- Плата небольшая, - шептала Ирина, поминутно оглядываясь, - Он не возьмет больше того, что вы в состоянии отдать... Сложнее до него… добраться…
…
Когда будильники враз зазвенели, все трое подпрыгнули, хоть и неотрывно следили за секундной стрелкой. Очень уж это был резкий, раздражающий звук в темном, изолированном пространстве. К нему невозможно было подготовиться.
- Ставим на три, - срывающимся голосом произнес Михаил, крутя ключик завода. Будильники снова затикали, отсчитывая мгновения.
…
Ирина объяснила, что для того, чтобы добраться до Колдуна, необходим транспорт. Но обычные средства передвижения для этого не подойдут. Как минимум год никто не должен появляться в радиусе 500 метров от него. Ей лично пожертвовала свою машину подруга, которая… впрочем, не важно, чего хотела подруга. Она отогнала свою машину в поля, которые предварительно арендовала на год и почти полностью разорилась на охрану. Обтянула поле колючей проволокой и поставила каждые 100 метров по будке с вооруженным охранником. Но, конечно, Хворостовым будет проще. Это в Европе некуда спрятаться, а в России достаточно загнать и бросить автомобиль где-нибудь на болотах…
Хворостовы не могли себе этого позволить. Машина была им жизненно необходима, чтобы возить Лёху на бесконечные процедуры и обследования, а финансов, чтобы купить другую, не было. Впрочем, Ира пояснила, что транспортом служить может даже старая, крытая телега и совершенно не обязательно, чтобы она была исправна. Но это должно быть что-то, что является по определению именно транспортом. Самолет, железнодорожный состав, автомобиль, бричка или карета… или автобус. Главное – чтобы он был изолирован от живой человеческой энергии, как минимум, год…
Наталья тогда не стала уточнять, это как-то само собой пришло к ней, интуитивно. Конечно! Все, что лишено живой человеческой энергии, тут же заполняется энергией… другой… кажется, именно это имел в виду Аристотель, когда говорил, что «природа не терпит пустоты»...
Но перед отъездом необходим еще небольшой набор обязательных ритуалов, которые убедят водителя в ваших серьезных намерениях…
…
Будильники затрезвонили снова, и супруги с недоумением уставились на них.
- Ты, завела свой позже…
- Ты прекрасно знаешь, что мы одновременно отпустили ключи…
Михаил знал это и высказал недоверие, просто чтобы убедиться… будильники, заведенные одновременно, зазвонили на этот раз один за другим с разбегом в несколько секунд… Неужели тронулись?!
Они завели их снова. Секундная стрелка одного тут же стала непостижимым образом отставать от второго… Пять минут…
…
- В пути, - объясняла Ирина, - будут подсаживаться попутчики. Редко попадаются агрессивные или зловредные. Помните, они здесь не ради вас. У них свой маршрут и пункт назначения. Это общественный транспорт. Представьте, что едете поздним рейсовым автобусом, и время от времени в салон подсаживается всякая шваль – алкаши, наркоманы, психи.… Не реагируйте на них, и тогда они не среагируют на вас.… Но если вдруг это произошло, просто отвлеките их.
…
Лёха что-то промычал, выпростав из спальника скрюченную руку с прилипшими к запястью пальцами. Наталья и Михаил склонились к нему, пытаясь понять, что ему нужно, а потом подняли глаза, где на потолочном поручне начали едва заметно подрагивать висюльки от люстры. Неужели тронулись?!
Действительно, отвесы оказались нелишними, так как движения они совершенно не ощущали. Все та же тишь, нарушаемая разве что слабыми порывами ветра и последующими приглушенными звуками срывающихся с ветвей тяжелых капель. Наталья подавила порыв отогнуть краешек одеяла и выглянуть наружу. Ирина говорила, что это не запрещено, но не желательно. Можно тем самым замедлить движение, а то и вовсе остановиться. И тогда – начинай все сначала.
Время на будильниках разнилось уже на две минуты. Если верить Ирине, чем сильнее разрыв, тем выше скорость движения… Своеобразный дьявольский спидометр… Михаил посмотрел на занавешенную лоскутным одеялом кабину водителя и поежился.
- Натка…, - он посмотрел на жену, - Как думаешь, кто-нибудь подсядет к нам?
- Ира говорила, что всегда… бывают попутчики…
- Странно…
- Это точно.
- Да я не о том… Странно, что вообще речь идет о каких-то попутчиках. Это ведь не рейсовый автобус, а наш – лично организованный и выстраданный. С какого перепугу к нам будут подсаживаться всякие «зайцы»?.. И мы же еще должны их отвлекать и ублажать, вместо того, чтобы… просто проехать мимо?
Наталья пожала плечами. Какая, в сущности, разница? Главное, Ирка сказала, что они редко бывают навязчивыми или агрессивными.
Один из будильников отчаянно зазвенел. Супруги вздрогнули, и Михаил тут же начал крутить ключик. Теперь необходимо завести на час. Удивительно, что второй будильник так и завис на четырех минутах. Тонкая стрелка двигалась, но еле-еле. Казалось, каждая секунда длится несколько минут.
- Лышите? – спросил Лёха и высунул бледное, угловатое лицо из спальника. Кончик его носа покраснел от холода и был мокрым. Родители навострили уши.
- Что?.., - шепотом спросил Михаил, а потом понял. Из-под ржавого днища раздавался едва слышный шёпот шин по асфальту. Невероятно, если учесть, что пазик брюхом стоял на лесной постилке, а одним боком даже немного ушел в землю. Висюльки весело раскачивались, а за одеялом, отделявшим кабину водителя от салона… казалось, красновато просвечивала приборная панель. Какая приборная панель?! В кабине не осталось ничего, даже остов кресла не уцелел!
…
Ирина не говорила, сколько именно времени займет дорога. Она только рассказала, что заводить будильники нужно сначала на минуту, потом на три, пять минут, час и два. Сама она управилась за час с небольшим, кто-то из знакомых ее знакомых, по слухам, доехал аж за пятнадцать минут, и это был настоящий рекорд. Но она не слышала ни о ком, кто добирался бы дольше двух часов.
- Как вам узнать вашу остановку? – спрашивала она, видимо, читая мысли супругов, - Ориентируйтесь по будильникам. Как только они снова зазвонят одновременно, вы на месте. Выходите немедленно, водитель не будет ждать вас.
…
- Кажись, началось, - пробормотал Михаил и переставил свой рюкзак поближе к Лёхиным носилкам, загораживая сына спиной. Наталья, услышав, что шум колес стихает, поступила так же и настороженно уставилась на дверь.
Некоторое время было так тихо, что, казалось, они могут слышать биение своих сердец, а потом край одеяла на дверном проеме ворохнулся, и в салон хлынули запахи горящей резины и свежей, кипящей крови. А вместе с ними«на борт» поднялась фигура в латах, с окровавленной палицей в металлической перчатке и, повернувшись лицом к Хворостовым, застыла в проходе. Впрочем… это было громко сказано - лицом. От головы осталась едва ли треть – лишь нижняя челюсть, ощерившаяся остатками битых зубов. В просветы между осколками то и дело просовывался красный, мокрый язык, а в паре десятков сантиметров над ней лениво плавал своеобразный нимб, состоящий, казалось, из двух эфемерных, сияющих колец – золотого и серебряного. Кольца медленно вращались в противоположных друг другу направлениях, то и дело их гладкая поверхность озарялась, словно от всполохов далеких пожарищ.
У чудовища не было глаз, но Хворостовы чувствовали, что оно каким-то образом смотрит на них и… видит.
- Дай ему… что-нибудь, - нервно прошептала Наталья, не в силах отвести взгляд. Некоторое время муж не шевелился, и она успела увериться, что он растерял остатки мужества, но он вдруг медленно поднялся, оглушительно хрустнув коленями, и протянул рыцарю первое, что попалось под руку – банку с солеными рыжиками.
Повисла долгая, мучительная пауза. Сжавшаяся в комочек Наталья, выглядывающий из-под ее локтя подслеповатый Лёхин глаз и Миша, протягивающий дары стальной фигуре…
«Наверное, нужно что-то другое…», - запаниковала она, но вдруг кольца над остатками головы задвигались быстрее, а закованная в железо пятерня с лязганьем развернулась вверх ладонью, с благосклонностью принимая жертву. Михаил торопливо сунул в нее банку и тут же отшатнулся, чуть не упав на Лёху.
