– Это информация из Америки? – поинтересовался Дэвид. – Там тоже есть наши люди?

– У нас имеются контакты в их секретных службах, – ответила Наталия. – Но мы также получаем сведения из местных источников.

Джексон встал и стал неспешно расхаживать по потертому ковру. Через стену слышался взвинченный хохот очередного клиента проститутки. «Каково Наталии быть тут по ночам одной и слышать все это», – подумал Дэвид.

Джексон брезгливо замычал и продолжил:

– У Сопротивления есть связи с американцами. Мы им не слишком-то по вкусу, большинству из них, хотя, быть может, при Эдлае Стивенсоне они станут больше расположены к нам. Но им и нацистская Европа не нравится, а мы – полезный канал. Иногда мы помогаем им переправлять людей в Штаты – например, пару евреев-ученых, которых они недавно затребовали. – Он тяжело вздохнул. – Две недели назад на нас вышел один очень серьезный человек из их секретной службы. Получается, что в прошлом месяце Эдгара Манкастера доставили в Америку со сломанной рукой. Ему пришлось кое в чем сознаться.

– Сознаться?

– Да. Приехав сюда, Эдгар навестил брата Фрэнка в Бирмингеме. Они сильно поссорились.

Дэвид помотал головой:

– Не могу представить себе, как Фрэнк ссорится с кем-либо.

– А вдруг он боялся того, что может случиться, если он потеряет контроль над собой? – с горечью предположила Наталия.

Джексон бросил на нее раздраженный взгляд.

– Нам неизвестно, из-за чего они поругались, – продолжил он. – Американцы ничего не скажут. Как и Фрэнк Манкастер. Но американцы предполагают, что Эдгар мог сболтнуть что-то лишнее про их разработки в области вооружений. В любом случае Фрэнк Манкастер пришел в такое состояние, что вытолкнул брата в окно второго этажа.

Дэвид никак не мог поверить, что Фрэнк способен напасть на кого-нибудь. Всю свою жизнь парень держал себя в узде. Что заставило Фрэнка сломаться? И во что он вляпался?

– Мы считаем, что это несчастный случай. Рама прогнила, но Эдгару повезло – отделался переломом руки. А Фрэнк между тем принялся громить собственную квартиру и нести какую-то чепуху про конец света. В конце концов его поместили в клинику для душевнобольных под Бирмингемом, где он сейчас и находится.

Джексон помотал головой, словно такое поведение было выше его понимания.

– Американцы считают, что никто не должен пронюхать о том, над чем работает Эдгар, – тихо заметила Наталия. – Ни наше правительство, ни немцы. Мы полагаем, что Фрэнк ничего не сказал. Пока.

– Откуда вы знаете?

– У нас в клинике есть свой человек, один из сотрудников.

– Боже правый!

Джексон улыбнулся:

– Больница, как и все такие заведения, очень велика, там около тысячи пациентов. Тот сотрудник – один из наших «кротов», он спокойно делает свою обычную работу, пока в один прекрасный день нам не потребуются его услуги. Это медбрат, там их называют санитарами. Человек надежный, опытный.

– Он присматривает за Фрэнком, – добавила Наталия. – Заботится о нем.

– Что сталось с Эдгаром?

– Насколько нам известно, он в Штатах, сидит под замком в очень надежном месте, – сказал Джексон.

– Выходит, они знают, сказал ли он что-нибудь Фрэнку.

– Да, – согласился Джексон. – Знают. Нам они не говорят, но не надо сложных умозаключений, чтобы это понять.

– Господи! Может, он проболтался про бомбу?

– Или про ракеты, или про биологическое оружие, – добавила Наталия. – Американцы называют себя последними защитниками демократии, но некоторые из вещей, над которыми они работают… ужасны.

– Американцы хотят заполучить Фрэнка Манкастера, – заявил Джексон напрямик. – Нашему человеку удалось в какой-то мере войти к нему в доверие. Манкастер, естественно, прежде не бывал в подобных местах и наверняка боится того, что с ним могут сделать.

– Что именно?

– Электрошоковая терапия, а то и что-нибудь похуже.

Дэвид покачал головой.

– Быть может, нам удастся вытащить его оттуда, – сказала Наталия.

Джексон снова сел и посмотрел на нее:

– Возможно. Но пока надо соблюдать осторожность и не привлекать к нему внимание. Разумеется, если он разгласит секреты, которые мог выболтать Эдгар, это могут истолковать как бред сумасшедшего, но, если Фрэнк потом исчезнет, на вещи посмотрят под другим углом. – Он вскинул брови. – По счастью, главврач больницы, Уилсон, вовсе не светоч медицины, но он, похоже, питает к Фрэнку некий интерес. А еще он родственник видного государственного чиновника, который служит под началом Черча, помощника министра здравоохранения.

Дэвид посмотрел на него:

– Это Черч проталкивает билль о стерилизации неполноценных?

– Да, тот еще евгенист. Вносил этот билль в тридцатом году. Но при этом не ярый сторонник Германии, стоит за независимость британских ведомств. – Джексон сухо хохотнул. – Еще не осознал, что битва проиграна. Ну да ладно. Наш человек говорит, что Манкастер очень замкнут. Уилсону не удалось его разговорить. Ему нужен друг, искренне в нем заинтересованный. – Джексон вскинул брови. – Из его разговора с нашим медбратом создается впечатление, что единственный человек, которому Фрэнк доверяет, – это вы.

Дэвид сжался под опустившимся на него гнетом.

– У него что, нет друзей в Бирмингеме?

– Похоже, он держался очень обособленно. Вряд ли университетское начальство видело в нем сколько-нибудь ценный актив. А брата Эдгара американцы к нему допускать не хотят.

– Я всегда думал, что Фрэнк может слететь с катушек, – промолвил Дэвид тихо. – Но чтобы так? И разработка оружия… – Он посмотрел на Джексона. – Нашему правительству известно что-нибудь о случившемся?

Джексон посмотрел на него:

– Думаете, Манкастер прохлаждался бы в психушке, если бы там знали?

– Господи!

Дэвид провел пятерней по коротким кудрям. Наталия склонилась к нему:

– Вы готовы помочь ему? Поедете туда, встретитесь с ним, восстановите былую дружбу.

– А что потом? Что будет с ним? – Дэвид посмотрел на собеседников. Встретился взглядом с Джексоном. – Американцам он ведь наверняка нужен мертвым.

– Нет. – Джексон покачал головой. – Он как раз нужен им живым, чтобы допросить его. И эта операция находится под нашим контролем. – Он кисло улыбнулся. – А если бы он был нужен нам мертвым, то был бы уже покойником. Наш человек, санитар, имеет доступ к наркотикам.

Дэвид откинулся на спинку кресла. Пусть даже Фрэнку ничто не угрожало – пока, – от слов Джексона у него похолодело внутри. Наталия посмотрела на него.

– Мы не хотим его убивать. Если только не возникнет прямой риск того, что его заполучат немцы. А уж коли он попадет к ним…

– То лучше ему умереть, – закончил за нее Дэвид.

– Наш человек в клинике убеждает Манкастера связаться с вами, – сказал Джексон. – Если мы дадим ему знать, завтра вечером вам может позвонить Фрэнк с просьбой помочь ему выбраться из лечебницы. После чего вы с Наталией и, как я думаю, Джефф Дракс, тоже на правах товарища, поедете туда и навестите пациента. В воскресенье. Это день посещений. Войдите к нему в доверие, сообщите нам, в каком состоянии он находится. Тем, кто будет оформлять пропуск, вы назовете фальшивые имена и представитесь друзьями из школы. Наш человек позаботится о том, чтобы начальство клиники не узнало о вашем приезде. Вам дадут поддельные удостоверения личности, на тот случай, если на входе попросят предъявить документы.

Дэвид сделал глубокий вдох:

– Это ведь большое дело, да?

Джексон кивнул:

– Потенциально. Указания поступили с самого верха. Опасности тут нет, по крайней мере на ранней стадии. – На его губах появилась лукавая, уверенная улыбка. – Там на вас очень рассчитывают.

Дэвид невесело рассмеялся:

– Особый уполномоченный.

– Иногда приходится играть эту роль. Раз уж вы к нам присоединились. Как думаете, справитесь? – спросил Джексон.

– А как насчет моей жены?

– Ей не следует ничего знать, как и об остальной вашей работе. Придется вам придумать, как объяснить свое отсутствие в воскресенье.