Я наконец дошел до шатра. Плащ намок, по лицу текли капли, благо в сапоги вода не попала. По сравнению со вчерашним ливнем сегодняшняя морось — шутки. Хорошо, что погодники теперь работают, не покладая рук, и уверяют, что больше ливня не допустят. Жаль, что не могут разогнать тучи совсем — среди личей, похоже, есть свои погодники, не потерявшие навыки после гибели. Если бы лекари не справлялись с простудой и недомоганием едва ли не щелчком пальцев, было бы в разы хуже.

Кстати, пару слов о составе войска. Несмотря на то, что големостроителей в городах было не меньше сотни, в поход пошли всего трое, я и мои приятели: Ильза и Ахрил. Мастера Гильдии в поход не шли. Уважаемые пожилые големостроители слишком привыкли к комфорту, к дому, женам и любовницам. Мастера чересчур любили жизнь и не любили риски. Вот если войско не поляжет, если поход впервые за семь лет увенчается успехом: мы достигнем города, выдавим оттуда нежить, вскроем банковские хранилища и ячейки, вынесем золото и артефакты, спрятанные в тайниках богатых кварталов, вот тогда мастера подскочат. Тогда поход на нежить станет им интересен. Прогнившие люди…

— Как прошло совещание? — спросил Ахрил, стоило мне войти. Парень сейчас сидел и в очередной раз правил клинки големов, которых я сделал для него и девчонки.

— Как обычно. Ничего серьезного не обсуждали, весь вечер разбирали чужие грехи.

Палатка у меня большая и удобная: можно опустить тканевые перегородки и разделить ее на четыре секции, что мы и сделали, когда установили ее. Правда, девушка, загадочно поблескивая глазами, вечерами норовит забраться на мою часть палатки. У меня есть подозрения, что она влюбилась и уже не отстанет, но пока наши отношения не выходят из разряда дружеских. Девчонка, правда, всеми силами старается показать симпатию: то приготовит мне чай из набранных по пути ягод и трав (после того, как понял, что чай мощно влияет на потенцию, больше из ее рук стараюсь ничего не есть и не пить), то будто невзначай сядет рядом и бедром прижмется, то шутливо обнимет. Я не сдержался бы, если бы романтику «первой ночи» не омрачал стойкий запах пота от всех, кто пятый день проводит в походе, однако поход отбивал все желание. Если что-то и случится, то точно не сейчас.

— Не говорили, когда выступаем? — вмешалась Ильза.

— Говорят, вечером Шелест, авантюрист с архетипом скрытности, пойдет в разведку к городу во главе отряда. В зависимости от того, что он увидит за стенами, будем действовать и мы.

— Неужели нельзя заглянуть за стены глазами каких-нибудь птиц?

— Личи пресекают эти попытки, а наши маги глушат попытки вражеских оракулов.

— Это хорошо, — протянула Ильза. — Значит, личи не сильнее наших магов.

Как по мне, на хорошую новость это не тянуло. Если личи с огрызками архетипов и навыков, которые остались у них после смерти, могут тягаться с нашими магами, значит, маги у нас — отстой. Единственная хорошая новость касалась меня одного и заключалась в том, что в городе есть личи. После одного пошедшего вразнос ритуала я получил весьма интересную способность, и очень полюбил встречаться с личами и высокоранговыми монстрами. Прямо тянет меня к ним.

— А в этот отряд можно пойти? Ну, добровольцем.

Я досадливо поморщился. Ахрил еще до похода загорелся идеей сражений, и с каждым разом отговорить его совать голову в мертвую пасть все сложнее. Разумеется, каждый — сам хозяин своей судьбы, но мне становится жалко времени, потраченного на обучение молодого големостроителя.

— Не думаю, что это хорошая идея.

— Тогда давай соберем свой отряд и пойдем вместе! Мы можем использовать наших големов и проникнуть внутрь города незамеченными!

Меня передернуло от мысли раньше времени сунуться в мерзкую морось.

— Я согласна с Ахрилом, — прилетел удар с неожиданной стороны. — Мы должны использовать все возможности, чтобы победить нежить. Если нам удастся незаметно проникнуть за стены, мы сможем нанести удар по мертвецам, когда они того не ожидают. Это ослабит их позиции!

Я вздохнул, сдерживая раздражение.

— Во-первых, Ахрил, мы не можем проникнуть внутрь города незамеченными. Единственный, кто может посоперничать с Шелестом, так это Тенеплет, но у авантюриста — отряд разведчиков, который сильнее Тенеплета, и может дольше оставаться незамеченным, понимаешь? Во-вторых, Ильза. Командир не дурак, и если бы у нас был шанс провести диверсию в городе, он бы нас отправил туда. И я не хочу рисковать ни вашими жизнями, ни своей.

— Мы големостроители, нам не обязательно лезть в гущу сражения. Можем подойти поближе, затаиться, и…

Я в очередной раз представил себе, как к городу скрытно двигается десяток металлических големов, и опять вздохнул.

— Напомни, каков радиус, на котором ты можешь сносно управлять големом?

— Километр, — нехотя сознался пацан.

— А на каком расстоянии от города встречаются патрули мертвой элиты?

Сын кузнеца промолчал, потому пришлось отвечать мне:

— На полутора километрах. Мы просто сдохнем. Так что давай обойдемся без повторения твоего прошлого аргумента, мол, нужно напасть прежде, чем мертвецы укрепят оборонительные линии. Дождитесь завтрашнего дня, и уже тогда повоюем. Чего торопиться? Будто отберут у вас всю нежить или славу.

Вот кому нужно было прогуляться не под прикрытием големов, которых от дождя защищает полотно общего шатра, а среди солдат. Один раз увидишь, как монстр отгрызает приятелю ногу, вмиг отбросишь неуемную тягу к приключениям. Рев человека, которого заживо жрут, вообще здорово отрезвляет — по себе знаю.

Надо было взять их с собой в подземелье, этаж на пятый, чтобы выбить из задницы детство и приключенческую романтику.

При воспоминании о подземелье по спине пополз холодок. Не-ет, этот путь для меня уже закрыт. Лучше я сам проникну в мертвый город, без поддержки и прикрытия, чем еще раз спущусь туда, где едва не сдох, расплющенный каменными плитами. И справиться с беспрецедентной силой подземелья мне не помогли ни мое мастерство, ни прокачанные навыки, ни даже голем, которого я считал способным на все.

А ребята… Ребята завтра сами все поймут. А я постараюсь проследить, чтобы урок не стал для них последним.

Я провалился в сон, как в пропасть. И проснулся рывком. За стенами палатки слышались разговоры, чей-то недовольный голос и крики сержантов, поднимающих бойцов.

День битвы, судьбоносный день. Сегодня решится, твари мы дрожащие, или имеем право.

Я вышел из палатки и замер, осматриваясь.

Лагерь огромного войска перед боем напоминает огромный рынок. Люди ходят между палатками, разговаривают, орут, бегают в поисках товарищей. Командиры десятков едва ли не пинками выгоняют подчиненных строиться за пределами лагеря. На моих глазах молодой авантюрист-копейщик зачем-то запихивает в рюкзак свои вещи, а потом и надевает его.