– Сеньор Рафаэль, – донесся знакомый голос сквозь сон. Приоткрыв один глаз, увидел стоящего в дверном проеме Глеба.
– Что случилось? – тихо спросил я. Сон не выпускал меня из своих крепких объятий, веки, словно свинцовые шторки, опускались снова и снова, не давая мне шансов проснуться.
– Сеньор Рафаэль, – услышал я вновь голос парня. Собрав всю волю в кулак, приподнялся над подушкой. В голове шумело, словно я выпил все гномьи запасы спиртного. К горлу подкатил тошнотворный ком, с трудом сдержав рвотный позыв, я сел на кровать.
– Сеньор, с вами все в порядке? – Глеб заботливо протянул мне намоченное в рукомойнике полотенце. Обтерев им лицо, а затем приложив его ко лбу, вопросительно посмотрел на парня.
– Следопыт очнулся от транса и просит вас подняться, – ответил Глеб на мой вопросительный взгляд.
Противный приступ потихоньку отпускал, голова стала проясняться.
– Где гном? – посмотрев на пустую койку у противоположной стены, спросил у Глеба.
– Он уже на палубе о чем-то разговаривает с капитаном, – доложил парень.
В каюте уже было довольно светло, значит, уже утро. Странное чувство появилось в голове, обычно я всегда помню, что мне снилось, а сейчас не нет, совсем, немного как-то тревожно внутри и все. Умыв лицо и шею, оделся в чистые штаны и свежую рубаху, накинул плащ и пошел вслед за Глебом. Доска на лестнице под ногой противно скрипнула, Глеб остановился и, обернувшись через плечо, посмотрел на меня как-то странно. Погода стояла довольно тихая, но в тоже время мерзкая. Густые темно-серые тучи окутали пространство, нависая над самыми мачтами нашего корабля. Ветра почти нет, паруса еле заметно колышутся, море спокойное, только легкая рябь покрывает водную гладь. Тишину нарушают только скрипы древесины от корабля да редкие всплески воды вдоль борта. На палубе я обнаружил несколько новых наемников, они поприветствовали меня, ответив взаимно, поспешил за Глебом. Тот, не останавливаясь, шагал к носовой части палубы. Несколько матросов мотали канаты в огромную бухту, еще несколько молодых парней в матросской форме драили палубу. Команда капитана занималась своими привычными делами, и только мои ребята страдали от безделья, привыкшие нести службу, к четким приказам и распорядку, не знали, что им делать. «Надо бы с Серафимом поговорить по этому поводу, а то еще не дай бог пить начнут или еще чего выдумают», – промелькнула мысль в голове. Выйдя из-за капитанской рубки в носовую часть, я сразу заметил изменения. Не теряя времени даром, мои старые товарищи по оружию соорудили из подручных средств небольшую… даже не знаю, как это назвать. В голове появилось множество вариантов, но ни один из них не сможет с точностью передать весь смысл. Из разных ящиков, досок, бревен и прочего инвентаря ребята собрали что-то наподобие места для вечерних посиделок у костра с гитарой, скамейки, кресла, стулья получились из различных предметов. Надеюсь, капитан в курсе таких перестановок. Серафим встав со своего места, протянул руку для приветствия.
– Доброе утро, Рафаэль, – как-то больно вежливо сказал здоровяк и занял свое место. Все устремили свои озадаченные взгляды на меня, мне даже стало как-то неуютно что ли. Поежившись от внутреннего холодка, я занял место в центре всего этого хлама и посмотрел на Джину, сидевшую рядом со следопытом. Девушка лукаво подмигнула мне и продолжила свое занятие. «Вот же чертовка, ей хоть бы что проблемы, поберегла бы мои нервы, что ли», – про себя подумал я и перевел взгляд на парня. Отложив тарелку с кашей в сторону, следопыт вытер рот тряпицей, служившей салфеткой.
– Рафаэль, – как-то робко начал парень. – Я так понимаю, у тебя получилось увеличить скорость, и это вовремя, скажу честно.
Парень сделал паузу, взял большую металлическую кружку и сделал пару глотков.
– Чуть было не потерял след твоей невесты, сейчас даже есть положительная динамика. Мы начинаем догонять похитителей, не могу сказать, как скоро мы их нагоним, но в целом есть надежда, – как-то смакуя каждую букву и наслаждаясь самим собой, проговорил следопыт. Естественно, сейчас его вклад в поиски Милены бесценен, без него даже не могу представить, что и делать, в какую сторону двигаться, где искать. Я зажмурил глаза и увидел образ любимой. Перед глазами всплыла последняя картинка, когда она мне приснилась. Еще тогда, перед приездом в город, на последней ночевке на тракте, грустное и в тоже время печальное лицо девушки смотрело на меня, как будто пытаясь предупредить о чем-то. В груди защемило от беспомощности, злости хватит на весь этот мир. Я сделал глубокий вдох и после небольшой задержки такой же глубокий выдох, данный метод мне всегда помогает взять свои чувства под контроль, этот раз не стал исключением. Лишние эмоции забрались глубоко в подсознание, не мешая мне своим присутствием, в голове прояснилось. Открыв глаза, обратился к следопыту.
– Спасибо, дружище, продолжай отслеживать сигнал, и если что-то будет меняться, сразу докладывай. Курс прежний? – добавил после короткой паузы. Парню, видимо, что-то не понравилось, то ли мое распоряжение, то ли что-то еще. Слегка кивнул головой и тихо добавил «да», хотя он и раньше-то был немногословен. Решив больше не беспокоить следопыта своими расспросами, отправился полюбоваться пейзажем. Выйдя на самый нос корабля, проверил напитанную силой ростру. Оказалось, что за все это время силы не убавилось ни на грамм. «Ну и ладно», – подумал про себя я. Мне же легче: не надо проверять и заряжать постоянно, пейзаж за бортом, сказать честно, не впечатлял. Тяжелые свинцовые тучи висели над головой, словно кучи грязного снега. На удивление, море почти спокойное, ветра сильного нет, а корабль, словно на воздушной подушке, парит над водой, не замечая волнения.
– Милорд, – услышал я знакомый голос Глеба из-за плеча. Развернувшись вполоборота, вопросительно посмотрел на него.
– Завтракать будете?
Глеб выглядел, мягко говоря, печально: понурые плечи, руки, висящие, словно веревки, вдоль тела, под глазами темные мешки, волосы врастопырку, словно это не мальчуган, а бродяга, готовый обменять собственную жизнь на бутылку дешевого пойла. В груди защемило как-то по особенному, Глеб мне стал родным, боль утраты его любимой мне так знакома. Мы словно два брата, потерявших самое дорогое, стоим и смотрим друг другу в глаза, пытаясь осознать, помочь или поддержать, понимая, что сам в такой же ситуации. Не выдержав нахлынувший поток эмоций, Глеб упал мне на грудь, обхватив обеими руками за талию, и крепко прижался. Я как-то неловко обнял Глеба за плечи, чувствуя дрожь в теле парня. От переизбытка эмоций у него случился нервный срыв. Он копил несколько дней в себе всю эту боль, тоску, а я даже не нашел время его выслушать, поддержать, успокоить. Гневно ругаю себя за эту оплошность, допущенную в погоне за любимо женщиной.
Прикрыв глаза и сосредоточив свое внутреннее сознание, стал посылать парню тоненькой струйкой силу. Дрожь понемногу стала уходить, тело немного расслабилось.
– Все будет хорошо, – шепотом проговорил я, пока не почувствовал, что парень совсем успокоился и перестал всхлипывать.
– Пойдем в каюту, – немного отстранив парня от себя, заглянул в его опухшие, мокрые от слез глаза. Глеб согласно кивнул головой. Прижав его к себе за плечо, мы двинулись в сторону лестницы, ведущей на нижний ярус. По дороге окинул носовую палубу взглядом в поисках Джины. Девушку удалось обнаружить возле самой лестницы, она вопросительно смотрела на меня, не понимая, что происходит. Глеб, словно кукла, еле передвигая ногами, плелся рядом со мной. Есть такое ощущение, если я его отпущу, то он шмякнется на палубе, подобно мешку. Заметив, что Джина собирается что-то сказать. опередил ее, жестом приложив палец к губам: мол, не беспокой, и отрицательно помотал головой для полной ясности. Девушка сделала вид, что все поняла, и немного расслабилась.
– Я сделаю вам отвару, – все же не выдержала она и в полтона сказала мне. Я лишь согласно кивнул на ее проявленную заботу и шагнул в проем. В нос тут же ударил тошнотворный смрад. Глеб сложился пополам в приступе рвоты. Я, зажав рот и нос, подхватил его и зашагал в быстром темпе к своей каюте. Глаза быстро перестроились под полумрак, царящий тут, и я увидел источник этого запаха. Гном валялся между бочек возле стены, весь измазанный собственной рвотой. Последние дни гном сам не свой, пьет до потери сознания, а очнувшись, не пытается отойти от похмелья, снова надирается вдрызг. «Пора им заняться, пока не поздно», – подумал я и прибавил шагу.
