– Анечка, ты же знаешь, я тебя люблю, но посмотри на ситуацию с другой стороны. Вы уже пять лет живете, а детей нет. Может быть, у вас проблема с этим? Не знаю – у него или у тебя, но не мешало бы провериться. Думаешь, я хотела рожать за месяц до диплома? Просто так получилось, как и у прочих наших девчонок. И Мишутку мы специально не планировали. А у Рустама женщины и до тебя были, и параллельно с тобой были, прости, но говорю, как есть. Но что-то никому от него не удалось родить.

И еще, ты, правда, думала, что этот плейбой на тебе женится? Да его все женщины кафедры облизывают, на конференциях бабы на руках носят, и ему это нравится. Женится он лет через десять, когда мать состарится, и ей помощница по хозяйству понадобится. И возьмет свою – татарку, уж родители расстараются. Или я не права, и они принимают тебя как родную?

Я сидела оглушенная и поникшая. Ничего нового подруга не сказала, но я так старательно закрывала на это глаза все пять лет, что, и правда, перестала замечать. До меня доходили слухи, что Рустама видят с другими женщинами, но я убедила себя, что эти встречи исключительно по работе.

Мои родители относились к Рустаму как к члену семьи, а с его родителями я даже не была знакома. Для них я была та девушка, которую мама запретила водить в дом.

Даша пожалела о своем всплеске правдолюбия, и приобняла меня за плечи:

– Прости, Анютка! Правда, прости! Я молчала, не хотела тревожить твое спокойствие, но ты и сама увидела: Рустам – это путь в никуда.

Я прижалась щекой к ее руке:

– Все так, подруга, все так. Но я подумаю об этом позже.

Прощаясь вечером, я предложила:

– Я вас завтра провожу, помогу тебе с детьми и багажом. Где-то под Евпаторией расположен кемпинг Крымского института культуры. А у моего папы в нем есть знакомые. Скажи ты раньше о своих планах, может удалось бы арендовать комнату там. Но ты в любом случае, звони, если что-то пойдет не так.

Я проводила Дашу с детьми, а на следующий день поехала в институт. Лекций у меня в этот день не было, но мне надо было забрать кое-какие бумаги, и я решила помириться с Рустамом.

Экзамены окончились, в коридорах института гуляло звонкое эхо, технички открывали окна для проветривания. Дверь в лекционный зал факультета истории была приоткрыта. Здание института старое, историческое, и кресла в зале располагались вокруг кафедры лектора полукругом, уходя вверх. Дверь в зал находилась в самом углу аудитории, и сидевший за столом преподаватель меня не видел. Он консультировал последнюю на сегодня студентку, стоящую рядом со столом. С моего места прекрасно было видно руку Рустама, путешествующую по попе и ногам девушки. Вот рука поползла вверх и скрылась под коротенькой юбочкой. Студентка стояла, не дыша, боясь спугнуть свое счастье.

А мне было достаточно увиденного. Мы это все проходили пять лет назад. Я тихонько вышла из аудитории. В простенке коридора висело большое старинное зеркало. Увидев свое отражение, я замерла. Действительно, Рустам полюбил когда-то девочку в коротенькой юбочке с рассыпанными по плечам русыми волосами, а сейчас из зеркала на меня смотрела серьезная преподавательница в строгом брючном костюме, очках в тонкой оправе и с собранными на макушке в «пучок» волосами. Типичный "синий чулок"! Но, против времени не пойдешь. Я соответствовала своему возрасту и положению, и мне нравился мой образ. Если такая я не устраиваю Рустама Хайдаровича, то это – его проблемы.

И я пошла в отдел кадров – оформлять отпуск с понедельника.

Как только все бумаги были подписаны, и я приехала домой, раздался телефонный звонок. Мобильные телефоны тогда были редкостью, звонили на городской номер. В трубке послышался рыдающий Дашин голос:

– Анька, я не знаю, что делать. Нас ограбили и выгоняют из квартиры, я не знаю, куда идти.

Выяснять, что же там случилось, было некогда, я понимала, что у Даши заказано всего несколько минут междугородней связи. Я быстро скомандовала:

– Сиди там. Я сейчас скажу папе, чтобы он позвонил в Симферополь насчет кемпинга. Закажи звонок в Москву через полчаса, заранее приготовь блокнот и ручку записывать адрес. И еще, я взяла отпуск, через два дня буду у вас.

И положила трубку. Я уже знала, с Дашей, когда она в панике, можно разговаривать только так, короткими командами. Другие слова в этом состоянии она просто не воспринимала.

Слава богу, папа был дома и сразу снял трубку, без лишних расспросов он пообещал быстро решить вопрос.

И действительно, перезвонил буквально через пятнадцать минут.

– Все хорошо. Договорился. Они рассчитывают уговорить меня в следующем семестре прочитать у них цикл лекций, поэтому идут навстречу, – посмеиваясь, сказал папа. – Обещали две трехместные комнаты рядом. Одну для твоей Дашки, а другую для нас. Да-да, услуга за услугу. У меня тоже есть к тебе просьба: возьми сестру, а через недельку и я к вам подъеду. Устроим семейный выезд!

Конечно, я была согласна. Мы с папой всегда прекрасно уживались вместе.

Следом позвонила Даша, я с триумфом продиктовала ей адрес.

И поехала на вокзал покупать нам с сестрой билеты. В чем я была не уверена, так это в том, что моей 15-летней сестренке Тасе будет интересно с 30-летними тетками и маленькими детьми. Хотя, все лучше, чем сидеть в Москве.

Душа за подругу все-таки болела. Что там у нее случилось? Зачем муж отпустил ее одну с детьми, зная, что жена та еще тетеха. Оставалось надеяться, что до моего приезда они как-нибудь продержатся.

Такси выехало из Евпатории, проехало длинную улицу деревенских домишек, стоявших вдоль моря, и минут десять следовало по сухим уже в июне лугам. Слева от дороги поблескивала водная гладь мелких соленых озер – лиманов. Наконец, показался кемпинг.

У ворот нас встречал высокий худой старик, представившийся комендантом Василием Ивановичем. Я назвала фамилию и в ответ получила ключи и номер домика, который оказался больше похож на вагончик: длинный, дощатый, с тремя дверями. За каждой дверью была комната с четырьмя кроватями, шкафом, столом и четырьмя стульями. Еще зеркало и две тумбочки. Вот и все убранство. Спартанские условия меня не удивили, я знала, что такое кемпинг. Вся территория была застроена такими вагончиками и однокомнатными домиками для преподавателей. Судя по тому, что нас поселили именно сюда, все преподавательские домики были давно поделены и заняты на весь сезон.

Что меня действительно удивило, так это то, что Дашки не было видно. Пока Тася разбирала вещи, я вернулась к коменданту кемпинга. В домике у ворот я застала его, мелкую подвижную старушечку – его жену бабу Зину, и (!) нашего Дениску, старшего Дашиного сына.

Баба Зина очень обрадовалась, узнав, что я – Дашина подруга и могу забрать мальчика. Оказалось, что Даша с малышом отравились рыбой и сейчас в больнице, а старший ребенок остался бесхозным, и пришлось бабе Зине за ним смотреть. Дениска сидел, сжавшись на стуле, судя по его виду смотреть за ним было не сложно. Я узнала адрес больницы, забрала мальчика и пошла к нашему вагончику. Мысли роились в голове, я совершенно не знала, что надо делать. Поэтому просто села за стол, стоящий под нашими окнами, и задумалась. Дениска пристроился рядом. Появилось ощущение, что мне не хватает воздуха. Я сняла с волос стягивающую их резинку и опустила лицо в ладони.

В это время у третьей двери нашего вагончика двое мужчин выгружали вещи из багажника автомобиля. К Денису подошла девочка и присела рядом, потом протянула ему ладошку, говоря:

– Давай дружить! Варюша.

Я подумала, как у детей все просто, протягиваешь руку, и вы уже друзья. А у взрослых столько заморочек!

В это время один из приехавших мужчин тоже подошел к нашему столу.

– Что такая грустная? Помочь могу?

Видимо от неожиданности я выпалила:

– Не знаю, что делать. Приезжаю – подруга с младшим сыном в больнице, старший сын у чужих людей. Они только в пятницу заехали, и уже вляпались в кучу неприятностей. Как здесь поймать машину не знаю, куда ехать не знаю,– я схватилась за голову от избытка чувств.