– Если помнишь, то два года назад в стране произошла резкая смена власти: никто не понял, как это произошло, всё это было как в тумане. На всех федеральных каналах правительство начало презентовать так называемых «новых людей» или «эльроинов». Для их создания было отобрано более сотни добровольцев. Проект «Эльроин» подразумевал под собьой создание особой расы… Людей, которые не чувствовали усталости, у них не болели спины или головы, они были сильнее обычных людей раз в пять, обладали отличным слухом, но самое главное – выполняли любой отданный им приказ. Подчинение – то, что было нужно власти, чего не могли дать многие наши солдаты. Однако, создавая подобных «идеальных» людей, они не учли одну маленькую деталь. Подчинение – то, что может выйти из-под контроля. Это и случилось спустя несколько недель. Эльроины начали звереть в буквальном смысле: у них слезала кожа, выпадали волосы, глаза заливались красным, и они больше не желали быть пешкой в чужих руках. Сначала это был просто небольшой бунт в маленьком городе, и мы думали, что сможем задавить восстание в корне, но все пошло не по плану. Эльроины как эпидемия распространились по всему миру…

Капитан глубоко вздохнул, видимо, вороша воспоминания двухлетней давности.

– Вскоре пришло сообщение о том, что эльроины начали бросаться на людей, разрывать их в клочья, кусать, и… заражать. Никому не было известно, что за «коктейль» смешали внутри этих людей, – горькая усмешка коснулась губ Дерека. Я смотрела под ноги, практически не дыша. – Это было что-то вроде вируса – так мы решили это назвать. Всё случилось буквально за пару часов, эвакуировать удалось немногих, кто-то смог спрятаться дома, военные укрылись на базах. После было построено около 23 так называемых лагерей по всему миру. Здесь люди могут чувствовать себя в безопасности и жить как раньше.

– Не думаю, что это жизнь, как раньше, – решила высказать свое мнение, пораженная тем, что только что услышала. Я не могла более ничего сказать, только пытаясь вообразить весь масштаб катастрофы, в которой оказалась. Меня заботил уже другой вопрос: почему я ничего из этого не помню? Где я была всё это время? Прошло два года, но в моей голове этого промежутка времени словно не существовало вовсе.

– Пойдем дальше, – капитан резко встал и пошёл вперед по направлению к выходу из парка. Мне ничего не оставалось как идти следом.

Уже на выходе можно рассмотреть те самые дома гражданских. Всё вокруг было похоже на большой жилой комплекс: пятиэтажные светло-серые дома с тёмными крышами, маленькие лужайки около них, детские площадки, здание больницы и даже парочка продовольственных магазинов. Люди жили как и обычно, одежда у них была похожая – оно и понятно – белые футболки, чёрные или тёмно-серые штаны, у кого-то были такие же серые куртки, а у кого-то белые или даже синие. Однако все они были похожи.

Жизнь на Аннкорте не была яркой, скорее наоборот. Красок привносил лишь лес, и изредка выглядывающее солнце. Теперь, когда мы вышли на открытую местность, я увидела окружавшую территорию стену, за которой прятался настоящий мир, когда-то полностью принадлежавший людям.

Я обхватила руками плечи, чувствуя мурашки от прохладного ветра. Сегодня погода значительно отличалась от той, которая была в городе. Увидев утром в календаре середину июля, я вздохнула, понимая то, что даже не знала, какой был день сегодня.

– Гражданские живут в этих домах, поесть они всегда могут в общей столовой, но если хотят, то для них всегда открыты продовольственные магазины, в которые завозят продукты по мере необходимости, – продолжает Сандрес. Я усмехаюсь, понимая, что продовольственные магазины лишь та завеса жизни, которую пытаются построить вокруг людей. Будто всё в порядке, «смотрите – у вас даже есть магазины!»

Капитан сворачивает правее, проходя мимо детской площадки и маленького здания больницы, доводя меня до той самой тёмно-серой стены, высотой этажей в пять. Это был конец Аннкорта.

– Такая стена по всему периметру, он защищает нас, огораживая от внешнего мира. Выход за неё гражданским строго запрещён.

Я кивнула, оглядываясь по сторонам. Рядом с воротами стояла будка, в которой сидела охрана. На самой стене была колючая проволока, и также небольшая смотровая площадка, где сейчас дежурили двое парней. Они смотрят вдаль, крепко держа в руках оружие.

На Аннкорте было так… неуютно, всё вокруг будто давило и хотелось сбежать. Вся эта напускная мысль о том, что всё у всех в порядке – ложь. Люди, живущие здесь, будто и вовсе забыли, сдались, перестали бороться… Ведь можно каким-то образом всё исправить, а не прятаться за огромной стеной базы. Хотя, признаться честно, меня пугает мысль о том, что там, за стеной, всё намного хуже, чем я помню.

– Погуляем ещё немного, а после пойдём поедим.

Звучало как приказ, но нельзя ослушаться, ведь я здесь гость, и скорее всего останусь надолго. Мне только предстоит научится жить по правилам, установленным Аннкортом.

.

После не слишком сытного обеда я отправилась к себе в комнату. Пару раз свернув не туда, я всё же нашла необходимую дверь. Охраны у меня уже не было, что не могло не радовать, но стояла небольшая корзина с фруктами. Взяв её в руки, я увидела записку и, зайдя в комнату, пробежалась глазами по криво написанным строчкам.

Не смогла застать тебя, поэтому оставляю здесь корзину с фруктами. Завтра утром приду на перевязку, не забудь выпить таблетки на тумбе. Рикки.

Я улыбнулась уголками губ, такая забота была приятна. Рикки кажется милой девушкой, помогает во всём без ощущения того, что ты потом будешь ей должна. Думаю, что мы сможем подружиться. По крайней мере она была единственной, кто пока что не смотрел на меня как на идиотку.

Я села на кровать, потирая правую ногу. Не стоило так сильно напрягать её, после наложения швов лучше было бы вообще лежать целый день.

Из головы весь вечер не выходил разговор с капитаном. Всё то, что он рассказал казалось какой-то выдумкой… фильмом про зомби-апокалипсис. Не хотелось верить в то, что это на самом деле происходит сейчас, но хуже того то, что я ничего не помню. Все те часы, что мы бродили по Аннкорту я пыталась выжать из своей памяти хотя бы небольшие фрагменты воспоминаний.

Ничего.

Это угнетало. Будто ты до этого не жил, будто тебя и не существовало. Чувствуется пустота, быстро заменяющейся тревогой. В груди все сжимается, а дышать становится совсем тяжело. Я считаю до двадцати, пытаюсь ровно вдыхать и выдыхать, и становится чуточку лучше. Проведя ещё два часа в раздумьях и медитации, я решила, что хочу спать.

Пока тревожность снова не вернулась, лучше заснуть, несмотря на раннее время. Нужно постараться расслабиться и для начала хотя бы войти в здешний ритм жизни.

Да, именно так и сделаю.

Однако весь вечер и ночь только и получалось что ворочаться в кровати как уж на сковородке. В голову лезли непонятные мысли, нога ныла, да и в горле неприятно першило. За всю ночь удалось подремать минут тридцать от силы, поэтому, когда прозвенел будильник и вошла Рикки, я уже встала.

– Так рано проснулась? – девушка положила свою сумку на стол, и присела на край кровати, внимательно наблюдая за мной. Я поморщилась от головной боли и устало потёрла глаза, мельком взглянув на будильник. Семь утра. – Выглядишь не очень.

– Спасибо, – я привстала с кровати, чувствуя себя максимально паршиво. Рикки слабо мне улыбается, пожимая плечами. – Я всю ночь не могла уснуть, голова просто чугунная.

Рикки кивнула, выражая понимание.

– Когда я впервые приехала сюда, то не спала три ночи, поэтому могу понять твоё состояние.

– Ты с самого начала здесь?

Мне казалось, что девушка здесь с самого основания базы.

– Нет, – девушка улыбнулась, снимая старую повязку с моей ноги. – Я приехала сюда через пару месяцев, до этого я жила в Атланте, была медсестрой в доме престарелых. Мой отец военный и всегда хотел, чтобы я отучилась на военного врача и была рядом с ним. Не думала, что так всё окажется, и я на самом деле буду работать в таких условиях.