Инструкция к групповой ненависти, к образованию элиты (что такое элита, если не «избранные»?) – вот что легко заметить в высказываниях Биндера. Вот один из аспектов этого текста, который вызвал во мне неприятные чувства. В его словах я внезапно снова увидел, как засветилась «темным блеском» свастика.

Важным мне кажется еще один аспект. В этом тексте решает, планирует или действует не какой-то человек или группа людей, которые делают это исходя из определенных интересов или мотивов или на основании определенных представлений о мире. Работают некие неопределенные злые и добрые «силы». Они непостижимы, однако таинственным образом пронизывают все вокруг.

Больше здесь нечего осмыслять или анализировать. Работают «силы», и они ведут людей к благополучию или к несчастьям. Можно распознать их действие и руководствоваться им; однако по сути человек находится в их власти. Распознавание этих сил – и это тоже весьма характерно – происходит не с помощью размышлений или другой рассудочной деятельности, а через «сны». Здесь больше нечего разъяснять – перед нами всего лишь разновидность упоительно-целостной идеализации господствующих сил. С одной стороны – чувства, созерцание сущности, теплота, простота, скудость внешних обстоятельств и внутреннее богатство; с другой – мышление, рассудок, страх, тревога и вечное проклятие.

С представителем этих «сил» тоже не происходит никакой дискуссии или спора. Он лишь передает «послание», которое никто не анализирует и не разбирает детально; за этим ничего не следует, и старый мудрец исчезает. (Похоже, старым мудрецам свойственно подобное отдаление – или лучше сказать, отстраненность, а еще лучше – отрешенность; Эмпедокл из Агридженто^[98] в конце жизни исчез в кратере Этны, и говорят, он инсценировал это бесследное исчезновение, чтобы

«…обеспечить себе божественные почести

И тем, что он таинственно улетучился, без свидетелей

Бросился в Этну, хотел обосновать сказку

О своем неземном происхождении и о том,

Что он не подчинен

закону уничтожения…»,

как высказался Брехт в стихотворении «Башмак Эмпедокла»^[99], несколько лишенном уважения к «старым мудрецам».)

Какие аргументы может привести при подобной встрече думающий и анализирующий человек? В таких случаях мышление и анализ не важны, значение имеют сны; и здесь нет апелляционной инстанции – либо вы осмысляете истину, либо нет; либо она вам открывается, либо нет. Рассуждать о чем-то почти равно богохульству (простите, поношению Великого Духа). Пожалуй, это и есть те причины, по которым у меня во время чтения этого текста возникло ощущение угрозы.

Разумеется, все это было задумано не так. Теодор Биндер, читая эти строки, пришел бы в ужас (или тихонько посмеялся бы – опять его кто-то не понял!). Все всегда задумывается иначе, но при этом получается именно то, что я описал. Задумывается хорошее, выходит плохое. В итоге рациональный анализ осуждается, возникает возвышенное ощущение своей избранности и элитарности, и эта смесь слишком сомнительна, чтобы над ней можно было просто посмеяться.

Как возникает подобный взгляд на мир? В каких условиях развивается восприятие, подобное тому, которое демонстрирует Биндер?

«Вертикальный скачок», уход в высший мир, где нет размышлений и анализа, в область непостижимого – это тоже дарует покой и мир! Когда некоторые из наших испытуемых в эксперименте с холодильной камерой считали, что «23 – хорошее число», ход их мыслей начинал идти в том же направлении, что и мысли Теодора Биндера: они заклинали мистические силы, стоящие за событиями. Правда, Биндер далеко опередил участников эксперимента.

Чтобы вы меня правильно поняли: дело здесь совершенно не в Теодоре Биндере!

Причины

В предыдущих главах мы познакомились с целым рядом недостатков человеческого мышления при возникновении сложных ситуаций. Мы установили, что люди не ставят конкретных целей, не распознают противоречащие друг другу вторичные цели как таковые и не определяют основные задачи; что построение модели ситуации бывает недостаточным или вообще не удается; что информацию собирают однобоко или в недостаточном количестве; что у людей возникают ложные представления о протекании процесса во времени, что они планируют неправильно или не планируют вовсе и не исправляют свои ошибки.

В этом разделе мы определим, какие основные психологические факторы определяют эти недостатки мышления при столкновении с неопределенностью и комплексностью. (Об этом также пишет Р. Клуве^[100].)

Первая причина, вызывающая ряд этих недостатков, – простая медлительность мышления. Мы подразумеваем именно мышление, а не человеческую способность обрабатывать информацию вообще. В некотором отношении люди очень проворны и вовсе не медленны. Скорость, с которой среднестатистический водитель обрабатывает разнообразную информацию в оживленной дорожной ситуации и может правильно на нее отреагировать, вызовет огромное уважение у любого, кто хоть раз пытался придумать соответствующую искусственную систему. То, что делают в этом отношении искусственные системы, не производит особого впечатления, и можно только посмеяться над усилиями, которые эти системы затрачивают, чтобы почерпнуть из сложной и многообразной среды правильную информацию для верных действий. (Конечно же, это не конечная точка, и я вовсе не думаю, что искусственно созданные системы в принципе неспособны к комплексной идентификации образов и к процессу фильтрации информации.) В только что упомянутых процессах речь идет о тщательно отлаженном течении, которое, возможно, развивалось внутри нервной системы в значительной степени параллельно (это объясняет интерес исследователей к искусственному интеллекту в параллельно работающих компьютерах).

С другой стороны, если бы компьютер мог смеяться, то он бы счел невероятно смешной нашу скорость при решении задачи на деление числа 342 573 на 13,61. Мы можем натренироваться решать подобные задачи и повысить скорость их выполнения. Мы можем выучить наизусть ряд натуральных чисел от 0 до 10 000 и таким образом ввести в подобные мыслительные процессы множество сокращений^[101]. Все это не меняет того факта, что наше осознанное мышление происходит очень пошагово, «по порядку», и может обрабатывать лишь небольшое количество информации за единицу времени.

Довольно медленным является как раз тот «инструмент», который требуется при работе с чем-то неизвестным, с реальностью, которая не поддается анализу при помощи высокоавтоматизированной системы распознавания образов, и он не в состоянии обрабатывать большое количество информации одновременно.

Удивительно то, что именно эта замедленность навязывает нам сокращения и в целом заставляет нас стремиться к тому, чтобы как можно экономнее обходиться со скудными мыслительными ресурсами. Эту склонность к экономии можно отыскать в основе многих представленных здесь недостатков и ошибок мышления. Давайте рассмотрим ее подробнее.

Девиз «все по порядку» (то есть одно за другим и сначала – самое важное) может оказаться ответственным за то, что люди, перед которыми встает какая-либо задача, сразу начинают планировать действия и собирать информацию, вместо того чтобы позаботиться о конкретизации цели, о балансе между противоречащими друг другу второстепенными целями и о распределении основных усилий. Есть проблема, и ее нужно решить, не тратя понапрасну времени на то, чтобы ясно представить себе точный вид задачи.

Когда мы, вместо того чтобы прояснить для себя сложное переплетение связей между переменными в системе, проводим централизованную редукцию, то есть рассматриваем как центральную лишь одну переменную, это вдвойне экономично: во‑первых, таким образом экономится огромное количество аналитической работы; во‑вторых, такая редуктивная гипотеза в дальнейшем экономит время, потраченное на сбор информации и планирование. Ведь если в центре всего события стоит лишь одна переменная, значит, и информация требуется только о ней одной. Все остальное и так зависит от ключевой переменной, а о состоянии прочих человеку незачем беспокоиться. Планирование мер тоже можно ограничить одной центральной переменной. Таким образом, централизованная редукция представляет собой экономию, которую трудно превзойти: она дает возможность максимально экономно обходиться с дорогостоящим ресурсом под названием «размышления».