Призраков боятся все – и это правда. Но, как и любой страх, его можно пересилить. Это тоже правда. Ксюша повторяла про себя эту формулу, почти, как молитву. Только слова слабо помогали. Потому что было непонятно, как пересилить этот страх. А еще, они пока не нашли призрака, а Ксюше уже было страшно.

Стояла ночь. Такая, какую обычно показывают в голливудских фильмах ужаса. Огромная Луна в абсолютно черном небе. На землю льется ее холодный, какой-то чужой и неестественный свет. А кругом в февральском стылом воздухе висит тишина. И даже снег, всегда такой желанный, белоснежный и мягкий, кажется неправильным. Он только подчеркивает неестественную тишину и какую-то странную статичность. Будто само время замерло.

Именно в такие часы выползают наружу все детские страхи. И давят, нервируют, путают мысли. Этот застывший мир кажется неживым, будто и не настоящий вовсе, будто это лишь декорации к какой-то страшной сказке.

Особенно это ощущается, когда стоишь на пустынной, давно нехоженой дороге у входа в заброшенное здание. Когда-то, давно, тут жили люди, тут был чей-то дом. А теперь…Когда живые покинули его, он стал чужим, бездушным и пугающим, как пугают тела, покинутые душой. Разум отказывается принимать это, как неверное, чуждое. И вот эта бездушная громадина давит своими облупившимися стенами, сорванными с петель дверями, пустыми провалами окон. Он, этот дом, будто злой разум, будто зверь, наблюдает за своей добычей – четырьмя живыми людьми, стоящими возле него. Он ждет их, затаившись в тишине и неподвижности этой жуткой ночи. Чтобы поглотить…

Ксюша чуть поежилась, постаралась прогнать эти нездоровые мысли. Посмотрела на своих спутников.

– Похоже, мы не слишком готовы к своей первой охоте, – с каким-то упреком в голосе заметила всем Полина. – Никто из нас не удосужился уточнить, где именно в этом доме мы можем найти призрака.

– Я не думаю, что это так страшно, – отозвался Митька и чуть нервно усмехнулся, понимая, что слово «страшно» лучше было не упоминать. Ситуация не та. – Давайте просто обыщем здание.

Молодой человек не мог стоять на месте спокойно, толи от расшалившихся нервов, толи просто в ожидании приключения, он чуть ли не приплясывал.

– Вообще, – вступил в разговор Стас. – Мы, конечно, погорячились. Надо было первую вылазку совершить днем. Осмотреть место, а уж потом…

Он не договорил и пожал плечами. Стас тоже нервничал, хотя и старался этого не показать. Он стоял ближе всех ко входу, и даже разговаривая с остальными, продолжал смотреть туда – внутрь этого жуткого здания.

– Конечно, можно сейчас разъехаться по домам, – Ксюша сама удивилась, что ее голос не дрожит. – Завтра все исследовать, потом еще что-то уточнить, а потом еще и еще… Давайте уж просто войдем и все осмотрим. Наверное, хватит тянуть время.

Тон у нее был решительный, хотя сама она в ту минуту думала совсем о другом. Она мечтала закончить это дело и больше никогда, ни при каких обстоятельствах, ни днем, ни ночью сюда не возвращаться.

– Хорошо, сестренка, – Стас все же оторвал взгляд от двери, посмотрел на девушку. – Беру на себя первый этаж, левую сторону. Полина, как насчет второго этажа?

– Первый, направо, – резко отозвалась вторая девушка и быстро, буквально в два шага, пересекла небольшое расстояние до двери.

Ксюша нервно сглотнула, видя, как подруга исчезает внутри.

– Я за ней, – тут же засуетился Митька. – Проверю второй этаж. Направо.

Стас удовлетворенно кивнул, провожая приятеля взглядом.

Ксюша выдавила нервную улыбку.

– Ты это специально устроил, да? – спросила она.

Стас в этой компании был ей ближе остальных. Когда они только познакомились, это молодой человек смущал девушку своей слишком привлекательной внешностью. Но когда она убедилась, что в парне нет даже намека на надменность, что он серьезный, добрый и ответственный, они быстро сдружились.

– Конечно специально, – Стас впервые за весь вечер улыбнулся почти весело. – Ты же знаешь Полинку. Все и всегда должно быть под ее контролем. Все правильно и четко. За нее я, конечно, тоже волнуюсь, но чуть меньше, чем за Митьку.

– Полина не запаникует, – согласилась с ним Ксюша.

Митька был самым младшим из них. Парнишке только недавно исполнилось двадцать три. И все остальные члены команды аккуратно его опекали. К тому же Митька был всегда задорным, каким-то по-детски откровенным и по-настоящему милым.

– Ладно. Наша сторона левая. Ты наверх… – Стас вдруг протянул руку и чуть сжал Ксюшино плечо. – Я тоже боюсь, Ксю. Но мы справимся, да?

Она кивнула и чуть замешкалась, глядя, как последний из ее друзей уходит внутрь страшного дома. Наконец, глубоко вздохнув, как перед прыжком в воду, девушка тоже шагнула вперед.

Здание было двухэтажным, каким-то приземистым, но длинным. Из небольшого холла, точнее, обычного подъезда, лестница сразу вела наверх, и только перед самым началом ступеней виднелись два прохода в крылья нижнего этажа. Ксюша старалась не смотреть ни в одну из сторон, вдоль этих длинных темных коридоров. Она сразу стала подниматься по лестнице, нащупывая в кармане куртки небольшой фонарик.

Неожиданный жест поддержки со стороны Стаса немного отвлек ее. Они вчетвером были просто друзьями, и этот молодой человек всегда старался держать дистанцию с Ксюшей и Полиной, чтобы не возникло недопонимания, каких-то неправильных романтических домыслов. Он любил их поддразнивать, всегда готов был помочь, часто называл их «сестренками», но старался даже случайно не касаться их. И этот жест, вот сейчас, в эту трудную для Ксюши минуту, был для нее важен. Потому что Стас был хорошим другом. …

Но этих мыслей хватило ненадолго. Страх все равно пробивался через хрупкую, искусственно созданную иллюзорную стену позитива. Слишком тихо кругом, слишком давят эти обшарпанные, чужие нежилые стены. Слишком страшно падает лунный свет через эти провалы окон. Все это давит. Угнетает. Душит. Каждый шаг по грязному полу звучит неестественно громко, хотя Ксюша старалась ступать очень осторожно. Слишком быстро и громко стучит сердце. И эта тишина вокруг отдается гулом в ушах.

Ксюша на миг остановилась напротив одного из дверных проемов, который когда-то вел в чью-то квартиру. Заставила себя пару раз глубоко вздохнуть, перехватила фонарик в другую руку, а вспотевшую ладонь просто вытерла об джинсы. Это не фильм ужасов. Никто и ничто не выпрыгнет на нее из темноты. Нет здесь живых. А мертвые… Девушка чудом сдержалась, чтобы не всхлипнуть. Призрак…

Они пришли сюда ради того, чтобы увидеть привидение. Пока они всей командой просто рассуждали об этом, пока изучали историю умершего здесь много лет назад человека, пока строили теории о том, почему не все души после смерти покидают землю… – это все было только игрой. А вот теперь игры закончились. Все боятся призраков. И это факт. И Ксюша понятия не имела, как преодолеть этот страх. И можно ли вообще такое преодолеть. Мир принадлежит живым. Люди – они живые, теплые. Пусть они бывают злыми, даже безумными. Но они дышат, ходят, говорят. А призраки… Это нечто, чему в этом мире просто не может быть места, не должно быть места. Хотя они все-таки существуют.

На миг Ксюшу посетила просто ужасающая мысль – чем дольше она остается на одном месте, тем становится уязвимее. Она тут одна. И никто не успеет ей на помощь, если призрак вдруг налетит на нее здесь… Дыхание перехватило, резко ослабели колени. Ксюше даже показалось, что волосы на затылке зашевелились под шапкой. И она резко двинулась вперед, почти побежала.

Девушка заставила себя не слушать собственные мысли. Она полностью сосредоточилась на простом, почти не страшном деле. Три шага вперед, осветить дорогу, обыскать помещения, которые хорошо просматриваются из коридора, потом сделать следующие три шага. И конечно, она старалась не обращать внимания на темные полосы на полу, раскинувшиеся между лужами лунного света, попадавшего в коридор через окна бывших комнат, на эти похожие на ловушки полосы. На эти стены, старые, потрескавшиеся, на которых даже не было простейших матных граффити. Потому что сюда даже самые отчаянные подростки не решаются заходить. Не хотела она обращать внимание на плиты пола, где не было даже обычного бытового мусора. Только редкие сухие ветки, когда-то занесенные сюда ветром. Когда до конца коридора оставалось всего две комнаты, фонарик почему-то стал тускнуть.