Уже в машине, поддавшись внутреннему протесту, я включила радио на музыкальную волну, в надежде поймать какой-нибудь хит. Нынче поутру подавали довольно унылый джаз, который настолько идеально подходил к этой погоде, что хотелось просто остановиться посреди дороги и громко завыть, уповая на то, что тебя пристрелят, как бешеную собаку.

– Ладно, не были меломанами – не стоило и начинать, – проворчала я под нос, отключая приёмник.

Вот так, в неверной тишине под стук капель дождя по лобовому стеклу, я добралась до работы, где меня, как обычно, встретил Луиджи – мальчишка лет пятнадцати с яркими, но ещё не до конца оформившимися чертами уроженца солнечного Медзоджорно.

Когда я вошла, парень добросовестно и старательно подметал пол, но, завидев меня, отвлёкся и одарил широкой улыбкой, что-то прощебетав по-итальянски. Каждый раз он говорил, вроде бы, разное, и меня не отпускала гаденькая мысль, что это он так ругается, пользуясь безграмотностью оппонента. По-английски же он, вроде бы, не говорил – или тщательно это скрывал, но хотя бы понимал.

– Привет, Луиджи, – всё-таки улыбнулась я в ответ, и, стараясь не ступать на чистый пол, обошла его, направляясь на кухню.

Там, как ни странно, вовсю хлопотал сам хозяин – крепкий старик шестидесяти лет, невысокий, с заметным пузом, но не оплывший. Уильям Стэнтон, верный сын Корнуолла, насколько я знала, был ветераном Первой мировой, неся службу в рядах славной армии Его Величества Георга Пятого. После войны совершил хитрый манёвр, мигрировав в США, как в союзное государство, и основательно окопался здесь, решив, что «навоевался» на всю жизнь вперёд – даром, что тогда ещё совсем зелёным сопляком был.

– О, доброго утра, мисс Вудворт, – густым баском поприветствовал он меня, едва подняв взгляд от турки, в которой он варил кофе – «фирменный», со специями и мёдом, божественный аромат которого возвращал в строй кого угодно.

Я сглотнула слюну, вспомнив, что последний раз ела примерно вчера в середине вечера, и ненавязчиво подсела за стол.

– Привет, дядюшка Стэнти, – постаравшись как можно умильнее улыбнуться, я ненавязчиво заглянула в турку, прикидывая – можно ли будет выцыганить себе порцию. – А по какому поводу вы тут так рано?

–Сегодня же привоз товаров утренний, принять надо – кого ж мне гнать? – Уильям то ли сделал вид, что не заметил моих ухищрений, то ли проигнорировал, полностью сосредоточившись на вырастающей кофейной «шапке». – А вы, я смотрю, с Линдой тоже решили пораньше начать? Девочка мне вчера все уши прожужжала о том, как у вас, детектив, дела на лад пошли…

Он всё-таки бросил на меня взгляд из-под кустистых седых бровей – пытливый, и я машинально подняла руки:

– Сегодня же, дядюшка. Всё, что должна – отдам, только чек обналичу… – осеклась слегка, прикидывая, что мне сегодня придётся изрядно поездить по городу. – Ну или Линду отправлю, как придёт.

– Так она уже здесь, – ошарашил меня Стэнтон, аккуратно снимая с огня турку и ловко сцеживая напиток в кофейник. – Где-то час, как пришла. Бледная, глаза красные…

Я напряглась, поскольку, зная о вчерашних планах Линды, ждала её нынче ближе к обеду, и вот такое раннее пришествие ничего хорошего не значило.

А Уильям, поставив на поднос кофейник и две чашки, протянул его мне:

– Хорошего дня, мисс Вудворт, – он улыбнулся, кивком головы указав на холодильник. – С вечера осталось несколько сэндвичей, я велю Луиджи их разогреть и принести наверх.

Машинально принимая врученное, я посмотрела на него с глубочайшей благодарностью:

– Вы лучший, дядюшка Стэнти, – искренне проговорила я, после чего, быстро и виновато улыбнувшись, пошла к себе в офис.

Ещё на предпоследнем пролёте я услышала тихие всхлипы и тяжело вздохнула. Даже какое-то время постояла на месте, борясь с желанием развернуться и спуститься назад, чтобы отсидеться на кухне – утешать я совершенно не умела, к сожалению. Но совесть всё-таки взяла верх над трусостью, и я, преодолев оставшиеся ступени, зашла в приёмную, осторожно сбалансировав поднос на одной ладони – почти как заправская официантка!

Линда, явно не расслышавшая за своим горем, моих шагов, издала сдавленный звук – то ли всхлип, то ли писк, – и отпрянула назад вместе со стулом. К счастью – не слишком далеко, буквально в ладони от её спины начиналась стена.

– Мисс Вудворт! – немного гнусаво воскликнула она, запоздало и неловко прижимая к лицу измочаленный платочек.

Я покачала головой, поставив на край стола поднос, и молча взяла кофейник в руки, разливая напиток по чашкам – не поднимая головы, чтобы дать секретарше возможность хотя бы деликатно высморкаться.

К её чести, она этой возможностью воспользовалась, и к тому моменту, как я поставила перед ней кофе, вроде бы немного взяла себя в руки.

– Спасибо, мисс Вудворт… это дядюшка сделал, да? – она растроганно улыбнулась, посмотрев на меня исподлобья, но тут же попыталась спрятаться за чашкой.

– Да, – кивнула я, разглядывая лицо девушки, но, к своему облегчению, не находя на нём следов побоев.

Интересно, в каком именно направлении «не туда» свернул вчерашний вечер? Что такого сказал моей беззаботной секретарше этот Майкл, что она, судя по опухлости и розовым белкам, прорыдала всю ночь, и продолжила это дело на работе?

Вариантов, на самом деле, было немало, начиная от банального расставания вместо свадьбы – очень глупо, на мой взгляд, приглашать для этого девушку в ресторан, – и заканчивая драматичным оповещением о внезапно вскрывшейся смертельной болезни. А так как Линда мне была дорога – лучше бы так дело и обстояло…

– Итак? – деловито спросила я, подняв чашку и, не удержавшись, глубоко вздохнула восхитительный запах «кофейного фирменного» Уильяма. – Назовёшь мне причину скорейшей расправы над экс-дружком?

Линда, бросив на меня слегка испуганный взгляд, смущённо потупилась, по-детски сжимая губы, словно сама себе запрещала говорить. Обычно она делала так, когда пыталась что-то утаивать.

– Майкл… мы с ним расстались, – всё-таки протянула девушка, судя по всему – осторожно подбирая слова. – Он… мы просто не сошлись во взглядах, мисс Вудворт, вот и всё.

– Линда, я уважаю твои личные границы, и, если ты уверена, что не хочешь со мной поделиться – пускай всё так и будет, – слегка пожав плечами, я постаралась мягко улыбнуться. – Но, если ты это делаешь потому, что «не хочешь меня обременять» – не стоит, правда. У меня есть время на то, чтобы тебя выслушать.

Она немного помолчала, потягивая кофе, а затем, видимо решившись, неожиданно обиженно надулась:

– Он сказал, что я должна уйти от вас. Сказал, что не потерпит у себя в доме помощницу… – Линда бросила на меня быстрый опасливый взгляд и прикусила нижнюю губу, явно не желая повторять то, что услышала вчера вечером, и потому подытожила кратко: – В общем, Майк идиот и меня не достоин. Вот.

Я же несколько озадачилась, поскольку в моих мыслях такого сценария не было.

– То есть… Майк хотел, чтобы ты оставалась дома, как приличная хозяйка? – уточнила на всякий случай я, надеясь, что просто неправильно её поняла.

Однако та сердито нахмурилась и помотала головой:

– Дело не в этом! Он… он про вас гадости говорил. Сказал, что ваша работа – полная профанация, и что он не позволит своей жене позориться, работая на… – Линда снова осеклась. – В общем, на вас.

Почесав висок, я сделала основательный глоток кофе, давая себе время подумать.

С одной стороны – лояльность Линды грела мне душу. С другой… было довольно неприятно стать причиной её разрыва с потенциальным мужем.

– Линда, Майк мог сказать это сгоряча, – осторожно проговорила я. – Просто чтобы убедить тебя уволиться. И, поверь, если ты действительно хочешь…

– Не хочу! – отрезала девушка, решительно насупившись. – Он совершенно не ценит женщин! Не понимает, что мы можем делать всё то же, что и они, и ничуть не хуже, а даже лучше, и хочет запереть меня в четырёх стенах! Это ущемление наших гражданских прав!