— Ты хоть побрился, — она провела рукой по моей щеке.

На втором этаже, где находились императорские покои, было прохладно. Но одеяло мы куда-то отбросили ещё в самом начале, так что лежали без него.

— Всё равно отпущу бороду, — сказал я. — Раньше её носил.

— Как твоя императрица, я расценю это, как государственную измену, — она засмеялась.

— А тебе что, нравятся смазливые генеральчики? — я усмехнулся. — Ты хоть видела мои старые снимки в учебниках? Там я был крепким мужиком хоть, а сейчас, — я похлопал себя по тощему торсу. — Ладно, пора собираться.

Из горы одежды я вытащил свои штаны. Громова полезла за своими вещами.

— Теперь можно и о делах? — спросила Громова, одеваясь. — Ван Чэн недавно принёс мне присягу. Только он мне её и принёс из всех. Ну и Ян ещё давно, когда мы только приехали к нему.

— Понял. Теперь Ван Чэн не отвертится, — я натянул штаны и застегнул пуговицы. — Ещё непонятно, что будет Сантек, но у него нет выбора. Хотя с ним сложнее, он пока ещё не в таком сложном положении. К нему вторгнуться не грозят, но могут объявить блокаду.

— Думаешь, Лукас Сантек останется сидеть у себя?

— Я думаю, что он упрямый старый дурак, — я надел рубашку и посмотрел в зеркало. — Помнишь, что случилось с его дочкой? Девочка пострадала из-за его упрямства. Забрал бы он её, такого бы не случилось. И Ян может быть, был бы спокойнее, на него это сильно повлияло.

— О таком не забудешь, — Катерина вздохнула. — Но всё же… ты рассказал о своём гамбите, как там писали в книжках. Что помогаешь Яну освободить его столицу, но на деле выдвигаешься на помощь Ван Чэну.

— Если мы не поможем Ван Чэну… ты не видела мою фуражку?

— Она закатилась под кровать.

— Зараза, — я встал перед кроватью на колени и вытянул руку, но не доставал. — Сможешь достать?

Громова, оттопырив задницу, опустилась у кровати с той стороны. Вид такой, что я едва снова не начал раздеваться, чтобы продолжить, но времени уже не было.

— Вот, — она тщательно вытерла с неё пыль. — Ты не закончил.

— Если бы мы отказали Ван Чэну в помощи, он бы сдался совету. Отдал бы свои порты Накамура, что он очень не хочет, пропустил бы войска через свои землю, и мы бы снова получили Бинхай, как врага.

— А почему он до сих пор этого не сделал? — Катерина одевалась быстро. У иной бы на этой ушло чуть ли не полчаса, а она уже застёгивала мундир.

— Он любит власть. Я тебе рассказывал, как он сдал своих дядей, чтобы избавить от них?

Громова кивнула.

— Он хочет, чтобы Бинхай был его личным владением, — я напялил фуражку перед зеркалом. — Чтобы не потерять страну, он пришёл к нам. Приди он к ним — его власть была бы слабее, совет бы заставил его отдать шахты компании.

— Тогда почему у них Рэгвард? Он тоже не хозяин на своей территории?

— Не знаю, с ним другое дело. Но он не с нами, потому что они с Яном кровники. Да и он самый сильный из Наблюдателей, думаю, у него поблажки.

А ещё он замыслил покушение на главу совета и компании, того самого бородатого и одноглазого мужина в белом пальто. Но что происходит у них, я пока не знал и не мог это использовать против них.

— Ваше Императорское Высочество, — я открыл дверь её покоев, и мы вышли почти одновременно. — Я отправляюсь разобраться с врагами империи лично.

— Моё сердце с вами, генерал Загорский, — официальным тоном произнесла Катерина. — Я буду молиться предкам за ваш успех. Чуть не забыла. Возьмите это на удачу.

Она протянула мне красную бархатную коробочку. Я открыл. Её амулет, которого сегодня у неё на груди не было, я даже не заметил это. Свеча духа под стеклом горела очень ярко. Ну что, дух предка, мы ещё повеселимся.

На первом этаже нас ждали гвардейцы, слуги, чиновники и какой-то из министров, обвешанный бантами с наградками. Толпа перед нами расступилась с поклонами, а я пошёл на выход.

— Рома, — Мария пыталась за мной успеть на лестнице, но не получалось, так что я сбавил шаг. — Хотела поговорить.

— Времени немного, но есть, — я остановился у двери. — Что такое?

— Я ходила к Янеку, — начала она. — Унесла ему выпечку.

— И как ты могла не принести мне? — заговорил я шутливо-строгим голосом. — Выговор тебе, — я усмехнулся.

— Исправлюсь, — она засмеялась. — Принесу к поезду. А ещё я проверила наш старый шагоход, что никто там ничего не сломал, пока тебя не было. Он ушёл на юг, и всё с ним хорошо.

— Ты об этом хотела поговорить?

— Нет.

Я вышел на улицу, Мария следом. Меня уже ждала охрана, императорские гвардейцы. Они выстроили вокруг чёрной мотоповозки, которая увезёт меня на вокзал.

— Про Янека, — сказала Мария. — Мы с ним немного поговорили, пока он не уехал. Он очень задумчивый, но ему лучше, чем в прошлый раз. Он хотя бы меня узнаёт и называет по имени.

— Это радует.

Яна я поселил на старом горном курорте недалеко отсюда. Своего Исполина он перегнал вместе со мной, так что пусть до конца войны отдыхает под уходом врачей, с него пока хватит всего этого дерьма.

А ещё там красивый вид и чистый воздух. И императорские гвардейцы, которые его охраняют, но не будут слушать его приказы, только небольшие поручения.

В последние дни у него не было помутнений и приступов ярости, но если будут, это обернётся проблемами. Ведь большая часть наших сил — это те, кто клялся в верности лично ему, а не империи. И они выполнят любой его приказ, даже самый безумный.

— Он, — Мария задумалась. — Он попросил меня кое о чём.

— И о чём?

— Чтобы ты взял его с собой.

— Нет, хватит с него. Видела же, в каком он состоянии. И чего он это сам со мной не поговорил?

— Он тебя боится.

— Серьёзно? С чего это?

— Он сам так сказал.

— Ладно, вернусь и увижусь с ним. Сейчас уже некогда.

У меня был лучший вагон, самый комфортный. Я сидел на очень мягком красном диване, прихлёбывал слабый сладкий чай из стакана и читал радиограммы. За окном темно, мы ехали через очередной туннель, которых тут полно. Стучали колёса, в их такт брякала ложка в стакане.

Железную дорогу восстановили совсем недавно. Ещё зимой, когда мы воевали с Бинхаем, я приказал разобрать пути и заблокировать туннели, чтобы враг не перебрасывал войска поездами и не привёл к нам свои бронепоезда.

Сейчас ветка пригодилась. Ригги уже перешли через перевалы или тем же путём, которым мы тогда прошли на Ищейке, чтобы уничтожить порт. Как всё поменялось.

Уверен, кто-то из генералов Ван Чэна может строить мне козни, чтобы отомстить за былое. Но сам Ван Чэн очень практичный человек. Заткнул всех, кто заикался о кровной мести, и пока выполнял всё то, что я ему рекомендовал.

— Желаете чаю, генерал? — спросил кто-то, открывая дверь.

— Нет, у меня ещё есть… а, это ты.

Довольный Радич сел напротив и положил передо мной стопку бумаг и газеты. «Мардаградские хроники», заголовок «Одноглазый демон жаждет крови» со старым чёрно-белым снимком Яна в форме академии, которому пририсовали повязку, но на не тот глаз.

Ниже ещё газеты. «Зверская казнь Наблюдателя Клайдера» из столицы империи, газета Вестник Мидлии, «Возмездие приходит с севера» из Нарландии. Другие я не стал смотреть.

— Уверен, что когда войска будут ближе, — сказал я, кладя мардаградскую газету в стопку. — То эта же бумажонка выйдет с заголовком «Лорд Варга возвращается в родную гавань».

— А ты понимаешь, — Радич засмеялся.

— Чего тут делаешь, Влад?

— Военная разведка, и вести, которые я не доверил бумаге, — он показал на радиограммы. — Твой фокус со снимком напугал имперскую столицу до усрачки. Даже больше, чем мы рассчитывали.

— Я уже и забыл, что позировал фотографу. А они быстро работают.

За окном стало светло, мы проехали ещё через пару туннелей, и теперь отсюда хороший вид на зелёную долину и озеро вдали.

— Что, так сильно испугались? — спросил я, допивая чай.

— Ага. Они уже думали, что война на севере окончена, а она не просто продолжается, в ней наступает перелом, а тех, кто там участвовал на стороне врага, ждёт жуткая участь. В штабе Рэгварда паника. Его самого тревожат вести с прибрежными жителями и возможным мятежом, а вот его советники понятия не имеют, что будет дальше, призывают перейти к обороне Кхараса или Урбуса.