– Да кто вы такие? – принимая у Андреева записку, дрожащим голосом еле вымолвила женщина. Гонор и дерзость в ее глазах, уже сменились на страх, – Что вам нужно?

Андреев не стал отвечать, посчитав разговор оконченным, после чего резко развернулся и зашагал недоглядываясь прочь. Брянцев поплелся в след за своим старшим товарищем, при этом несколько раз споткнувшись на ступеньках.

– Слушай, а может не нужно было этот спектакль устраивать? – спросил Брянцев у Андреева, как только они вышли из подъезда. – Может, все же вернемся и представимся? Зачем женщину до беспамятства пугать?

– Нет, не вернёмся. Да всё пучком. Просто ты еще не догоняешь всей тонкости оперативной работы! – отмахнулся от молодого коллеги Андреев.

– Блин, давай лучше пойдём и представимся, пока не поздно. Скажем, что мы из полиции и она нам всё расскажет, – не унимался Брянцев.

– Что она нам расскажет!? – недовольно воскликнул Андреев, подходя к машине. – Ни хрена она нам не расскажет. Все! Хватит! Садись в машину поехали. Куда там тебе надо было?

Туда, куда нужно было Брянцеву, то есть на Большую Московскую улицу, где обитал пропавший Михаил Коржов, оперативники поехали только через час-полтора. Сначала они задержались в кафешке уличной еды с англицким названием «Streetfood & craft», где на скорую руку перекусили и выпили по чашке кофе. Потом Андреев заехал по каким-то своим делам в областное управление.

– Посиди в машине, – буркнул, уходя Андреев, – я быстро. Минут пять не больше.

Но эти пять минут, растянулись почти на час. За это время Брянцев успел не только вздремнуть, но и выслушать душещипательное откровение своего коллеги, которого встретил около управления. Походку худого и сутулого Олега Гориславского, с которым Алексей был знаком еще с института, не сложно было узнать из далека. Увидев старого приятеля, Брянцев вышел из машины и приветствуя, окликнул его:

– Олежа привет! Куда спешишь?

– О! Лёха! Давно не виделись. – улыбнулся в ответ Гориславский, увидев старого приятеля. – В розыск иду. Тут вообще пипец, что творится!

А творилось, после назначения нового начальника, а если точнее, то начальницы Следственного управления, по местным Новгородским меркам, что-то из ряда вон выходящее. Все следователи только об этом и судачили, не упуская возможности рассказать первому встречному о новых порядках, насаждаемых, приехавшей из столицы, подполковницей.

Достав из папки сигарету и закурив ее, Гориславский дал понять, что спешить ему некуда, после чего ударился в повествование о нелёгкой службе при новом руководстве и несчастной судьбе всех следователей:

– Где-то две недели назад, может чуть больше, я закрыл одного типа. Он приехал сюда из откуда-то Удмуртии и неделю жил у тетки, которая старше его лет на десять. Она его кормила и поила, а он… – Гориславский улыбнулся и сделал многозначительную паузу, – Ну ты понимаешь, что он… В общем дым стоял коромыслом, а вино лилось рекой. А потом, в этом пьяном бреду, тётка решила проверить свой тайник, где прятала сорок тысяч рублей, что взяла в кредит на ремонт. А когда обнаружила, что деньги из тайника пропали, то она тут же обвинила своего сожителя в краже.   Тот, естественно, ничего не признал и в ходе ссоры настучал ей по лицу. В общем, пришлось возбудить уголовное дело, а его арестовать.  Он даже вину признал, дескать да, пропивал много денег. Но, через две недели, явилась эта дамочка и заявила, что деньги нашла. Видите ли, она их перепрятала в другое место и об этом забыла.

– А, может ей стало жалко его, и она взяла эти деньги в долг у кого-ни-будь? – предположил Брянцев.

– Да нет. – тут же ответил Гориславский, а потом затянувшись дымом из сигареты и подняв глаза вверх, словно пытаясь вспомнить нечто важное, продолжил: – Да это действительно те самые деньги. Других ей взять просто было негде. Я точно знаю. И теперь получается, что под стражей сидит невиновный. В общем его нужно выпускать, а дело прекращать. Но не тут-то было. Теперь, прежде чем прекратить уголовное дело или продлить срок следствия, даже до трех месяцев, нужно предстать вместе со своим руководством, перед нашей новой начальницей следственного управления. И не дай бог, кто-нибудь продлит срок следствия или прекратит дело без её ведома. Я со своим шефом, вчера полдня топтался в очереди перед её кабинетом. А очередь со всей области собралась. Нам-то еще, что!? Мы из города – пешком можно дойти, а люди за сто километров приехали, из самых дальних районов были… Некоторые по несколько раз в неделю приезжают. Но это все ерунда, по сравнению с тем, что она нам сказала.

– И что же она вам такого сказала? – сделал любопытную мину Брянцев.

– А она сказала: “Если вы его упаковали, то должны были найти у него наркотики или оружие. А теперь, если вы его выпустите, то я устрою вам братскую могилу”, – на этой цитате Гориславский сделал паузу, ожидая реакции собеседника, но тот лишь спокойно улыбался, непонимающе хлопая глазами. Поэтому он продолжил, стараясь продемонстрировать искреннее негодование: – Прикинь, она сказала:  “Оружие, наркотики у него найдите или я вам всем братскую могилу устрою!”. И это было на полном серьезе. Она дала мне телефон опера из управления, который с ее слов, организует моему арестанту и оружие, и наркотики. В камеру, что ли подкинет!? – Гориславский в недоумении пожал плечами, – Вот, теперь в управление розыска иду.

– Бред какой-то. – подметил Брянцев.

– Да, не то слово! – подтвердил Гориславский, – Михалыч, мой шеф, за сердце хватается и кричит: “Завтра же рапорт на пенсию напишу!”. Говорит, что за двадцать пять лет службы тут такого никогда не было.  Всегда стремились к законности, и никто не запрещал невиновного выпустить на свободу из-под стражи. А теперь даже следствие помешалось на показателях. Пусть, говорит, у себя в Москве так работают.

– Да-а-а. – сочувственно протянул Брянцев, и представил себе прижимающего к груди руку, усатого подполковника.  – Действительно, всё так, как сказал Андрюха Андреев: “Следственные подразделения теперь больше не белая кость, и следователей набирают по объявлениям. Белую кость вынули, а новая начальница СУ, спустила последнюю голубую кровь”.

– Все верно. Те, кто давно работает, так и говорят. – подытожил Гориславский и выбросив окурок, протянул для прощания руку Брянцеву, – Ладно, давай увидимся еще. Андрееву привет!

Гориславский ушёл, а Брянцев остался стоять около автомобиля Андреева, размышляя над тем, что ему рассказал старый приятель. Он отчетливо представил себе усатого подполковника, прижимающего ладонь к груди, хватающего ртом воздух и падающего на кресло в сердечном приступе. А когда этот подполковник плюхнулся в кресло, в глазах лейтенанта потемнело, и он лишился зрения.

– Приве-е-е-т! – с возбуждающим придыханием раздался женский голос над ухом Брянцева. Прохладные ладони, нежно прижались к его лицу, закрывая глаза.

– Женька ты, что ли?! – воскликнул Алексей, вздрогнув от прикосновения нежных рук.

В ответ он услышал, девичий смех, по которому понял, что не ошибся. А как он догадался, что это была именно Евгения Перевалова, Алексей и сам не понял. Но, наверное, потому, что часто думал о ней.

С Евгенией, Брянцев познакомился, будучи уже на службе в полиции. Со слов самой Жени, она работала секретарём у какого-то судьи в Новгородском районном суде.  Но в районном «храме Фемиды», Алексей еще ни разу не был, а с Евгенией он познакомился вне службы и совсем в другом месте. Судьба свела их на фестивале “Былинный Берег”, что ежегодно проходит в Тверской области.  Каждый из них приехал туда со своей компанией. Каким-то случайным образом, их палатки оказались рядом и в первый же вечер компании объединились, а потом до рассвета, все сидели у костра, пили вино из металлических кружек и слушали гитару. Три дня и две ночи фестиваля, помимо незабываемых впечатлений, оставили в смартфоне кучу фотографий и десяток новых телефонных номеров. А после фестиваля, Алексей и Евгения обменялись несколькими, ничего незначащими сообщениями через соцсети, и один раз, опять же случайно, пересеклись в ночном клубе.