Проклятие! За ним наверняка тянется кровавый след. Сейчас, во тьме, наверное, не заметят, но едва начнёт светать… Отсидеться в тихом месте, похоже, не выйдет. Нужно бежать подальше от Эсендара.

Он прислушался настороженно. Шум, какие-то голоса… Уже ищут. Времени совсем не осталось.

Эл, прихрамывая, побежал так быстро, как получалось. При первой возможности нырнул с дороги в сторону ближайшего к городу леса. Идти без троп, по кустам и разнотравью, сейчас невыносимо трудно, но на тракте нагонят в два счёта.

Пару раз, оглянувшись, он видел далёкие огни факелов, мелькавших у величественных стен города. Отлично! Значит, легавые ещё не поняли, что ему удалось выбраться изо рва. Они его в канале высматривают.

Но удача Ворону изменила быстро. Наверное, кто-то обнаружил мокрую кровавую дорожку у Серого моста. Вскоре на дороге замелькали всадники.

Эл торопливо свернул с опушки в самую чащу. Не миновало ещё и часа его блужданий в темноте, как Ворону пришлось замереть испуганно – впереди маячил свет. Неужели его так быстро отыскали? Эл, привалившись к дереву, всматривался в темноту.

Да это костёр! Это не могут быть стражи. Кто-то просто заночевал в лесу.

Ворон подкрался ближе, осторожно, как волк на охоте. В стороне от костра паслась лошадка. А у огня, укрывшись плащом, посапывал усатый мужичок, в обнимку с пузатым кувшином. Ворон внимательно оглядел поляну, не торопясь сунуться ближе. Но предосторожности атамана оказались напрасны.

Мужик, судя по всему, хорошенько налакался рину перед тем, как лечь спать – по нему теперь хоть пешком ходи, не проснётся.

– Так ты всё-таки есть, Мать Мира? – хмыкнул израненный атаман и, прихватив седло, валявшееся у костра, направился к лошади.

***

Временами он проваливался в забытьё. Потом открывал глаза, видел разгоравшуюся на востоке огненную полосу рассвета, старался выпрямиться в седле или хотя бы не упасть. Но вскоре свет солнца снова мерк, чтобы снова вспыхнуть чуть погодя. Каждый раз, приходя в себя, Эл с облегчением замечал, что солнце по-прежнему по левую руку, стало быть, он не сбился с пути – он уезжает на юг от Эсендара. Куда он едет, атаман и сам не знал. Оставалось уповать, что лошадка его не потеряет по дороге, а погоня отправится в другую сторону.

Если бы не эта встреча, не случайно обнаруженная лошадь, Ворон бы не сумел уйти далеко. Он и сейчас ещё не был уверен, что ему удалось оторваться от псов Лахти.

Эл был даже рад тому, что полпути провёл, едва ли понимая, где он и кто он. Стоило прийти в сознание, как мысли о том, что произошло ночью, врывались в него словно стая бешеных псов. Они рвали в клочья и разум, и душу – и больше не хотелось спасаться.

Лошадка неторопливо поднялась на небольшой холм и, оглядевшись почти невидящим взглядом, Ворон различил неподалёку руины какой-то башни, а ещё дальше изумрудное море густого леса, простиравшегося до самого горизонта.

«Кажется, я добрался до развалин Фрисавеля…» – сообразил Эл.

Тогда впереди Вольный лес Лэрианор – земли бессмертных лэгиарнов.

Эл уловил за спиной что-то тревожное, обернулся. Ну вот! Чего и стоило ожидать…

С холма была хороша видна дорога, оставшаяся позади. И по ней сейчас, поднимая клубы пыли, неслась вереница всадников.

Ворон подстегнул лошадку, вцепился обессиленными пальцами в луку седла. Только бы удержаться.

– Давай, девочка, давай! Чуток ещё…

Нагнали очень быстро. Даже до развалин ещё не добрался, а вслед полетели стрелы. Ворон вскрикнул, получив одну из них в плечо. Пригнулся, насколько можно, к лошади. Через мгновение ещё одно остриё впилось в ногу. Следующие стрелы угодили в бедную лошадку. Кобылка сбилась с шага, пошла медленнее. А на очередном повороте просто рухнула, как подкошенная.

Эл слетел на землю. Хорошо хоть мёртвая лошадь не придавила. Но поднялся всё равно не сразу.

Захохотал сам над собой – зло, досадливо, страшно.

«Когда же ты подохнешь, Ворон?! Ты на себя глянь – разве тебе бежать сейчас полагается? Ляг на травку и окочурься уже, наконец, на радость Лахти! Лахти… Никогда! Пока дышу, ползти буду, но не сдамся!»

Он бросился под прикрытие разрушенной стены… Но ещё одна стрела вдогонку ударила в спину, прежде чем он успел. Встать уже не получилось. Пополз.

Поднялся на ноги, уже нырнув в тень башни. Даже оружия нет… Вот гадство!

Выбрал булыжник поострее и побольше. Замер в ожидании.

Первый сунулся в башню даже не глядя…

Дурак! Сам виноват. Эл обрушил камень на светлую голову. Парнишка покачнулся и рухнул на землю кульком. Эл подхватил его арбалет.

На четыре заряда… Отлично! И вот ещё запас восемь болтов.

От самых рьяных преследователей отстрелялся. Ни один болт мимо не прошёл, хоть заплывшие глаза не видели ничего толком. Откинув бесполезный арбалет, Эл подхватил меч стража и поковылял к лесу.

Трое из погони налетели на него уже у самой кромки леса. Один сшиб с ног, ударив сверху, с лошади. Другой спешился и пошёл добить.

Много вас таких – не дождётесь! Эл не шевелился, ждал, когда подойдёт ближе, нагнётся… Вот теперь! Меч вспорол стражу брюхо.

Двое других с криками бросились к разбойнику.

Он уже не бежал, ждал. Удар, удар, удар. Рубят сразу оба. Он умел отбиваться и от большего числа врагов, и двумя клинками, но только не теперь…

Чудовищный удар в грудь. Эл решил, что уже не встанет. Наверняка сердце сейчас умолкнет навсегда. Нет, ещё жив…

«Твою ж! Где ты, Вечная Дева, где? Забери ты меня уже! Хватит потешаться! Люди столько пережить не могут!»

Он отбился от нового удара. И умудрился ранить нападавшего. Тот отлетел, схватившись за живот. Напарник его охнул испуганно, подхватил беднягу, забыв на миг о своей цели. А жертва, не дожидаясь, пока охотники доведут до конца начатое, нырнула в густой подлесок.

Кровь из новой раны на груди хлестала так, что атаман только дивился – наивный, он думал, что она ещё по дороге из Эсендара вся вытекла. Идти уже не получалось. В голове гудело, глаза ничего не видели. Но он продолжал ползти упрямо. Сквозь звон в ушах долетали далёкие крики:

– Где он?

– В лес ушёл…

– Вот сволочь! Останься с Хаго, а мы за ним.

– Ты в своём уме? Жить надоело? В Лес Бессмертных пойдёшь?

– А что делать? Эрр Лахти велел без его башки не возвращаться…

– Да сдохнет теперь, не переживай. Смотри, с него кровища как льёт! Или лэгиарны пристрелят. Они свои границы стерегут, ни одного чужака не пропустят.

– Ладно, ребята, Хаго помогите – перевязать надо! Да поворачиваем назад!

– Эрр Лахти башку его…

– Скажем, что он у нас на глазах в болоте утонул… Что мы все видели, как его в трясину засосало. Ну… Все согласны?

– Хаго, дружище, терпи… Сейчас…

Голоса смолкли. Наверное, легавые уехали… А может быть, он просто перестал слышать. Также как чуть раньше перестал видеть. Земля внезапно исчезла, он потерял всякую опору, и ухнул куда-то вниз. Скатился по каменистому склону и замер неподвижно. С этой новой мучительной болью справиться не удалось. И Эливерт провалился в беспросветную черноту.

Так отлетают тёмные души…

– Я буду бредить, а ты не слушай.

Анна Ахматова

Ревущая стена огня.

– Держи меня за руку! Верь мне!

Снова она, снова этот сон, снова этот голос.

Он отмахнулся от протянутой ладони.

– Никому я больше не верю! Оставь меня! Чего ты ко мне привязалась? Оставь меня! Оставь меня в покое!

– Это не покой – это смерть. Идём со мной! Не сдавайся, родной!

– Пусть, – устало мотнул он головой, – пусть смерть. Там покой, тишина, там нет этого всего… Я просто хочу, чтобы всё закончилось. Я хочу покоя!

– Нет, родной, нет, борись! Ты должен…

– Зачем? Зачем? Скажи мне, в чём смысл! У меня больше ничего не осталось! И никого… Я никому не нужен. Я хочу умереть.