давал, в кино снимался, спал с Селеной Гомес, жил в Сочи!

— Ну, имя-то у него есть? — великодушно спросил Амадей.

— Костя, кажется…

— Константин, — поправил я. — Дмитриевич.

Амадей кивнул:

— Приятно встретить человека, который не забыл лицо своего отца. Ну что ж, предлагаю переместиться в храм и поужинать. Да в честь такой встречи надо будет пир горой закатить!

Я хотел было сказать, что идёт он нахер со своим пиром и со своей горой — куда-нибудь к Магомету, или ещё дальше, но не успел. Амадей щёлкнул пальцами, и я оказался в зале, освещённом яркой люстрой. Даже прищурился — настолько неожиданно резанул по глазам свет.

— Что случилось?! — послышался рядом голос Фионы. — Где я? Я не пил!!!

В этом вопле слышалось столько упрёка, столько возмущения к вселенной, которая играет нечестно, что я даже усмехнулся. Хотя на душе было, конечно, изрядно насрано…

Нет, блин, я не ревновал! Что за глупости?! Просто, знаете, обидно, когда столько с человеком бок о бок проходишь, и вдруг о тебе говорят, как о куске известно чего. «Костя, кажется…». Креститься, блин, надо, когда кажется!

— Костя, что случилось? — тормошила меня Фиона. — Почему ты такой грязный? Кто этот молодой человек?

«Молодой человек»? А, ну да, Филеасу же под шестьдесят, для него мы все — дети малые, когда трезвый.

— О, дорогая, как это мило! — послышался голос Амадея. — Ты завела кошку! Надеюсь, к лотку приучена? Иначе даже не знаю, сможем ли мы её оставить.

«Мы»? «Мы»?! Да он совсем охренел, так коней гнать?! Тут хоть кто-нибудь, кроме меня, вообще помнит, что Диана его бросила, да к тому же ещё и подставила, стырив базу миров?!

В бешенстве я разлепил глаза и, щурясь, посмотрел туда, откуда раздавался голос.

Посреди зала стоял овальный стол, который буквально ломился от жратвы. Посередине — жареный поросёнок с яблоком во рту, вокруг него какие-то птицы, может, фазаны — хрен их разберёт. Кастрюля с супом, графин с вином, какой-то непонятный салат… Ох ты ж, вино, надо же! И класть нам на то, что богиня возлияния не приветствует? Вот уж не думал, что начну всем сердцем сопереживать миссии этих сумасшедших орденцев-попсятников.

Амадей сидел во главе стола, с салфеткой, аккуратно заправленной за воротник рубашки. Диана сидела рядом, в золотом платье с эротическим разрезом. Значит, оно всё-таки сгибалось, не из чистого золота сделано.

Над шуткой про кошку Диана засмеялась, прикрывая рот ладонью, как проститутка. Теперь мне стало обидно ещё и за Филеаса.

— Шучу, садитесь, — махнул рукой Амадей, оскверняя атмосферу белозубой улыбкой. — Только одну секундочку, Константин Дмитриевич, я приведу вас в порядок.

— Это как? Вилкой заколешься? — спросил я.

Амадей не ответил. Он пристально посмотрел на меня, и я вдруг ощутил порыв ветра.

— Ну вот, садитесь, пожалуйста, — повторил приглашение Амадей.

Не понял, а где порядок-то? Я же в нём должен быть, меня привести обещали. Опустил взгляд… А, ну да, ну да.

Агентский костюмчик, который и без того порядком поюзался, после сегодняшнего катания по земле стал ещё грязнее. Но теперь он выглядел так, как будто я его только купил. Даже нет, будто я ещё только в примерочной стою. Белизна рубашки просто обжигала сетчатку.

Выёживаться и гордо уходить, раздеваясь на ходу, было бы глупо. Я потихоньку справлялся с эмоциями, потому решил всё-таки за столом посидеть. Объективно это будет полезнее, чем показать этой паре «фак» и удалиться. Мне всё-таки отсюда свалить надо, из этого мира, а сам я не умею. И оставаться резона нет — единственный резон Амадеюшка угрохал. Да и без него было уже ясно, что ловить нечего. Диана как в воду глядела: давать мне Элегия не собиралась.

Я приблизился к столу, отодвинул стул, сел. Меч положил на пол рядом. Фиона села справа от меня, притихшая и ничего не понимающая. Тем временем Амадей взял графин и начал разливать вино по бокалам. Когда наполнил два, я сказал:

— Мы не пьём.

— Правда? — удивился Амадей.

— Правда? — удивилась Фиона.

— Истина, — буркнул я и оторвал ногу ближайшему фазану.

— Как хотите, — не стал настаивать Амадей. — Ну, за встречу! Я уж, право, и не надеялся…

— А я всегда знала, что мы с тобой ещё встретимся, — улыбнулась ему Диана.

Такая прямо пай-девочка с медовым голоском. Тьфу!

Они выпили. Я угрюмо жевал фазана. Фиона тоже во что-то вгрызлась.

— По правде говоря, — сказал Амадей, промокнув рот салфеткой, — когда ты исчезла, я был слегка обижен. Оскорблён. В лучших своих чувствах.

Его радушный тон плавно, но быстро менялся. Последнюю фразу он произнёс холодно, как Декстер, стоящий с пилой над очередной жертвой. И Диана на глазах съёжилась. Отставила бокал. Взгляд забегал.

— У… у меня были обстоятельства, — пробормотала она.

— Да, я так и подумал, — всё тем же ледяным тоном произнёс Амадей. — Без хорошей причины ты бы такого не сделала.

— Понимаешь, я… Мой отец… Он…

— Твой отец умер до нашей первой встречи, — оборвал её Амадей. — Если, конечно, ты не лгала.

Ух, как всё накаляется-то! Я не знал, радоваться или грузиться. С одной стороны, романтику как ветром сдуло. С другой стороны, видеть, как кто-то вот таким образом подчиняет и унижает Диану было неприятно. Да и она! Сказала бы этому типу пару ласковых! Нет, мямлит, краснеет, взгляд опускает. Да что за фигня с ней? Любовь, что ли? Гадость какая!

— Он погиб, — прошептала Диана, и мне показалось, что из её правого глаза упала слезинка. — Его убили при задержании агенты Альянса…

— Вот как, — равнодушно сказал Амадей и пригубил вина.

— Он завещал мне доработать его изобретение. Прибор, с помощью которого можно перемещаться между мирами с минимальными затратами энергии. Даже не используя статичные порталы.