Председатель усмехнулся при этих словах, но никак не прокомментировал.

— Вот! — оживилась Рина. — Виктор — умный мальчик! Олесь, мы должны просто покончить с этим старым диктатором! Сколько таких, как твоя тетя, страдает сейчас без вины виноватые? Подумай! Ты их всех освободишь, если мы прикончим гадину!

Я поднялся, поднял руку — Рина замолкла. Я подошел к Председателю, чуть наклонился над ним. Но обратился к Иве — мысленно:

— Если он попытается изменить мои базовые настройки… Блин, сейчас я и сам о себе говорю как о компе!.. Короче, ты сможешь сыграть роль антивируса?

— Я навела порядок, Олесь. Даже не представляю, как чужая воля сумеет после этого как-то повлиять на тебя…

— Словом, ты меня защитишь?

— Да.

— Отлично. — Я заговорил вслух с Председателем. — Передавайте ваш Знак. Я готов.

— Отлично! — проговорил старик. — Когда я был молод и принимал Знак от своего предшественника, то планировал изменить устройство страны, сделать ее лучше. Позже я понял, что это было ошибкой. Ничего менять нельзя. Олесь, пообещайте мне сначала разобраться в том, как устроена Вечная Сиберия, а потом задумывать реформы…

— Ладно, обещаю!

— Олесь, нет! — крикнула Рина.

— Надеюсь, вы поймете, что любые реформы — это смерть, — совсем слабым голосом сказал Председатель. — Возьмите меня за руки.

Я взялся за его узловатые сухие и горячие пальцы.

ОБНАРУЖЕН НОВЫЙ ДОПАРТ

УСТАНОВИТЬ?

ДА / НЕТ

— Олесь, ты предаешь память своей тети! — с ненавистью выкрикнула Рина.

“Да”, — подумал я, но отвечал не Рине, а запросу нейрочипа.

— Какой большой! — восхищенно протянула Ива на моем внутреннем интерфейсе и, заметив мое удивление, мило покраснела. — Я имею в виду Знак. Он очень… э-э-э… большой, если сравнивать с теми допартами, что установлены…

ДОПАРТ СКАЧИВАЕТСЯ

— Что он делает, этот Знак? — спросил я Иву. — Пудрит мозги?

— Не только… Он отгоняет Погань… Я пока не уяснила всех его функций, но это что-то потрясающее…

— Очень надеюсь на вас, Олесь, — прошелестел Председатель, держа меня за руки и содрогаясь как от электрических ударов. — Не было времени обучить вас, ознакомить с хозяйством, так сказать… Когда мы отдали вас россам, я и не подозревал, что опыт удастся и вы сумеете собрать допарты. И тем более принять Знак Вечной Сиберии… Иначе я бы не отдал вас россам, а сразу вызвал в Князьград как своего преемника…

Он содрогнулся как-то слишком сильно, кто-то вскрикнул высоким голосом, и интерфейс внезапно известил:

СКАЧИВАНИЕ ПРЕРВАНО

— Что такое?

Я огляделся. Вероятно, передача такого “большого” Знака слегка замутила поле моего внимания, и я отвлекся на секунду. И Ива была чересчур занята безопасностью передачи и тоже потеряла бдительность.

Мы оба прозевали тот момент, когда к нам подошла Рина и ударила Председателя моей шпагой, извлеченной из рюкзака, прямо в сердце. Председатель разинул рот, руки его ослабли и выскользнули из моих пальцев. Витька стоял возле журнального столика, держась за причинное место, по которому его угостила Рина, когда он попытался ей помешать. Он-то и вскрикнул от боли и неожиданности.

— Вот так! — задыхаясь, выкрикнула Рина. Лицо ее покрылось красными пятнами. — Великие планы, великие цели! Мать вашу! Не на простой народ у ног ваших смотрите, а наверх, на небеса, куда ваши души черные рвутся да никак не попадут! Твари вы все! Великие цели — это всегда великие страдания… И на головы палачей… да прольются они…

Она опустила окровавленный клинок, глядя на шелковый халат Председателя, по которому расплывалось маслянистое пятно. Старик осел в кресле, голова его бессильно упала на грудь.

— Ива! — вслух сказал я. — Допарт установлен?

— Не полностью. Он не будет работать так, как должен. Но основные фрагменты установлены…

На внутреннем интерфейсе возникла новая иконка — Знак Вечной Сиберии. Но был он тусклый, неактивный, как Знак Дольмена сразу после установки. Я повернулся к Рине.

— Дура! — рыкнул я. — Не могла потерпеть минуту? С этим Знаком мы бы уничтожили Поганое поле! Построили другое государство, лучше! Думаешь, я повелся на всю эту брехню про “у нас не было другого выхода”? Другой выход ВСЕГДА есть!

— Ты бы забыл обо всем, когда получил бы власть… — пролепетала Рина.

— Не забыл бы, Рина!

— Ты все позабыл, Олесь! — Голос Рины окреп. — Свое прошлое, свои прежние мечты… Меня ты позабыл, Олесь! Сколько времени мы рядом, а ты… Не Рина я — так на каторге назвалась, чтобы хоть старое имя свое не поганить! Я КАТЕРИНА! Катя, твоя любовь, которую ты позабыл!

— Катя? — не сразу понял я. — Это которая уехала в Князьград, бросив прежнего Олеся?

На автомате заговорил о себе в третьем лице. Не мог думать о себе в “доглючную эпоху” как о той же самой личности, что и сегодня. Да и разные это были личности, если верить Иве: мою личность полностью “переустановили”.

— Не бросала я тебя, — сдерживая рыдания, сказал Рина. То есть Катя. Он держала шпагу, с которой стекала кровь, и была, судя по всему, потрясена собственным поступком. — Насильно увезли…

— Как это — насильно увезли? Что за бред? И как тебя на каторгу занесло?

Рина (я называл ее про себя этим именем) взяла себя в руки. Бросила окровавленную шпагу на колени мертвого Председателя, на которого все мы перестали обращать внимание. Лицо ее затвердело.

— Как тетю твою схватили да на каторгу увезли, так и меня, — отчеканила она. — Без суда и следствия. Ни за что, ни про что. Просто так. Твоя тетя хоть Администратору нагрубила, а я и вовсе ничего не сделала.

— В Посаде все говорят, что ты подняла рейтинг и уехала в Князьград, — сказал я. — Меня бросила, хвостом вильнув и не попрощавшись.

Рина горько рассмеялась.

— Откуда ж у меня такой рейтинг бы взялся?

— Вот и наши все головы сломали… Выходит, тебя забрали без повода, а Админ с Модераторами пустили слух, что ты в Князьграде?!

Я вгляделся в ее черты. Если убрать все преждевременные морщины, представить вечно скорбно поджатые губы улыбающимися, распушить волосы и закрасить седину, то Рина — вполне ничего себе, симпатичная. И не старше меня, хотя поначалу показалась мне тридцатилетней или старше.

— И зачем это понадобилось? — воскликнула она.

— Чтобы не будоражить народ, — предположил я. — Внятной причины для ареста у них не было, вот они и придумали сказку о волшебном рейтинге, не особо беспокоясь о правдоподобности. Люди все равно клюнули, сами напридумывали, как ты рейтинг подняла. А на самом деле… тебя убрали от меня. Чтобы меня ничто не держало в Посаде и я пошел к россам, неся свой особенный нейрочип и собранные по пути допарты.

— Меня из-за тебя посадили? — с недоверием спросила Рина.

— Из-за меня, — твердо ответил я. — А потом стерли мне память, внушили новые воспоминания, и понесло меня по всему свету, как перекати-поле…

Губы Рина задрожали.

— Ты ж не виноват!.. Я за Верой ухаживала, потому как не чужие мы друг другу… А потом тебя увидала — так и обмерла! Думаю: почему здесь оказался, что тут делаешь? Почему тебе наши начальники грозные подчиняются, как детишки малые, нашкодившие и обруганные? Отчего тетю узнаешь, а меня — нет? Позже поняла, что не помнишь ты меня совсем.

— А потом почему не сказала, кто ты такая?

Она пожала плечами.

— Зачем зря человека тревожить?

— И все же потревожила, — улыбнулся я.

Она неуверенно вернула улыбку, но сразу перевела взгляд на мертвого Председателя. С неимоверным облегчением проговорила:

— Словно гора с плеч упала!.. Как долго я об этом мечтала-то! И не только я. Как хорошо-то мне стало, и не описать! Вот и вырвалось, что я твоя Катя.

Слова “твоя Катя” резанули слух и смутили. Эти слова тоже у нее вырвались? Или она проверяет меня — как отреагирую? Она меня отлично помнит в те времена, когда со мной еще не приключился глюк. Наверное, я был с ней ласков… А вот я не помню ни фига: Рина для меня — малознакомый человек, озлобленный, сломленный, пусть и не лишившийся доброты.