— Гимн! — прокатился по рядам защищающих стену рыцарей крик. — Гимн!

Хрипло задудели какие-то дудки. Раздуделись, смогли родить мелодию, и тогда уже многоголосый хор грянул:

— Мы будем драться на земле, под солнцем и в кромешной тьме! Мы будем драться в небесах, мы будем драться до конца!

Пока наши орали громче, но стереосистема приближалась. Если у идиотов найдутся батарейки, или они протянут удлинитель от своего города — всем хана. Хорошо, что я трезвый. А то я как выпью — мне, в принципе, пофиг, что орать, лишь бы весело. А тут за такое можно и посохом по башке выхватить…

Я оглянулся в поисках Дианы. После церемонии нам поговорить так и не удалось, всё как-то завертелось. Меня обозвали военнообязанным. Фиону куда-то увели, кажется, домой. Гримуэль, во всяком случае, уверял, что с ней всё в порядке.

— Э, новенький! — хлопнули меня по плечу.

Я обернулся и тут же обрадовался:

— О! Командир! Сколько лет, сколько зим!

— В атаку пойдёшь? — проигнорировав приветствие, сказал старый знакомый.

— В атаку? — задумался я. — Там же, небось, бить будут…

— Нет, в атаке — другое, там мы бить будем.

— Я людей бить не умею, — вздохнул я. — С детства не приучен. Воспитан в традициях гуманизма…

— Все в детстве гуманизмом занимались, — утешил меня командир. — А за атаку — орден «Герой Ариец» полагается, почёт и уважение, пенсия…

Пенсия меня особо не волновала, предполагалось, что свалим раньше. Да и вообще, глубокие сомнения меня берут, что в этом мире многие до пенсии доживают. А вот орден… Я вдруг представил, как удивится и восхитится Элегия… Плюс, Диана вроде обещала ей помочь с сестрой. Так что сегодня ночью у меня будут все шансы. В эту ночь одинокие люди одинокими быть пере… Так, стоп! Не та песня, фу! Враг — словно призрак без лица, мы будем драться до конца-а-а-а!!!

— Идём, конечно! — воинственно сказал я. — О чём речь!

В атаку пошло сотни полторы свирепых рыцарей и мы с Гримуэлем. Выстроились боевым порядком перед закрытыми воротами. И вовремя. Не успел командир отдать приказ, как послышался сдвоенный звук выстрела, и невидимая сила ударила в ворота.

Толстенное дерево прогнулось внутрь, полетели щепки. Послышался трёхэтажный мат.

— Открывай! — рявкнул командир. — В атаку!

Я на всякий случай достал меч и переключил коня в режим атаки. Ворота со скрипом распахнулись, и наша доблестная вылазка началась.

Командир скакал впереди всех, высоко подняв меч. Попсушники при виде него спешно сворачивали одеяла. У них тоже оказались мечи и даже копья, вот неожиданность. А издалека казались просто клоунами на пикнике.

— Заряжа-а-а-ай! — услышал я визг.

И немного вспотел. Если по нам сейчас из гаубицы жахнут, это будет вот совсем не смешно.

— Маг! — рявкнул наш командир.

Гримуэль заставил коня идти чуть сбоку от отряда и вскинул руку с посохом. Посох привычно уже засветился, и вдруг с него будто бы лазерный луч сорвался. Я проследил за ним взглядом и увидел, как от гаубицы разбегаются попсовики, зажимая глаза руками. Вот, другое дело!

Однако магии Гримуэля не хватило, чтобы ослепить всех. Посох погас. И почти сразу наш клин врубился в нестройные ряды неприятеля. Я постарался перестать думать.

Увидел блестящие волосы, торчащие идиотским хохолком, размахнулся и ударил. Ничего личного, парень, это хэви-металл. Во имя Кипелова и Холстинина! Рука ощутила сопротивление плоти, на мгновение стало тошно, но тут я увидел копьё, недвусмысленно летящее мне в лицо.

Инстинкты гонщика так просто не пропьёшь. Я резко дёрнулся вправо, и копьё просвистело мимо левого уха. Сзади кто-то коротко вскрикнул. Оглядываться я не стал, не до того. Вместо этого рубанул вновь. И ещё раз. И ещё. И блин, на кой же хрен я в это вписался, напомните, кто-нибудь?! Их же и за час не перерубишь, а у меня уже рука устала.

Случайно заметил, что лезвие меча всё в крови. Опять подурнело, но тут же отпустило. Это какой-то замкнутый круг: только преисполнишься раскаяния, как — во, ещё один! И понеслось опять.

— Устал? — рявкнули мне на ухо. — Давай в центр!

Я перевёл дух. Меня сменили! Вот это круто, вот это неожиданно. Я оказался в относительно спокойном месте. Отряд продолжал нестись вперёд, но теперь мне попадались только редкие недобитки, чудом избежавшие меча и копыта.

— Под чёрной майкой играет кровь, и мы готовы побеждать! — пел командир.

Верно, готовы. И ничего, что нас полторы сотни, а их — раз в тридцать больше. Зато у нас песни со смыслом.

Я огляделся, пытаясь оценить наши потери. Ну, если они и были, то незначительные. Отряд по-прежнему представлял собой грозную силу. Гримуэль временно не колдовал, махал мечом, как все остальные. Он единственный был без доспеха и даже без кольчуги. Видать, магу не полагалось.

— Нет! — завопил вдруг командир. — Нет!!!

Я не сумел из-за голов остальных заметить, чего там у него нет. Но видеть и не надо было. Надо было слышать.

От музыки буквально сотряслась земля. Ни хрена ж себе, это что у них там за стереосистема?! Я таких басов даже в тонированных заниженных «девятках» ни разу не слышал! И ритм знакомый. И мелодия… Ой, бли-и-ин…

When I dance they call me macarena

And the boys they say that I’m buena

Отряд дрогнул. Кони заржали, заупирались, отказываясь скакать дальше. Командир повернулся с перекошенным от ужаса лицом.

— Отступаем! — крикнул он. — Назад! В крепо…

Договорить он не успел. Из груди вылез окровавленный наконечник копья.

— В крепость! — заорал я, увидев, что остальные растерялись, и поводьями заставил коня разворачиваться.

Передо мной сидел в седле незнакомый рыцарь. Взгляд его затуманился, он начал покачиваться. Раскрыл рот, и я услышал:

— A la tuhuelpa legria macarena

Que tuhuelce paralla legria cosabuena…

— Ты был мне братом! — завопил другой рыцарь и одним ударом снёс заражённому голову.

Отступление было паническим. То и дело кто-то из рыцарей принимался петь «Макарену» и тут же погибал. У меня был полный эффект присутствия в дурдоме в день открытых дверей.

Гримуэль, наконец, что-то сообразил. Поднял посох, и наш отряд накрыло нечто вроде прозрачного купола. Выглядело точь-в-точь как агентская «глушилка». И вправду приглушила звуки.

— Богиня! Богиня Диана!!! — послышались исполненные надежды крики.

Я поднял голову и впереди, на крепостной стене, увидел блестящую золотом фигурку. Ну наконец-то, блин, закончила пудриться!

Диана подняла руки, и я почувствовал зарождающийся ветер, бьющий в лицо. Потоки ветра набрали силу, потом скользнули вверх, полетели над нашими головами. На коне вертеться было пипец как неудобно, но я сделал над собой усилие, оглянулся.

Было на что посмотреть. Врагов разметало ураганом. Их подбрасывало на несколько метров в воздух и швыряло о землю. Увидел я и стереосистему. Это была целая, мать её, стена из динамиков. Но вот она покачнулась и с воплем «Э-э-э, макарена!» — упала. На том и заткнулась. Последним, что я увидел, прежде чем отвернуться, был летающий и дико ржущий попсовый конь.

Стремительным порывом мы ворвались в крепость, за нами захлопнулись остатки ворот. Я, тормознув коня, спрыгнул на землю и только тут обнаружил, что колени трясутся и подгибаются. И это бы ещё фигня. А вот меч грязный — чего с ним делать? Вытереть бы, а чем?..

Вдруг на глаза мне попался платок в чьей-то руке. Я подумал, что это мне. Схватил его, вытер лезвие и с облегчением сунул меч в ножны. Только тогда сфокусировал взгляд на человеке, у которого отобрал платок. Это был наместник, и смотрел он на меня без малейшей доброжелательности. На лбу его блестели капельки пота.

— Герои! Слава героям! — надрывалась толпа за спиной наместника. — Слава богине Диане! Слава!!!

Я демонстративно уронил платок под ноги наместнику и сказал:

— Спасибо. А где у вас тут ордена дают? Мне как раз один нужен.