Больше всего на свете ей хотелось вскочить на ноги и нестись в библиотеку. Или где там можно найти свою биографию? Если она вообще есть. А лучше взять этого… Бернарда за шкирку и выпихнуть вон. Но перед этим стрясти максимум информации.

Кто она? Как очутилась в этом замке и умудряется понимать окружающих? Почему ее выкармливают, будто породистую свинью? И, наконец, кто этот чертов муж?!

С губ сорвался неслышный вздох-стон.

Неужели это правда? Эти грубые каменные стены, закопченный камин, трясущиеся слуги и медвежьей наружности брутал, который спит прямо на полу за ширмой? Вернее, делает вид.

Всем нутром Елизавета чувствовала: ее раб – какое же слово гадкое! – тоже бодрствовал.

Может, стерег ее или… Нет. Если бы этот Бернард-медведь хотел убить, он бы уже это сделал. Пока ей доставались лишь полные ненависти взгляды и двусмысленные фразы.

Очевидно, прошлая хозяйка тела была достаточно тупой, чтобы не замечать подколок, но Елизавета прекрасно понимала: будь у Медведя шанс, он бы очень быстро прикопал ее в ближайшем лесочке. А может, просто из окна выбросил. Хотя нет. С ее нынешними формами пролезть в узкую бойницу очень проблематично.

Вздохнув, Елизавета перевернулась на другой бок.

Несмотря на то, что ужин ее состоял из воды, голода она не чувствовала.

Это хорошо.

А вот душная перина и одеяло – очень плохо. При всем желании заснуть на таком невозможно. Интересно, если она постелет себе на полу, можно будет списать сей перфоманс на последствия горячки?

– Воды, госпожа? – прозвучало в тишине

– Боже…

– Всего лишь ваш покорный слуга.

Голос Медведя сочился ехидством. Елизавета с трудом удержалась, чтобы не ответить парочкой хлестких фраз, но вместо этого медленно сосчитала до пяти.

Так.

Ей нужна информация. А добыть ее можно только с холодной головой и работающими мозгами.

– Покорный слуга, – протянула задумчиво. – Может, вместо воды мужа мне приведешь?

Темнота едва слышно фыркнула.

– Боюсь, ваш муж слишком далеко.

Та-а-ак… Значит, в замке его нет. В принципе, она догадывалась. Иначе бы уже прибежал посмотреть на очнувшуюся жену.

– Неужели настолько далеко? А если постараться?

Веселье сменилось напряжением.

– Постараться бежать в столицу? До нее десять часов лёта…

Лёта? То есть в этой средневековой заднице есть нечто летающее? Или он имеет ввиду почтовых голубей?

– …даже дракон не сумеет исполнить ваше желание, – добил ее мужик.

И Елизавета не сдержалась:

– Бля-я-я… То есть кхм, жа-а-аль.

Здесь есть драконы?! Или Медведь ляпнул так – для красного словца?

Вновь воцарилось тягостное молчание. Елизавета лихорадочно соображала, как бы ей разузнать о драконах и муже побольше, но мужик, как назло, болтать не спешил.

– А может, кхм, послать гонца?

– Уже послали.

Класс! Очень содержательный ответ.

– Он точно передаст весть мужу?

– Не сомневайтесь.

Уф… Ей попался раб-партизан. Интересно, как он вообще оказался невольником? И можно ли его освободить?

Елизавета задумчиво прикусила губу.

Она была на сто процентов против рабства и всяческих ущемлений. А в этом мире наверняка равноправие – это пустой звук.

Тягостные мысли толклись в голове, но усталость понемногу брала свое.

Надо бы поспать… К черту все: и мужа, и драконов. Утро вечера мудренее! А может, она вообще проснется в своем мире. Или прекратит бредить.

Елизавета прикрыла глаза.

Медведь тоже не шумел. Тихонько лежал за ширмой, на одной только стеганой подложке, без нормального одеяла и подушки. А на полу сквозняк…

Не то чтобы Елизавета жалела этого хама, но умом понимала – он вряд ли догадывается, что его хозяйка уже не совсем та, кем была раньше. И поэтому ненавидеть мужчину глупо, хоть его язвительность и снисходительный тон здорово раздражали.

– Повелеваю тебе лечь на шкуру около камина, а под голову положить любую удобную тебе подушку или ткань.

Темнота гулко выдохнула. Мужчина был удивлен – она это чувствовала, но приказ исполнил.

Черная тень бесшумно устроилась перед камином.

А Елизавета повернулась на другой бок и провалилась в сон.

Утро встретила ее громким ором петуха.

Петуха?!

Осознание было беспощадным и резким, как удар ножа. Глаза распахнулись сами.

– Бля-я-я, – промычала Елизавета, упираясь взглядом в балдахин из темно-бордовой ткани, подсвеченный первыми лучами солнца.

Никакой это не сон! И вчера она действительно очутилась в теле молоденькой прыщавой толстушки, у которой есть муж. И личный раб.

В ответ на ее мысли сбоку донеслось резкое:

– Рано проснулись, госпожа .

Ох… Если бы не ехидное пренебрежение, буквально сочившееся из каждой буквы, Елизавета могла бы назвать его голос усладой для слуха. Такой бархатный и глубокий, чуть рычащий… Но вместо этого с губ сорвалось усталое:

– Обязательно хамить?

Очевидно, не ожидая такой реакции, мужик кашлянул.

– Я вежлив с вами, госпожа.

Растерянность слегка замаскировала неприязнь, но не убрала ее полностью.

Тяжко вздохнув, Елизавета все-таки перевела взгляд на мужчину. И, не удержавшись, мысленно присвистнула.

Если бы она была юной девчонкой, то сейчас бы растеклась восторженно-сиропной лужей или завизжала от восторга – какой красавчик!

Взлохмаченный после сна Бернард сидел на шкуре, скрестив ноги. А рубашка валялась в стороне.

Елизавета тут же обласкала взглядом крутые бугры плеч, мощную шею, на которой болтался кулон в виде клыка, пробежалась по жилистым рукам и запнулась о два широких браслета, сковавших запястья.

Да, это были кандалы, она не ошиблась. Красивые, с узорчатым тиснением, но все равно оковы.

Во рту стало сухо, а под ребрами завозилось очень неприятное ощущение.

Оно было похоже на ледяной металлический шарик, настырно давивший на диафрагму.

Медведь недовольно поморщился и быстро натянул рубаху, пряча совершенный во всех смыслах торс.

Не хочет, чтобы его рассматривали. Понятно… Она тоже не любила пристального внимания.

– Госпожа желает еще поспать? – спросил с надеждой, но Елизавета покачала головой.

– Госпожа желает выпить воды, привести себя в порядок и посетить библите…ку… – запнулась, напоровшись на удивленный взгляд, в котором на этот раз плескалось подозрение.

Кажется, она перегнула палку.

– …Любовных стихов прочесть охота! Тоскую о муже.

Так себе оправдание, но вроде бы сработало.

Медведь сразу поскучнел.

– Как скажете. Позвать слуг?

Вообще-то она бы хотела действовать самостоятельно, однако против правил не попрешь. Пока что.

– Зови.

Через полчаса Елизавета сидела на мягком пуфике, который притащили служанки, и вглядывалась в зеркало, отмечая все, даже самые мелкие достоинства и недостатки новой внешности. В дневном свете картинка выглядела не столь удручающей, и плюсы, как ни странно, имелись.

Во-первых, госпожа Элизабетта обладала щедрой примесью южной крови. Если брать национальность, то девушка очень смахивала на итальянку.

Красивые шоколадно-карие глаза в опушке черных ресниц, пухлые губы, посрамившие бы знаменитую Анжелину Джоли, кожа приятного чуть смуглого оттенка… Но вот ее состояние! Оё-ой, тут все печально.

Жирные прыщи угнездились на лбу и щеках. На носу угри, брови не мешало бы подкорректировать, а второй подбородок согнать.

Во-вторых: волосы. Густая темная грива определенно была предметом зависти многих женщин. Локоны завивались крупными волнами, но ужасно посеклись на кончиках и лохматились во все стороны, делая прическу больше похожей на воронье гнездо.

Тут не обойтись без питательной маски и желательно не одной.

Ну и в-третьих: фигура. Самая большая проблема и попо-боль. Грудь, конечно, красивая, пышная… Елизавета всегда думала об увеличении, но так и не решилась. А тут настоящее богатство четвертого размера, от природы высокое и не обвисшее. Неплохо!