И тут как молнией пронзило – зеркало! Ей срочно нужно зеркало, иначе свихнется!

Взгляд заполошно скользнул по стене и, наконец, упал на завешенную тряпкой раму. Это могла быть картина, но Елизавета очень хотела надеяться, что нет.

Откинув тяжелое шерстяное покрывало в сторону, она тихонько выругалась. Ноги тоже были не ее – маленькие лодыжки, пухлые коленки. И одежда странная – длинная хлопковая ночнушка с оборками по подолу и обилием кружев.

Безвкусица!

Кое-как Елизавета сползла с кровати.

Тяжко вздохнула, собираясь с силами, и осторожно встала на ноги. Голову тут же повело.

Елизавета ухватилась за один из столбиков, поддерживающих балдахин, и замерла.

Нужно собраться. Ей жизненно необходимо взглянуть в это чертово зеркало, а в обморок можно и потом упасть.

Господи, хоть бы это сон был! Один большой затяжной кошмар, а потом она проснется в своей чудной удобной кроватке с ортопедическим матрасом, застеленным шелковой простынкой. А рядом будут мурчать два верных товарища – Сушка и Лёва.

Ох, у нее же коты дома некормленые!

Эта мысль придала сил. Отлепившись от столбика, Елизавета поковыляла к зеркалу.

Как же неудобно, непривычно и вообще жуть – ощущать на себе лишние килограммы. А ведь она никогда не страдала полнотой!

Нет, это определенно сон. Сейчас посмотрит в зеркало – и все исчезнет, точно!

Добравшись до цели, Елизавета уцепилась за ткань и дернула ее вниз.

– Бля-я-я…

Тихий стон-сип растворился в воздухе, оставляя на языке горечь, а под сердцем пухнувшую, как тесто на дрожжах, истерику.

Это… это не могло быть правдой! Невозможно!

На нее смотрела прыщавенькая, пережравшая фастфуда девица с капризно выпяченными губами и заплывшими глазками!

Где ровный тон кожи?! Где ее точеные скулы и, может, тонковатые, зато аккуратные губы?! Где, черт возьми, острый подбородок?! Теперь он расплылся и обзавелся братом-близнецом!

Девица жалобно всхлипнула и пустила крупную, как орех, слезу. Губки-бантики задрожали.

Елизавета куснула себя за щеку, пытаясь собраться.

Боль была яркой, но спасения не принесла. Ничего не исчезало, сколько ни щипай себя за руку.

Чертыхнувшись, Елизавета принялась развязывать тесемки на горловине. Нужно осмотреть себя полностью. Не может же быть все так плохо!

Ткань с шуршанием сползла по рукам, обнажая рыхловатое тельце. Да это не просто лишний вес, а уже первая степень ожирения!

– Господи, – проскулила, тыкая пальцем в слегка отвисший живот. – Ох, боже… Не может быть!

Но зеркало и собственные глаза беспощадно твердили – может! И вместо модельного вида женщины она превратилась в миниатюрную свистушку с отвратительной кожей и лишними килограммами.

« А потянешь-то ее, новую молодость? » – засмеялся в голове ехидный голос деда.

– Су-у-ука! – зашипела Елизавета. – Так это все он! Он виноват! Козел Хоттабыч!

Ей срочно нужно найти этого зеленоглазого гада. Из-под земли достанет и душу вытрясет!

Елизавета нагнулась, чтобы поднять ночнушку, а за спиной вдруг послышалось сдавленное фыркание.

И вкрадчиво-рычащее:

– Вам помочь, госпожа?

Вскрикнув, Елизавета отпрянула в сторону. Налетела бедром на угол стола и, ругнувшись, обернулась.

Словно только этого и ждал, из плотной тени у изголовья кровати выступил мужчина.

– Здрас-с-сьте, – просвистела чуть слышно.

Взгляд намертво прилип к огромной, прямо-таки медвежьей фигуре. Неприятно-серого цвета рубаха трещала на могучих плечах, шея жилистая, руки мускулистые, торс коренастый, да и лицо чем-то неуловимо напоминало медведя: выпуклые надбровные дуги, тяжелая челюсть, подчеркнутая короткой бородой, характерный нос и глубоко посаженные желтоватые глаза, которые… светятся?!

– Господи! – шепнула, вжимаясь в стол.

– Всего лишь ваш верный слуга, – оскалился незнакомец.

Да у него еще и клыки!

Если бы Елизавета могла, она бы забралась по гобеленам под самый потолок, но все, что ей оставалось – вжиматься в холодную каменную стену.

Перед ней стоял богатырского роста мужик с глазами-фонариками! А она – мелкая толстушка, неспособная не то что защититься, а стометровку пробежать без отдышки.

Самое время упасть в обморок, но с губ сорвался смешок, и еще один. И еще.

Согнувшись в три погибели, Елизавета захохотала так, что из глаз брызнули слезы.

Она сошла с ума! Просто бредит! Делирий, белочка, что там еще есть? Дайте два!

Но вместо этого на голову обрушился ледяной водопад.

– Ай! – взвизгнула, отмахиваясь от жалящих брызг. – Ой!

Ноги разъехались, и она повалилась на пол, как мешок с картошкой.

– Охренел совсем?! – закричала, барахтаясь в луже.

– Можете наказать меня, госпожа.

Смеяться резко расхотелось. Голос мужчины вибрировал от удовлетворения и плохо скрытой ненависти.

Переросток ни о чем не жалел и, судя по прищуренным глазам и желвакам на скулах, макнул бы ее в воду еще несколько раз.

– Какое интересное предложение, – зашипела, но тихонько, чтобы не злить.

С этого Медведя станется шею ей свернуть. А жить Елизавета хотела. И в первую очередь для того, чтобы разобраться в творившейся вокруг чертовщине.

Кряхтя и ругаясь, она поднялась на ноги.

– Отвернись! – прикрикнула пялившемуся на нее мужчине.

Тот мгновенно развернулся.

Фу ты, ну ты! И ведь умеет же быть послушным. С чего бы это?

« Она в сознании, раб. Принеси воды », – всплыли в памяти слова лекаря.

Раб!

Так что же, этот Медведь – невольник?

Елизавета уже внимательнее осмотрела мощную фигуру.

Никакого ошейника не заметила, а вот левый рукав слегка задрался, и из-под серой ткани выглядывало что-то блестящее.

Кандалы?

Спрашивать Елизавета не решилась. По-другому проверит.

– Выйди из комнаты, – постаралась придать голосу максимальную твердость, но в последний момент почему-то добавила: – Пожалуйста.

Дура!

Рабам приказывают, а не просят. Очевидно, мужик думал так же. Даже оглянулся, не пытаясь скрыть удивления: его широкие брови поползли вверх, а желтизна глаз полыхнула ярче.

– Какой интересный симптом горячки…

– Выйди!

Мужик пожал широкими плечами и направился к двери. Даже не оглянулся, как будто голая девица перед носом – это в порядке вещей.

Впрочем, ей же лучше.

Елизавета схватила валявшуюся на полу сорочку и, тяжко вздохнув, поднялась на ноги.

С грустью оглядела себя еще раз.

Если отбросить самое вероятное предположение, что все это – предсмертный бред, то у нее оставалось только одно объяснение – она каким-то образом очутилось в другом мире.

Осознавать это было дико.

Елизавета выросла в среде атеистов и любителей науки, а наука не предполагала перемещений во времени и тем более кардинальные изменения внешности.

Брезгливо осмотрев ночнушку, Елизавета отбросила ее в сторону и, стащив с постели покрывало, завернулась в него на манер тоги.

Где тут шкаф? Ей срочно нужно найти сухое.

И заодно подумать, что делать.

Первый шок прошел, и мозги натужно ворочались, пытаясь умять в сознании произошедшее.

Хреновенько выходило!

И в шкафу, как назло, оказались только полотенца, да какие-то тряпки.

Может, здесь есть гардеробная?

Но проверить Елизавета не успела – в дверь громко постучали.

– Госпожа-а-а, откройте! Покушать маленько надо бы.

Какое покушать?! Ей бы на диету сейчас, заодно фитнесом заняться. Однако спорить Елизавета не решилась и быстренько забралась под одеяло.

– Вхо…

Ее несмелый ответ оборвал лязг распахнувшейся двери, в которую вкатилась… тележка?!

– Кушайте, госпожа, кушайте… Али сготовлено дурно? Так вы скажите! Я мигом этих вертихвосток выпорю!

Сухонькая и маленькая экономка Син и ш – так она представилась – сверкала выцветшими от времени глазами. Их синева давно потускнела, а ресницы почти осыпались, что, впрочем, не мешало бабуле кокетливо стрелять взглядом то в лекаря, то в монаха, стоявших поодаль и очень внимательно наблюдавших за ожившей вдруг госпожой.