— Довольно! — И тут же волна тёмной энергии пронеслась вокруг, оттолкнув всех назад. — Я помню все заветы предков, что людская душа есть воплощение греха. Но почему мы столько внимания уделяем тёмным искусствам? Неужели человеческая душа есть беспросветный мрак?

— Да, — ответил один из старейшин, что выступил вперёд из толпы. — Человеческое сердце черно, как ночное небо, а душа запятнана пороками, из которых мы и черпаем силу. Суть людской воли заключается лишь в эгоистичных желаниях, стремлении к знаниям либо силе.

— И вы хотите сказать, что у каждого из нас чёрное сердце? — Пренебрежительно бросил юноша.

— Верно, — ответил старейшина. — В каждом из нас есть порочные желания, которые мы можем использовать, дабы обрести силу. Найти преимущество в недостатках — вот завет наших предков!

— Я в это не верю! — Воскликнул юноша. — Пусть ваши сердца черны как ночь, но я знаю, что этот мир не ограничен лишь этими землями. Своим взором я вижу, что где-то там за морем есть нечто иное, чистое, светлое и непорочное. Я должен это отыскать! Я докажу не только всем вам, но и в первую очередь себе, что род человеческий не полностью погряз во мраке. Я жизнь положу, но найду чистейшую душу!

— Коль ты пошёл против воли предков, то ты больше не достоин зваться одним из нас. Отбрось своё «Я» и поклянись, что больше не будешь использовать свою связь с нашим народом.

От этих слов темнокожего юношу передёрнуло, словно он пытался отрезать от себя кусок своей плоти. Ком застрял в горле, всего один шаг к его цели, но сделать его было настолько тяжело, как будто ноги сковали цепи. Сжав волю в кулак с полной решимостью, юноша процедил сквозь зубы:

— Я найду свет человеческого сердца, я найду чистейшую душу. И если ради этого я должен отречься от своих предков и своего «Я», да будет так!

С этими словами изгой сел в свою парусную лодку, сплёл заклинание, и призрачные сущности тут же понесли маленькое судно вперёд, на север, туда, где сиял свет чистейшей души.

Королевство Микирия, Анрендель. Посреди большой и роскошной комнаты стоял высокий мужчина в белой тунике, его некогда величественный взгляд омрачился от последних событий, лишивших его сна и покоя. Он смотрел в окно, выходящее на внутренний двор, где раньше была тренировочная площадка для занятий магии королевской семьи. Но с рождением дочери было принято решение, что это место будет садом. Но не только это подтолкнуло к перестройке. Правящая династия всегда была искушена в магии и могла похвастаться своей силой и выносливостью, и один случай ясно дал понять, что тренироваться около дворца не самая лучшая затея.

Сад был небольшим, всего несколько деревьев, но цветов было довольно много, самые разные со всех уголков Микирии. Через весь двор тянулись две тропы, выложенные шлифованным камнем, они пересекались в центре, где располагался фонтан. Воистину чудо скульптурного искусства. В основании было вырезано множество фигур, связанных с историей этого острова. Уровнем выше были четыре маленькие статуи, каждая из которых изображала микирийца в мантии и со свитком в руках, а на колонне позади них был выгравирован символ, соответствующий роду деятельности каждого мага. На вершине фонтана была фигура женщины с кувшинов в руках, из которого лилась вода на вырезанный из камня огонь. То было изваяние первой микирийки, которая начала искать способ борьбы с проклятым пламенем, чью волю в дальнейшем унаследовал Дорн.

Мужчина продолжал стоять в пустом зале и смотреть через окно на сад, его взгляд передвигался от одного дерева к другому, а когда достиг фонтана, микириец увидел на скамье девочку, читающую книгу. И в тот же миг его тревожный взгляд наполнился теплотой. Раздался стук в дверь, и в комнату вошёл советник.

— Ваше Величество!

— Прошу, входи. Советнику негоже так топтаться на пороге. Какую весть принёс ты мне в сей день?

— Пришло письмо от Баламара.

— Коль друг наш удосужился письмо отправить, то смею полагать, что нечто страшное произошло.

— Да. Это касается Эдварда.

Король нахмурился. Эта весть была действительно тревожной, ведь правитель Микирии рассчитывал на помощь мага, пережившего самовозгорание. Если с ним случилась какая-то беда, то это сильно осложняет дело. После короткого молчания Арон спросил советника:

— Поведай, что произошло, и как помочь мы можем Эдварду?

— Баламар пишет, что его ученик способен поглощать часть воспоминаний поверженных врагов, а потом просматривать их и более того, он может испытывать все те же самые чувства и читать мысли, что посещали головы его жертв.

— Какая поразительная магия. Беда, я полагаю, из-за этого случилась?

— Да. У столь сильного заклинания есть обратная сторона. Баламар пишет, что Эдвард слишком сильно увлёкся поиском культа и погрузился в воспоминания адептов настолько, что вошёл в состояние медитации. Сейчас он не видит и не слышит, что происходит вокруг, а его магическая сила слилась с энергией нашего мира. Ситуация настолько серьёзная, что даже Баламар не уверен в своих силах.

— Эдвард дочери моей спаситель, а так же слышал я, как он освободил и уберёг от рабской участи других моих сородичей.

Арон подошёл к столу и достал из ящика золотой жетон в виде солнца, обрамлённого морскими волнами, а затем передал его советнику со словами:

— Я должен был вручить его при первой нашей встрече, вот только дома он остался, ведь незачем мне было брать с собою эту вещь. Ты юному кудеснику жетон сей передай, пусть знает он, что не забыт народом нашим, и в Микирии ему рады будут.

— Будет исполнено, Ваше Величество, но какую помощь мы можем оказать? Баламар не вдавался в подробности. Написал только, что использует ритуал «тысячи слов полнолуния». Прошу прощения, но я не могу понять, что это значит.

Арон почесал подбородок, глядя в пустоту. Пусть Повелитель душ и не рассказал о ритуале, ведь это тайна его народа, но он мог хотя бы сказать, какие маги нужны ему для помощи. Всё это наводило короля на мысли, что дела обстоят ещё хуже, чем может показаться на первый взгляд.

— Я знаю этот ритуал. Он был придуман Баламаром вместе с Дорном, когда отец мой проклят был и погрузился в вечный сон. Сегодня же в зал Озарения ступай и группу магов собери. Нужны три каллиграфа да начертателей двоих с собой возьми. Вам чтец понадобится, так, на всякий случай, и чародеев десять микирийцев. Возможно, с «Чёрным Солнцем» биться предстоит. Коль Повелитель душ нам рассказал о магии пророка, должно быть культ решил он выманить наружу.

— «Чёрное Солнце», — пробормотал советник. — Я всё подготовлю, Ваше Величество, и уже завтра мы отправимся на Язык Дьявола. Будем добираться окольными путями, не заходя в порты Халь-Шагата, чтобы не тратить время на бюрократов.

Король кивнул в ответ с улыбкой, и советник поспешил покинуть комнату и направился в зал Озарения, а сам Арон спустился в сад, где читала книгу его дочь. Нирин встретила своего отца радостной улыбкой, но стоило ему рассказать о том, что произошло с Эдвардом, как сияющие глаза девочки наполнились слезами. Она отчаянно просила о том, чтобы отправиться завтра вместе с магами, но Арон запретил, сказав, что Баламар с поддержкой микирийцев сможет помочь Эдварду, поэтому можно не переживать.

Нирин облегчённо вздохнула, однако ей всё равно было грустно от того, что она не может встретиться с человеком, который не только спас её, но и научил контролировать проклятый огонь. Можно было подумать, что Арону вообще не стоило сообщать такую новость своей дочери. Вот только микирийцы не хранят секретов от членов своей семьи.

«Я видел его раньше, но всё никак не мог понять, что это за заклинание. Пусть Арсхель и обучила меня ему, но оно всегда казалось мне каким-то непостижимым, словно для этого должны быть соблюдены какие-то условия. Теперь я понял, в чём суть»

Девятикратный магический круг «Песнь мира о былом».