— Черт, Макс, прости… — простонал Лайонхарт и плюхнулся на табурет, обхватив голову руками. — Я облажался, я подвел всех. Барри был прав!

— Толку с твоего нытья! — проворчала Лин. — Лучше помоги! — и она решительно протянула аспиранту моток ткани, смоченной каким-то отваром.

Дик принялся бинтовать раны Макса. Неизвестный отвар щипал кожу, руки дрожали и повязки ложились криво — за это аспирант схлопотал затрещину. Раньше бы он возмутился, но теперь лишь стал работать быстрее, и вскоре негр превратился в подобие мумии. Медсестра тем временем втыкала аккуратно обструганные тростинки в разные точки на теле больного. Закончив, она тяжело плюхнулась на циновку в углу. Гофрированный лист железа, служивший стеной, завибрировал.

— Все, убирайся отсюда, нечего тут лишней заразой плеваться, — Лин сделала такой жест, будто отбрасывала ветошь. — А я вздремну немного, упахалась совсем.

«Ага, тебе бы похудеть, — подумал Лайонхарт, мрачно разглядывая ее формы, смахивающие на объемистый мешок риса. — Чего она жрет в этой дыре?»

Слабая попытка найти выход для дурного настроения! Все равно совесть грызла душу голодной овчаркой. Дик приплелся в хибару к Энн: другого жилья в поселке не было, а после похищения двоих девушек в этой домушке сделалось излишне свободно, да и хозяйка боялась спать в одиночестве. Но, не смотря на усталость, сон не шел. Аспирант ворочался, вздыхал, его грудь тяжелой плитой придавила духота, а слух терзали пугающие звуки леса. Воображение рисовало в темных углах уродливых монстров, которые, роняя вязкую слюну с клыков и хищно помахивая щупальцами, подбирались к спящему. Вернее, тому, кто не мог заснуть. Все этой ночью раздражало, даже обнаженное тело Энн, еще вчера столь манящее, вызывало отторжение. Черт, как же эта девица сопела и ворочалась, да и запах от нее шел нехороший, точно от бродяги. Впрочем, может от самого Дика разило не лучше?

Наконец, со злостью отшвырнув кусок парусины, служивший одеялом, Лайонхарт выбрался на улицу. Там было не так уж и темно, примерно, как в поздние сумерки. Сияние небесных «долек сыра» четко обрисовало выступы и линии, но тени оставались угольно-черными. В этом мистическом освещении окружающий пейзаж казался бредовым сном, а едва слышное бормотание листвы и голоса леса гипнотизировали. Кто знает, сколько Ричард так просидел? Может, десять минут, а может, и пару часов, но вот за спиной раздался голос:

— Что, Дик, не спишь?

Вздрогнув, Лайонхарт обернулся, но то была всего лишь Энн, завернувшаяся в драную простыню.

— Черт, поди тут расслабься. Только глаза закрою, сразу вижу тех железяк… или смерть Боба, а когда — израненного Макса…

Торниуэй присела рядом на бревнышко, обняла Дика за плечи.

— Не казни себя. Ты сделал, что мог. Кто знал, чего ждать от этих роботов? Да и в их оборудовании не разберешься.

На ее губах играла легкая улыбка, а взгляд был таким теплым, успокаивающим. Когда Ричард впервые встретил эту девушку, она смотрела на него чуть ли не как на волка. Потом, в их первую ночь в пещере, стало еще хуже: на щеках и лбу аспиранта еще не зажили царапины от ее ноготков, да и шишка на виске побаливала. Правда, потом Энн втянулась в процесс и едва не задушила его в объятьях… но на следующий день капризничала и спорила. Однако, увидев башню на дне каньона, которую охраняли стальные твари, притихла.

Потом была «прогулка» через лес. Там Дик пару раз удержал девушку, когда она почти уже наступила на подозрительных тварей: одну похожую на шипастого слизня размером с батон хлеба, другую — помесь ежа, мелкой собачонки и осьминога. Но это еще ерунда, ведь им пришлось целый час сидеть за валуном и ждать, пока мимо пройдет не то динозавр, не то — огромный мастодонт. После таких приключений Энн смотрела на своего провожатого примерно так, как дети глядят на бравых десантников, пришедших в школу на урок мужества. И в итоге в перепалке с Барри сама принялась Ричарда защищать.

Следующий эпизод этой мелодрамы случился вчера вечером, когда Лайонхарт, мрачный как памятник героям войны, вместе с раненым Максом притащился из злополучной вылазки. Поселяне обступили негра, кто-то сразу позвал медсестру, а про аспиранта все забыли. Только Энн, широко улыбаясь, потащила его в свою лачугу. Она забросала Дика вопросами, осмотрела с ног до головы и торопливо настригла салат из зелени — чего-то вроде яблок и подозрительного вида грибов. Дик уныло жевал это месиво, но на сердце было тепло: он знал, что появилась душа, готовая поддержать его. И слава богу, ведь иначе он бы упал на подстилку из сена и больше не нашел сил встать. А так — ничего. Отдохнув, они вместе с Энн отправились к Барри с докладом. И если бы не девушка, то жизнь Дика на этом бы и закончилась, ведь и тираннозавр в гневе, пожалуй, бывал не столь ужасен, как в тот день бушевал староста поселка.

— Ну да, конечно, — состроив кислую мину, проворчал Лайонхарт. — Мы тут сидим, а вокруг творится черти что. Планету разнесло вдрызг и вместо нее растет какой-то морской еж. Видишь вон тот фонарь? — он указал на красный диск над лесом. — Это наверняка Марс. А у нас за спиной осколки Луны. Что дальше? Если я правильно понял из схемы, скоро всей Солнечной системе каюк.

— Не важно, — шепнула аспиранту на ухо Торниуэй, поглаживая его взлохмаченную голову. — Мы все еще живы, а значит, все наладится. Ты вместе с кем-нибудь пойдешь в новую вылазку и заставишь этот ваш компьютер устроить нам нормальную жизнь. Ведь он слушается тебя?

— Ага, Барри найдет мне другое применение. Разорвет в клочья и зажарит барбекю для всех поселян! Но и тут сидеть нельзя. Иначе придут роботы и сотрут все в порошок. Наверняка они уже знают, что мы прибили их приятелей.

Решение лежало на поверхности: его подсказала сама система на той станции № 240. Как там было написано? Обратитесь в узловой терминал? Но где тот искать и как туда добраться? Да, Лайонхарт бродил по дебрям целых полгода, но ему, наверно, просто везло. Плюс он не знал всего, а теперь страх лишал сил. Так и казалось: выйди за околицу и тут же нарвешься…

Неожиданно с другой стороны поселка донесся приглушенный женский крик, а затем — грохот и скрежет железа. Дик вскочил, побежав на звук, Энн бросилась за ним. Через полминуты они оказалась возле лачуги медсестры.

— Спрячься, — коротко бросил Лайонхарт, не слишком ласково оттолкнув Энн за угол ближайшей халупы. Сам он укрылся за деревом, к которому была привязана веревка с бельем.

— Эй, ты чего? — возмутилась Торниуэй, но аспирант приложил к ее губам указательный палец.

Энн попыталась еще протестовать, но тут ее буквально парализовало. Девушка могла лишь неподвижно смотреть на то, что появилось из-за снесенной напрочь стены дома медсестры. На небольшой площадке возле лачуги появилось некое существо, отдаленно напоминавшее крупную — не меньше девяти футов ростом — гориллу. Массивное туловище, раздутое карикатурно огромными мышцами — эдакий пластиковый мешок, плотно набитый булыжниками. Ноги как колонны и такие же руки, свисавшие до земли. Чудовище с ног до головы было обмотано окровавленными бинтами, и лишь некоторые места оставались открытыми. Но лучше бы их прикрыть! Темно-багровая плоть была пронизана сетью каких-то трубок, проводков, а кое-где наружу выступали угловатые конструкции, поблескивавшие металлом. Свет обломков Луны безжалостно, до последнего дюйма освещал все эти пульсирующие, дрожащие, вращающиеся детали. Озарял он и неправдоподобно маленькую голову монстра: насаженная на увитую тугими мышцами шею она выглядела, как шарик-дозатор на флаконе с косметическим средством.

Оглядевшись по сторонам, чудище нетвердым шагом направилось к опушке. Дорогу ему преградил молодой, в полтора обхвата бук. Страшилище и не подумало обойти дерево. Широко размахнувшись, урод врезал по нему, и ствол разлетелся в щепки! Лишенная опоры крона с громким треском рухнула в заросли, а монстр уже скрылся в колючем облаке подлеска. Только после этого Энн смогла выдохнуть.

— Что это за тварь? Откуда она в поселке? — дергая Ричарда за рукав, прошептала она. Торниуэй казалось, что заговори она громче — страшилище тут же вернется и вобьет ее во влажную землю по самые уши, причем всего одним ударом.